От автора

Зарисовки эти действительно субъективны и несистемны.

Зачем пишу их? Может, приведут к каким-то обобщающим выводам. Понятное дело, тоже субъективным.

Пока я думаю публиковать их по мере написания без заданной периодичности, а так:

1. под настроение;
2. при желании;
3. если случится вдохновение (ничьё эстетическое чувство не пострадало от использования такого термина применительно к простенькой публикации?);
4. при наличии свободного времени;
5. при отсутствии каких-либо отвлекающих факторов.

Выезжал я в последние годы за пределы Латвии по нескольку раз за год и в места разные. Вот и буду делиться, но лишь при соблюдении вышеперчисленных пяти пунктов.
 

 

Глава первая. Высокий сезон в Карловых Варах


Предисловие

Я уже рассказывал несколько лет тому назад об одной своей поездке «на воды» в заметках, которые назвал «Мёртвый сезон в Карловых Варах».

А позже, летом 2015 года, обстоятельства сложились так, что поехал я туда в «высокий» сезон.

Кто как, а я люблю поговорить с людьми издалека. Издалека — с точки зрения географии, а не тактики беседы. Ведь из этого далёка видят они порою нас иначе, чем мы о себе полагаем. Человек ведь всегда стоит в центре осознаваемой им вселенной. Она простирается вокруг него, образуя сферу — так уж устроено осознание нашей собственной самости. Диаметр этой сферы зависит от образования, эрудиции и отчасти ментальности.

Это же свойство — быть в центре мироощущения во всех смыслах — относится и к народам, государственным нациям. Не зря же и политическая карта мира в разных странах может выглядеть по-разному. К примеру, для австралийцев именно она — Австралия — в центре карты, а Западная Европа... Далеко в углу она, сжата между африканскими государствами и Россией... как в тисках.





Сначала немножко предыстории. Отель, в котором мы остановились в тот раз, жена присмотрела загодя, годков тому уж несколько даже относительно 2015 года.

В центре он, новёхонький, очень приличный!

Конечно же, тогда же мы и пошли в разведку:

— Здрасьте, — говорим.

А нам в ответ — «хэллоу» и зовут кого-то единственного из многочисленного персонала, кто изъясняется на Великом и Могучем. Чтобы понять наше удивление, надо побывать в Карловых Варах... Это всё равно что в Юрмале, на Йомас, да в июле месяце, в ресторане лишь один работник мог бы объясниться на русском.

Ну так вот. Тот, кто это всё ж таки мог тогда, и поведал нам, что этот замечательный во всех отношениях отель по замыслу хозяев специально ориентирован на отдыхающих из стран Западной Европы, и персонал знает языки: и английский, и немецкий, и «всяких прочих шведов», а вот с русским — проблемы...

Жена моя, жизнь повидав, неисправимой реалисткой стала, а посему — лишь улыбалась, слушая рассказ о замечательных лингвистических планах владельцев отеля. И в следующий свой приезд в Карловы Вары она без капли сомнений остановилась именно в этом приглянувшемся ей отеле. И на следующий год тоже. И ещё и потом, и потом...

Перевёрнутая прежде картина мира в головах хозяев отеля, сыграв в русского «ваньку-встаньку», быстро приняла весьма устойчивое положение, соответствующее реалиям, и в результате ныне не говорящих на русском языке сотрудников отеля сыскать можно с той же минимальной вероятностью, что и постояльцев, не использующих его.

Итак:


Часть первая. Разговоры с еврооптимистом

Он — портье того самого отеля, где на всех этажах и во всех углах теперь уже звучит русский язык.

Он мой антипод — молод и высок. Мне это, понятное дело, сразу же не понравилось... Ишь, понимаешь...

Однако же прекрасно говорит по-русски и весьма эрудирован, что позволило мне несколько снисходительно отнестись к первым двум вопиющим его недостаткам.

Как-то в первые дни пребывания понадобилось нам чем-то поинтересоваться, и отвечал он очень обстоятельно и подробно.

— Откуда прекрасный русский?

— Так я лишь наполовину чех, а на вторую — белорус.

— А у нас в Риге бывали?

— Довелось как-то недавно, но лишь на одну ночь.

— Ну и как?

— Честно?

А зачем нам нечестно, думаю я про себя, и то же и говорю:

— Конечно, честно.

— Ну если честно, то неадекватно дорого у вас и непонятно: а с чего это вдруг такие цены? Хотя обслуживание хорошее, и персонал и в отеле, и в кафе любом говорит на английском прекрасно. И интернет отличный!

— Отчего же не по-русски? В городе, в котором для 55 процентов жителей русский язык является родным?

— Ну не знаю... Я как-то решил, что буду говорить по-английски.

Вот он так ответил, а я вижу, что это у него позиция. И не плохая и не хорошая, но позиция — раз Евросоюз, то говорим по-английски в значении — «не по-русски». Куда уж тут денешься — для многих жителей Восточной Европы основная идеологема: Евросоюз — это анти-Россия.

— Ну а город-то понравился?

— Понравился, но я был лишь в центре.


Да, это существенно, подумал я, и вспомнился мне рассказ знакомого — крупного предпринимателя, рижанина. Как-то в Ригу к нему по делам приезжал партнёр из одной западноевропейской страны. Побывал в Старом городе, в «посольском» районе, и прошёлся по нашим паркам вдоль канала. То есть даже не вспотев совершил неспешную прогулку по части города площадью в пару квадратных километров из трёхсот, что городcкие власти должны бы обустроить.

Восторг был полный! Белиссимо с экселлентом! Но знакомец мой, латвийский предприниматель, также виды повидав, был реалистом, и по той же причине — сменяемые режимы солидарно научили. И в ответ на восторженные всхлипывания партнёра — гурмана от архитектуры и ландшафтного дизайна — он предложил ему альтернативные пейзажи — взглянуть на тот же город на удалении всего-то несколькоминутной поездки на машине в направлении от центра вдаль.

Путь их лежал в сторону района с невоспроизводимым речевым аппаратом гостя названием «М а с к а ч к а». Ровно по истечении пяти минут гурману было подано урбанистическое меню из подпорченных уже блюд. В качестве основного — трущобы, а на десерт — компот из их обитателей с добавками весьма ярких персонажей во всей красе: бродяг, наркоманов, гопников и равнодушных неопрятных полицейских на улицах...

Именно эту историю я и рассказал нашему эрудированному визави, и он, как мне показалось, не был этим удивлён, оставаясь прагматично равнодушным.

Но давайте вернёмся к беседам с нашим портье.


А и вправду, что может быть лучше беседы на злобу дня с незнакомым человеком при отсутствии взаимных обид и неприязни и без ожидания какого-либо подвоха?

Слово за слово, проговорили мы минут сорок прямо там, у стойки. Понятное дело, о жизни в наших странах и о политике.

Спросили его мнение о причинах, по которым Чехия не вступает в зону евро.

— Так ясно, отчего! — говорит он. — Чехия имеет своё производство, и именно для производства было бы губительным заменить чешскую крону на евро. Через курс кроны чехи могут в необходимом случае поддержать свой промышленный экспорт. И Польша не перейдёт никогда, — заверил он нас. — Там ведь тоже много производств, а вот Словакия, хоть была частью Чехословакии, — та перешла. Там производства минимум — аграрная страна. Экспорта — минимум. Им терять нечего, и они счастливы от дотаций.

— Ну а довольны чехи, что вступили в Евросоюз? — снова мы любопытствуем.

Наш собеседник отвечал уверенно на все вопросы, совершенно искренне, как казалось, и почти не задумываясь. Видно, не впервой его постояльцы расспрашивают.

— Конечно, это хорошо, — ответил он. — Главное, что дал Евросоюз — это некие стандарты в разных сферах жизни. И наши власти обязаны эти стандарты выдерживать! — добавил он весьма убеждённо.

Да уж... Стандарты...


Тут уместно будет вспомнить, как беседовал я пару лет назад с одним австрийским журналистом. Тема беседы — положение русскоязычных в Латвии.

Лексикон его русского ограничен набором известных всему миру слов — «перестройка», «матрёшка» и «спасибо». Поэтому в беседе принимала участие и переводчик. Она толмачила мне с немецкого на латышский, я отвечал на русском, и она вновь транслировала на немецкий. Все эти три языка очень органично звучали в интерьере улиц Старого города — и, полагаю, в тех же пропорциях, как это и было пару последних веков.

Естественным образом австриец поинтересовался и возможностью использования русского языка в стране. Я рассказал как есть: в межнациональном общении в быту — никаких проблем, а в государственной сфере и муниципальной — русский иностранный. Даже и в тех муниципалитетах, где русский язык является родным для большинства населения (?!). И общение на нём с чиновником зависит лишь от воли чиновника, и в целом на государственном уровне это совсем не поощряется.

Но ответ этот я дал ему не сразу!

Предварительно я поинтересовался, знает ли он историю использования немецкого языка (австро-баварского диалекта) в Южном Тироле в Италии? У него, австрийца, некие аналогии с Латвией, как мне думалось, могли бы и возникнуть.

Для тех, кто не в курсе — эти территории перешли к Италии после Первой мировой войны в результате Сен-Жерменских мирных соглашений, в результате которых Австрия признала отделение от неё различных территорий, входивших ранее в состав империи. Ну так вот, в числе прочих имперских земель, разнесённых историческим процессом по разным квартирам, и незначительная, этнически неоднородно заселённая территория Южного Тироля отошла к Италии.

На дворе был 1919 год — императоры «умерли», да здравствуют Президенты! Да здравствует Демократия!

Правда, спустя всего-то несколько лет установилась диктатура Бенито Муссолини, и в Южном Тироле началась принудительная итальянизация через стандартный набор методов, в основе которых была дискриминация по языковому принципу. Так понятное дело — страной-то правили фашисты!


Однако положение жителей провинции в этом вопросе не сильно разнообразила и вновь привнесённая из-за океана после разгрома фашизма демократия.

Дело в том, что в Риме, даже и повесив дуче за ноги, всё равно считали, что Италия «понад усе»! Теперь уже демократическая «понад усе»! Поэтому тех, кто так не считал и позволял себе разномыслие, обвиняли в терроризме, неонацизме, антигосударственной деятельности и сажали в тюрьму как врагов той самой демократии.

Так продолжалось до определённых событий, о характере которых и на их первом этапе, несмотря на бескровность, я расказывать всё равно не стану. Ибо насильственные действия, даже не направленные непосредственно против людей, обязательно в итоге с неизбежностью приводят к кровопролитию. Что и случилось.

Как бы там ни было, спустя десятилетия противостояния итальянские власти не без воздействия Евросоюза нашли баланс интересов с трёхсотпятидесятитысячным немецкоговорящим меньшинством (две трети от населения провинции) на таком уровне представительства интересов этого меньшинства, что, как говорится, вам и не снилось.

Как вы, читатель, помните — я рассчитывал на аналогии, упомянув историю взаимоотношений жителей Южного Тироля с итальянскими властями. Не понимая, к чему я всё это, австрийский журналист ответил в стиле: «А чего Тироль? Там всё спокойно теперь. Там немецкий официальный, где немцы проживают. Там даже локальные референдумы по территориям проводили об использовании языка и о принципах самоуправления с учётом политических интересов немецкого населения!»

Вдумайтесь только — локальные референдумы о языке и принципах самоуправления с учётом интересов!

Я попросил переводчика перевести, что вот в нашем демократическом государстве в составе того же Евросоюза... Да за публично высказанную идею проведения локальных референдумов? Да для учёта политических интересов?!

Во-первых, с неизбежностью «привлекут», и во-вторых, с назиданием, посадят... как в фашистской Италии при диктатуре Муссолини. Она перевела и покраснела...

Это я о стандартах, тех самых, из Европы.


Но об этом я своему визави из Карловых Вар рассказывать не стал — разве возможно изменить мнение человека, столь убеждённого в действенности европейских гуманитарных стандартов?

Если читатель не забыл, велись эти беседы летом 2015-го.

Да-да! Когда Россия вместе с Крымом приобрела в нагрузку и санкции. Так ещё бы — как все там в «цивилизованном мире» разобиделись! Ну и совсем уж бессовестно поступила Россия со своими алаверды-контрсанкциями! Это, конечно, к Фрейду или ещё раньше, к Древнему Риму — про Юпитера и быка.

Правда, сейчас, бывая в России, порою мне кажется, что некоторые санкции отнюдь нагрузкой не являются — бонусом, скорее.

И конечно же, коснулись мы и темы «Крымнаш», но приводить стандартные аргументы сторон я не буду. Они одни и те же, и в любой дискуссии об этом бесконечно повторяются, потому свою клавиатуру снашивать не стану.


Часть вторая. Разговоры с европессимистом

Европессимиста я нашёл буквально в двадцати метрах от отеля, в киоске какой-то туристической фирмы, где хотел взять напрокат машину, чтобы съездить в Прагу на денёк.

На следующий день в стране намечался государственный праздник, и — ни на процедуры, ни сходить по магазинам, ни пошляться. Вот и решили поглазеть на Прагу снова, да плюс купили билеты на некое представление. Кстати, о самом празднике и о представлении несколько попозже расскажу, а пока давайте вернёмся к нашему европессимисту.

Слово за слово на тему аренды машины, как он предложил мне не выдумывать ничего, а договориться с ним самим, и он на личной «Ауди 8» отвезёт нас в Прагу, проведёт экскурсию по центру, даст необходимое свободное время и привезёт назад. За всё — 70 евро, при том что просто прокат нормальной машины плюс топливо стоили бы не меньше, а может, и больше.

Кто ж откажется-то?

И действительно, всё так и произошло — утром в назначенное время «водитель-он-же-гид» ждал нас у отеля, и мы поехали в Прагу. А по-пути он развлекал нас с женой беседой.


Оказывается, он вполне наш (будем звать его Виктор), в смысле — бывший наш. Осел в Чехии после развала Союза, так как до этого он там уже много лет работал и проживал постоянно. Кем работал — так и не сказал, как-то умело обходя эту тему, несмотря на вопросы в лоб. Что-то намекал про участие во внешнеторговой деятельности Союза и братской Чехословакии.

На вид Виктору чуть за шестьдесят, но по его рассказам выходило, что он уже был в Чехословакии в те годы, когда должен был быть ещё подростком. Как-то это не вязалось, и я поинтересовался его возрастом... Семьдесят восемь!

Всё-таки карловарская вода творит чудеса — Виктор быстр в движениях, вполне даже и для «чуть за шесьдесят» ещё гибок, с родной густой чёрной шевелюрой...

— Дети есть? — спрашиваю.

— Две дочери, — отвечает. — Они тут выросли, обе замужем за чехами и практически чешки уже. А внуки — и тем более.

— Ну а как сейчас живёт Чехия по сравнению с периодом Чехословакии?

— Да хуже, — очень резко ответил Виктор. — Вот только-только сейчас уровень жизни, пожалуй, и можно как-то сравнивать, да и то, если верить официальной статистике, по многим параметрам ещё не достигли того, прежнего уровня.

Этим ответом Виктор меня удивил — Чехия считается вполне благополучной страной Восточной Европы, практически эталонной. Вот в таком русле я начал оппонировать Виктору. А он мне отвечает, что глупости всё это. Что в то время в Чехии благодаря помощи Союза жизнь была хорошей.

— Вот вы знаете, — говорит он мне, — что Союз на территории Чехословакии построил три атомные станции? И что в Чехии обе станции (третья была построена в Словакии) до сих пор работают? Чехия даже продаёт электроэнергию! А ещё вы знаете, что Чехия по заказу СССР поставляла разным дружественным странам и оружие, и технологическое оборудование? Те, как водится, оставались должны Советскому Союзу, но вот Чехословакии сам Союз за эти поставки платил копеечка в копеечку. То есть та «братская помощь» целиком ложилась на плечи Союза, а страны Варшавского договора на поставках всего, что они производили для этой помощи, прекрасно зарабатывали. Все неплатежи и их списание были исключительно уделом Союза, а позже и России.

— Ну ладно, а сейчас-то что плохого? — допытываюсь я.

— Ну как — что? Квартиру можно получить? Нет! Работа гарантирована? Нет! На пенсию прожить можно? Нет! Конечно, кто-то выиграл, кто-то при своих остался, но очень многие простые люди проиграли. Это хорошо ещё, что Германия нас к рукам прибрала. Но если раньше вся прибыль шла Чехословакии, а убытки Союзу, то сейчас прибыль идёт новым хозяевам предприятий, которым народное добро досталось за копейки.

То есть, уважаемый читатель, он приводил всё те же аргументы, которые справедливы в любом месте на всей территории стран бывшего соцлагеря, включая республики Союза.


Виктор своё дело знал: действительно, вполне профессионально провёл экскурсию по Праге и в условленное время забрал нас из центра, довез до места представления, подождал, пока мы не вернёмся, и привёз в отель.

В Праге я был тогда уже в третий раз. Странное дело, но первый раз она мне как-то не глянулась. То ли настроение было не то, то ли просто «сам дурак»... Но вот второй раз уже останавливался в красавице Праге подольше: была прекрасная погода, хорошее настроение; я, вероятно, поумнел — а возможно, ещё добавились впечатления от прогулки по реке Влтаве на теплоходике.

Да! Наверное, последнее! Ведь тогда и получилось как-то всю Прагу целиком (самонадеянное заявление, конечно, но ощущение было именно такое) прочувствовать. В первый раз она показалась мне эклектичной, и понравилась лишь бесподобная архитектура зданий в центре, а впечатления о городе не сложилось. Прогулка же по реке всё изменила — она гармонизировала моё восприятие тех фрагментов, что наблюдал в первый приезд и второй.

Мой добрый совет всем, кому доведётся побывать в этом городе: обязательно не поленитесь, не поскупитесь, не пожалейте времени — прокатитесь по Влтаве. И, надеюсь, вы разделите мнение, что в Праге есть симфония градостроительства.


Помните, в начале части второй я обещал рассказать о государственном празднике, по причине которого оставаться в Карловых Варах было скучновато и бесполезно?

Что важно — об этом празднике знали все-все: и продавцы в магазинах, говоря, что завтра магазин закрыт; и медперсонал пансионата, говоря, что процедур не будет; и сотрудники турфирм — мол, только сегодня можно заказать экскурсию, а завтра — выходной! Ну все-все! Вот только никто не мог мне ответить на вопрос: чего празднуем-то? Вот ей-богу — никто. Оттого и полез я в интернет — ведь назавтра случится 6 июля и праздник лишь в прагматичном значении «выходной» для всех, у кого спрашивал.

Интернет открыл мне тайну праздника, чем удивил до крайности. Там у них, в Чехии,
6 июля — государственный праздник Den upálení mistra Jana Husa (День сожжения мастера Яна Гуса)!

Это именно праздничный день, есть ещё и важные отмечаемые дни (vyznamne dny), но этот день праздничный... Посыл понятен — казнь Гуса положила начало гуситским войнам, которые хоть и были проиграны, но всё ж таки положили основу (как сказали бы сейчас) для создания чешского национального государства.

Но чёрт побери, почему же день казни — праздник? Почему не день его рождения, например? Или день первой победы гуситов?

Чехам, оно, конечно, виднее. Может, и особенности языка таковы? Может, праздник — от слова «праздность» — выходной, стало быть? Только прагматика и ничего более?!


Как бы ни было, а навело меня это опять на размышления, о которых я писал в статье на ИМХО.

По традиции церковной (да и светской) празднуют дни рождения, а в дни смерти — поминают. На Пасху и на Рождество празднуют, а в Страстную пятницу совсем не празднуют.

В этой же логике и празднуют на территории бывшего Советского Союза, а сейчас и в Израиле, день окончательного разгрома фашизма и нацизма в Европе во Второй мировой — 9 мая, День Победы, а скорбеть надо в день начала войны — или 1 сентября, или 22 июня.

Всё очень-очень просто — радостное событие отмечая, люди празднуют; горестное — поминают.

Впрочем, количество мнений, как известно, равно количеству людей, а посему дальше развивать тему не стану — просто покажу какие-то фото Карловых Вар и Праги, а после этого коротко расскажу о представлении.
 
 

---

Окончание здесь

---