Знакомьтесь: Владислав Тадеушевич Поляковский, физик, программист, писатель, автор научно-популярной трилогии «Рыцари Эллады», «Рыцари трех океанов» и «Рыцари Гипербореи». Сегодня мы познакомим вас с «Рыцарями трех океанов».

 

Рецензия на книгу В.Т. Поляковского «Рыцари трех океанов»
 
Попытка реконструкции истории эпохи Великих географических открытий без опоры на письменные источники к истории — главная тема второй книги серии — «Рыцари трех океанов». Главная интрига повествования — это поиск своего рода «стартового пистолета» эпохи ВГО, после которого она и началась. В поисках ответа на этот вопрос автор ставит под сомнение традиционный маршрут плавания Магеллана, доказывает как минимум второстепенность плаваний Колумба, повествует о том, как первое плавание вокруг Африки было отнесено в глубокую древность, а над историей второго был поставлен гриф секретности. Финал интриги: стартовым пистолетом было... плавание неких отважных мореплавателей вокруг Африки, отнесенное к истории Древнего Египта.
 
Книга способна перевернуть ряд старых закоренелых представлений об эпохе географических открытий...
 
Лобжанидзе А.А.
Зав. кафедрой экономической географии географического факультета Московского педагогического государственного университета.

 
Слово спикеру:
 
— В книге «Рыцари трех океанов» я опровергаю маршруты плаваний Колумба и Магеллана. По итогам этой книги написаны кинозаявки на научно-популярные фильмы, а также родился проект «Кон-Тики-XXI», посвященный Туру Хейердалу. Теоретически даже не исключена возможность художественного фильма, есть два сценарных решения.
 
Ведем активную переписку с Тургейром Хиграфом, инициатором путешествия на Тангароэ — плоту, аналогичном «Кон-Тики», 2007 года о взаимодействии его проекта «Кон-Тики-2», с одной стороны, и нашего проекта «Кон-Тики-XXI», с другой.
 
При этом хочется сделать все, чтобы «Кон-Тики-XXI» стал одним из цепи проектов, позволяющих воссоздать историю открытия и освоения Тихого океана...
 
 
Обоснование проекта «Кон-Тики-XXI»:
 
— неполное соблюдение чистоты цивилизационного эксперимента во время строительства плота «Кон-Тики»;
 
— проведение реконструкционных экспериментов по созданию плота, аналогичного «Кон-Тики», с использованием лишь инструментария каменного века;
 
— демонстрация передовых достижений российской историко-географической реконструкционной науки;
 
— претензия на громкое событие в культурном сотрудничестве России и Эквадора.
 
 
Если есть интерес и время, посмотрите выступление автора в Русском географическом обществе. Ну а для читателей ИМХОклуба автор предложил главу из книги

 

   
 
Автор книги питает чувства искренней признательности к фигуре Фердинанда Магеллана и ко всем ее промоутерам. Да, именно рассказ о нем, о самом известном предателе интересов португальского народа, послужил той самой, самой первой каплей в ведрышко планов смелых автора книги, пролившейся еще в пятом классе средней школы. Тогда в мозгу простого советского школьника запечатлелось немного — запечатлелось лишь время пересечения крупнейшего водоема планеты… А все необходимые расчеты, связанные с этой цифрой, состоялись позже...

     
Итак, плавания вокруг Земного шара… Кругосветные круизы… Что может быть романтичней? Что может казаться более крутым? Ты плывешь, плывешь, плывешь, плывешь прямо, никуда не сворачивая, и в конце концов приплываешь туда, откуда вышел. Разумеется, есть очертания островов и материков, которые столь прямому маршруту не способствуют. Тем не менее романтики ощущений от самого факта шарообразности земли вкусить можно сполна…
 
Теперь немного диалектических рассуждений на тему, а что же все-таки нужно для того, чтобы первое кругосветное плавание назрело. Знание береговой линии? Безусловно. А там, где ты береговой линии не знаешь? Или знаешь лишь примерные расстояния? Ну нет никаких проблем: исходя из этих расстояний ты рассчитываешь время плавания, примерные припасы, что ты берешь в путь… А если ты в этих оценочных расчетах ошибся? А если к тебе в голову приходит мысль о том, что легче вернуться домой и поехать пусть и по далекому, но все же изведанному маршруту… Иногда ошибка в расчетах — гибель. И еще неплохо иметь точные навигационные и астрономические приборы. Чтобы свободно определять свое местоположение в открытом океане…
 
Да, все это неплохо… При этом до начала плавания вокруг земного шара твои знания накапливаются по принципу: то, что ты знаешь к Востоку от себя и то, что ты знаешь к Западу от себя. Автоматически вырисовывается между началом пределом твоих познаний Запада и началом твоих познаний Востока некая Земля Неизведанная, terra incognita. Земля неизведанная. Примерные расстояния сквозь которую ты должен знать..
 
Но то, что пока обращено внимание — это физическая география. Но есть еще экономика и политика. Которые, в отличие от физической географии, подчиняется общей задаче человечества по выживанию. В рамках которых ответ на заданный вопрос о назревании кругосветного плавания прозвучит еще проще: такое плавание состоится, как только возникнет такая инициатива, которая будет поддержана материально. И когда возникнут те обстоятельства, при которых огибание земного шара будет политически наилучшим решением вопроса. Ни много, ни мало. Рисковать, опять же, не хочется никому…
 
Ну а теперь в свете вышесказанного давайте взглянем на плавание Фернана Магеллана. Точнее, Фернана Магеллана и его спутников, которые отчалили на пяти кораблях, и из которых вернулась домой «Виктория» под командованием Себастьяно Эль Кано. Правда, с двадцатью шестью тоннами пряностей на борту.
 
 

Главными источниками по плаванию Магеллана согласно [63] являются:

— Дневники Антонио Пигафетты [63].
— Записки Альбо, помощника штурмана на корабле «Тринидад», который вел записи в шканцевом журнале.
— Записки Антониу Бригу — португальца, написавшего в 1523 г. донесение португальскому королю на основании сведений, полученных им об остатках экипажа «Тринидад»
— «Рутейру» (путеводитель), составленный неизвестным генуэзцем, одним из участников плавания.

 
Не так уж и густо. Их небольшой обзор в порядке, обратном перечислению.
 
Рутейру-путеводитель, составленный неизвестным генуэзцем… Если плавание было действительно эпохальным, то совершенно непонятно, почему этот генуэзец принял решение остаться неизвестным. Разве что он чего-то стеснялся… Разумеется, позднейшие завистники могли легко его имя ну просто взять и вычеркнуть… Но если эти записки представляли из себя ценность, то странно, что они при этом не вписали свое… Конкурентных ситуаций за авторство рукописей хватает, но лишь в том случае, если она из себя представляет ценность. А тут сам факт анонимности говорит о том, что особой ценности за этой рукописью как-то не видно… При этом автору книги трудно воздержаться от призыва обратить внимание читателей на как минимум причастность генуэзцев к этому плаванию.
 
Записки Альбо и Антонио Бригу исходят от тех, кто реально пребывал на борту «Тринидада». Немного забегая вперед, скажем, что судьба судна «Тринидад» сложилась трагично. Это судно было реально поймано португальцами за нарушение Тордесильясского соглашения, и его экипаж был почти полностью уничтожен…
 
Тогда остаются лишь дневники Антонио Пигафетты. Существует лишь несколько рукописей на французском языке этого произведения, наиболее старинная из них относится ко 2-й половине XVI в. [26]. С ее теоретически возможной датировкой задним числом и очень сложным путем ввода в научный оборот.
 
К этим дневникам мы еще вернемся. Ну а пока, как и везде по книге, хочется обратить внимание на общесистемные моменты.
 
Допустим, в результате тех или иных плаваний кому-то, в данном случае — португальцам, удалось достичь желанных островов пряностей и тем самым предъявить претензию на определенное место на их мировом рынке. Их ближайшие конкуренты в данном случае — испанцы, также хотят производить заготовку этих же самых пряностей на этих же островах пряностей. Разумеется, для них это было уже сложнее, так как пришлось бы как-то бороться с уже обосновавшимися там португальцами. С той целью, чтобы и на рынке пряностей преуспеть, и чтобы конфликт между двумя странами в районе мест заготовок пряностей не перерос бы в конфликт более крупного масштаба, они могли бы прибегнуть к ряду юридических уловок. Как всегда в таких ситуациях, сам текст договора был бы подвергнут самому тщательному, что ни есть, исследованию, и в нем были бы найдены интересующие белые места. А такие места там были наверняка.
 
Если в тексте договора был действительно зафиксирован меридиан, проходящий через острова Зеленого мыса как разделяющий сферы влияния Испании и Португалии, то в случае рассмотрения шарообразности Земли этот пункт превращался в юридический нонсенс. В бессмыслицу, иными словами. И тогда в том случае, если к тем же желанным островам пряностей подойти не Запада, то есть со стороны с Индийского океана, а с Востока, то буква договора будет соблюдена. Разумеется, хозяева-португальцы встретят негостеприимно, но юридическая формальность будет соблюдена. И будет повод тем самым формальный повод для пересмотра договора… К тому же сама история ВГО неоднократно демонстрирует тот факт, как один и те же лица поочередно состоят то на испанской, то на португальской службе.
 
Непосредственная история освоения португальцами Молуккских островов удивительным образом переплетается с судьбой самого Магеллана.

Согласно [63],

«Магеллан начал свою деятельность как матрос и солдат экспедиции Франсишку Алмейды, (первого вице-короля Индии — ПХ), посланной в 1505 г. для утверждения португальского господства в Индии.
 
25-летний дворянин из португальского захолустья, гористой и бедной области Тразуш-Монтиш (что по-португальски значит «за горами»), попадает в Индию. По дороге в эту страну он принимает участие в разграблении африканских городов Килоа и Момбаса (Килоа — остров и одноименный город недалеко от Занзибара, Момбаса — порт в Кении — ВП)… В Индию Магеллан попадает как раз в то время, когда португальцы, перебросив достаточные вооруженные силы на берег этой страны, приступают к завоеванию в ней опорных пунктов и баз. Он сражается и на море, и на суше, получает тяжелые ранения в морском бою у Каннонора (1506) и, оправившись от ран, отправляется с небольшим португальским отрядом в Софалу, арабское поселение на восточном берегу Африки (порт в Мозамбике — ВП), которое португальцы превращают в одну из своих укрепленных баз на морском пути Лиссабон — Индия».
 
Прервем цитирование. Прошу обратить внимание на географию: идут бои, предположительно — с арабами, за порты в Кении.. После этого имеет место морской бой у Каннонора, и после этого он как бы возвращается назад на территорию Мозамбика…
 
«Через некоторое время Магеллан возвращается в Индию, в город Кочин, резиденцию вице-короля Индии Алмейды. Он участвует в знаменитой битве у острова Диу 2—3 февраля 1509 г., отважно сражается с арабами и венецианцами и снова попадает вместе с партией раненных в этом бою португальцев в Кочин.
 
Весной 1509 г. он отправляется к берегам полуострова Малакка на флотилии Диогу Сикейры, которому король Мануэль поручил собрать сведения о богатых странах, лежащих между Индией и Китаем. Благодаря мужеству Магеллана и его друга Франсишку Серрана флотилии Сикейры удается избежать гибели в гавани Малакки. В водах Малайского архипелага Магеллан не раз принимает участие в пиратских нападениях на арабские и китайские суда».
 
Хочется спросить у цитируемого автора, откуда он берет сведения об арабских и китайских купцах в этих водах. А гибель в Малаккском проливе могла настать разве что из-за шторма…
 
«В январе 1510 г. Магеллан возвращается в Кочин. За это время на посту вице-короля осторожного и медлительного Алмейду успел сменить стремительный в своих действиях Афонсу Албукерки, который прибыл в Индию с широкими планами завоевательных походов и дальнейших морских экспедиций. Осенью 1510 г. Албукерки штурмом берет город Гоа, который отныне становится столицей Португальской Индии».
 
Итак, медлительного сменяет стремительный… Классический сюжет… С намеком на сомнительность правления медлительного…
 
«Летом 1511 г. Албукерки захватывает Малакку... Магеллан сражается и под стенами Гоа, и в Малакке. Однако никакой награды за свои боевые подвиги он не получает. Албукерки не склонен жаловать угрюмого и смелого в суждениях воина, нередко позволяющего себе открытую и резкую критику мероприятий и планов вице-короля».
 
Отважный воин проходит через напряженные военные действия, но начальство глухо к признанию его военных заслуг. Может быть, с военными действиями как таковыми была напряженка..
 
Кроме того, впечатляет история города Малакки. Согласно туристическому сайту [38], в начале XV века она стала бурно расти благодаря принцу Парамешваре.
 
Принц этот был фигурой интересной. Сначала его неизвестно за что изгнали с родной Суматры, потом он несколько лет пиратствовал на море и еще несколько лет разбойничал на суше, а когда остепенился, основал Малакку и стал ею править.
 
Если учесть, что металлургии на Суматре не было, а на плотах как средстве перемещения и с луками и стрелами как вооружением ты особо не попиратствуешь, смело делаем вывод, что этот образ был списан с какого-то из европейцев. Который реально и стал правителем Малакки. А если с самого Магеллана? Далее [63].
 
«В 1511 г. Магеллан участвует в экспедиции Антониу де Абреу, посланной из Малакки к Молуккским островам. Флотилия Абреу дошла до островов Банда, где в изобилии произрастали мускатные орехи. Скупив огромное количество орехов, Абреу поспешил возвратиться в Малакку. Только один корабль под командой Франсишку Серрана отправился дальше, к Молуккским островам. Серран высадился на острове Тернате, родине лучшей в мире гвоздики, и здесь надолго обосновался, сделавшись советником местного султана. С Серраном Магеллан состоял затем в переписке. Мы увидим дальше, что сведения, полученные Магелланом из Тернате, оказались для него далеко не бесполезными.
 
…На целых два года следы Магеллана теряются. Арагонский историк XVI в. Архенсола сообщает, что Магеллан побывал на каких-то островах, расположенных в 600 лигах (т. е. около 3000 — 3500 км) от Малакки. Будучи там, он переписывался с Серраном, который якобы звал его к себе на остров Тернате.
 
Один из испанских историков XVI столетия, Овьедо, указывает, что Магеллан, отправляясь в свое знаменитое плавание, оставил в Главном архиве Индий записку, в которой упоминалось о его пребывании в Восточных Индиях и на островах Пряностей. Неизвестно, однако, побывал ли он в этих краях сам или собрал о них сведения, находясь в Малакке. Бесспорно, что в конце 1513 г. Магеллан появляется в Португалии.
 
Его сбережения погибли: их присвоили себе наследники одного португальского купца, с которым вел торговые дела Магеллан. Его родовое поместье было разорено. Магеллан снова поступает на военную службу и сражается в Марокко. Он становится жертвой интриг собственных соратников и, несмотря на отвагу, проявленную в боях, не только не получает благодарности, но и навлекает на себя немилость командующего португальской армией. Король отказывает ему в пенсии, темные слухи о бесчестных сделках с «маврами» сопутствуют Магеллану после его возвращения из Марокко».
 
Ну что же, и родился он «за горами», и полег смертью храбрых на чужбине… И слухи о его деятельности пускались невероятные… Наклевывается биография мифологического персонажа…
 
«Вероятно, в 1515—1516 гг., вернувшись в Лиссабон, Магеллан разработал свой проект плавания юго-западным путем к островам Пряностей. Этот проект был отвергнут королем Мануэлем, и Магеллан оставил Португалию. 20 октября 1517 г. он прибывает в Севилью, чтобы осуществить свой замысел на службе у испанской короны».
 
Интересно, начинают ли португальцы за ним охоту как за изменником? Вроде бы он просто взял и уволок с собой государственные тайны…
 
«В Севилье Магеллан попадает в колонию португальских эмигрантов. Он знакомится здесь с комендантом севильской крепости Алькасар, старым португальским воином Диогу Барбозой, и с его сыном Дуарте, впоследствии участником кругосветного плавания.
 
На дочери Диогу Барбозы Магеллан женится в 1518 г. В Севилье он встречает своего старого знакомого португальца-астронома по имени Руй Фалейру, одного из лучших картографов того времени, и продолжает совместно с Фалейру разработку своего проекта. Диогу Барбоза рекомендует Магеллана видному должностному лицу Индийской торговой палаты Хуану де Аранде. Начинаются долгие переговоры об осуществлении проекта Магеллана.
 
В Испании заморские экспедиции, как правило, организовывались на паевых началах короной и частными лицами. Король по рекомендации Индийского Совета заключал договор (асьенто) с предпринимателем, предложившим проект экспедиции. Казна обязывалась оказать материальную поддержку предпринимателю, предоставляла ему права наместника (аделантадо) в новооткрытых территориях и долю в ожидаемых барышах. Однако корона специальными пунктами договора ограничивала юрисдикцию наместника-открывателя и связывала все его действия, поскольку каждое мероприятие лица, стоящего во главе экспедиции, контролировалось особыми чиновниками, назначаемыми Индийским Советом. При этом в большинстве случаев судьба таких открывателей оказывалась плачевной. Воспользовавшись их услугами, корона прибирала к рукам новооткрытые территории, а организаторы заморских предприятий годами обивали пороги Индийского Совета и королевской приемной, тщетно пытаясь восстановить свои права. Коронные казуисты всегда толковали договорные обязательства казны в аспекте, не благоприятном для истца, и нередко случалось, что человек, открывший на испанской службе богатейшие земли, умирал в нищете. Таков был финал деятельности Колумба».
 
Согласно официальной легенде. Подчеркнем это.
 
«Аранда, после долгих споров с Магелланом и Фалейру выговоривший себе восьмую долю в грядущих прибылях предприятия, заинтересовал проектом Хуана де Фонсеку, президента Индийского Совета. Это был влиятельный сановник, четверть века ведавший делом организации дальних экспедиций и управления новооткрытыми территориями. Фонсека отстаивал интересы короны, абсолютно не считаясь с претензиями открывателей.
 
В марте 1518 г. в Вальядолиде… королевский совет рассмотрел проект Магеллана и Фалейру. Король и его фламандские советники отнеслись холодно к их предложениям. Однако по настоянию Фонсеки совет одобрил проект, и 22 марта король подписал первые указы об организации экспедиции…. проект был принят, с Магелланом и Фалейру заключен был 22 марта 1518 г. договор. Истинная цель экспедиции в этом договоре указана не была, чтобы скрыть намерения испанской короны от Мануэля и его шпионов. Формулировка первого пункта договора была составлена поэтому весьма туманно: «Да отправитесь вы [Магеллан и Фалейру] в добрый час для открытий в части Моря-Океана, что находится в пределах наших рубежей и нашей демаркации...»
 
Более того, несколько ниже указывалось, что «означенные открытия вы должны делать так, чтобы никоим образом не открывать и не допускать иных дел в пределах рубежей и демаркации светлейшего короля Португалии, моего возлюбленного и дорогого дяди и брата, и не учинять ничего во вред ему и [действовать] лишь в пределах наших рубежей и нашей демаркации».
 
Магеллану и Фалейру жаловались титулы аделантадо (наместников) и правителей всех «земель и островов», которые будут открыты ими в этом плавании, с правом передачи должности своим сыновьям и законным наследникам. Им разрешалось получать двадцатую часть всех доходов с новооткрытых земель; в случае если будет открыто более шести островов, из числа земель, которые встретятся после открытия первых шести островов, Магеллан и Фалейру имеют право избрать два, с которых впредь позволяется им отчислять в свою пользу пятнадцатую долю всех доходов. Одновременно король по рекомендации Фонсеки назначил в качестве контролера своего родственника Хуана де Картахену, который впоследствии явится организатором мятежа во флотилии Магеллана.
 
Снаряжение флотилии шло в Севилье, причем агенты португальского короля всячески препятствовали осуществлению замысла Магеллана. Португальский посол при испанском дворе Алвару да Кошта потратил немало усилий, чтобы сорвать подготовку экспедиции. Когда его тайные интриги и открытые протесты оказались безуспешными, португальскому представителю в Севилье Себастьяну Алваришу было поручено любым путем помешать отправке экспедиции. Провокации, диверсии, покушения на жизнь Магеллана — все эти приемы пытается использовать Алвариш. В личном своем свидании с Магелланом он рисует перед ним тяготы предстоящего пути. «Я доказывал, — пишет Алвариш Мануэлю, — что лежащий перед ним путь таит не меньше страданий, чем колесо св. Екатерины, и что не в пример благоразумнее было бы ему возвратиться на родину, под сень Вашего благоволения и милостей, на каковые он смело может рассчитывать». Алваришу не удалось ни соблазнить Магеллана «монаршими милостями», ни запугать его. Между прочим, этот клеврет короля Мануэля привел Магеллану довод, с которым, казалось бы, нельзя было не считаться. Он намекнул, что вся власть, предоставленная договором и королевскими указами Магеллану, иллюзорна. Чиновники, назначенные на корабли короной, имеют-де секретные инструкции, «о которых Магеллан узнает, когда это будет уже поздно для спасения чести».
 
Алваришу не удается помешать выходу флотилии в море. Но кое-чего он все же добился: корабли увозят в своих трюмах гнилую муку, недоброкачественные продукты...
 
Королевские чиновники такое допускают? Им же этими продуктами питаться…
 
Торговая палата закупает для Магеллана старые корабли, о которых тот же Алвариш доносил Мануэлю: «Они очень дряхлы и усеяны заплатами. Я осмотрел их и заверяю Ваше высочество, что не отважился бы плыть на них даже до Канарских островов». Немало хлопот доставило комплектование корабельных экипажей. Рука Алвариша чувствовалась во всем: в Севилье и в других андалузских портах распространялись слухи, крайне неблагоприятные и для экспедиции, и для ее руководителя. Фалейру отказался выйти в плавание в самый трудный момент подготовки флотилии к выходу в море.
 
Значительную помощь оказал Магеллану Кристоваль де Аро. В августе 1518 г. он взял на себя снаряжение и финансирование экспедиции при условии выделения ему значительной доли доходов предприятия.
 
Флотилия Магеллана, вышедшая из Санлукар-де-Барраме-да 20 сентября 1519 г., состояла из пяти кораблей — «Тринидада», «Сан-Антонио», «Консепсьона», «Виктории» и «Сантьяго»….
 

Далее описываются первые мили Магеллана в Атлантическом океане и его первые конфликты с пребывающими при экспедиции чиновниками… Далее имело относительно спокойное плавание на юг вдоль берегов Бразилии, занятое изучением каждого залива на его возможность быть проливом…
 
29 ноября флотилия достигла бразильского берега (южнее города Пернамбуку). 13 декабря она вступила в бухту Санта-Люсия (Рио-де-Жанейро). 26 декабря корабли покинули эту бухту и направились на юг вдоль берега Южно-Американского материка. 10 января 1520 г. флотилия вступила в устье Ла-Платы; местности на северном ее берегу было присвоено наименование Монтевиди. Ныне здесь расположена столица Уругвая Монтевидео.
 
«6 февраля корабли вышли в путь. 13 февраля, после того как «Виктория» наткнулась на подводные камни, Магеллан приказал флотилии держать мористее. В открытом море, вдали от берега, корабли шли до 22 февраля. Затем, опасаясь пропустить пролив, который, по расчетам Магеллана, должен был находиться близ 40° ю.ш., капитан-генерал флотилии приказал повернуть к северу, подойти к суше и плыть в дальнейшем тем же направлением, не отдаляясь от берега.
 
24 февраля корабли вошли в залив Сан-Матиас, который Магеллан тщательно обследовал, желая знать, имеется ли в этом месте пролив, ведущий в Южное море. Не задерживаясь в водах залива Сан-Матиас, Магеллан направился дальше в поисках удобной якорной стоянки, где корабли могли бы укрыться от ярости зимних бурь и пробыть там до наступления весны».
 
Что удивительно, на тот момент там даже не наступила осень… 24 февраля там лето. Ну все-таки южное полушарие — не северное. Далее
 
«флотилия на 49°30» ю.ш., вступила 31 марта в бухту, названную Магелланом Сан-Хулиан (Св. Юлиана).
 
Здесь второго апреля разразился мятеж, с большим трудом подавленный Магелланом. В бухте Сан-Хулиан флотилия оставалась до 24 августа. В мае погиб посланный под командой Серрана на рекогносцировку самый маленький корабль экспедиции «Сантьяго». Это случилось в устье реки Санта-Крус (Св. Креста), в ста семидесяти километрах к югу от бухты Сан-Хулиан. Потерпевшие кораблекрушение, испытавшие немало мук и лишений, были спасены».
 
Мятеж — ключевое место в описании экспедиции. Его зачинщиками выступили королевские чиновники. Они после его подавления и были убиты. Достигнуто тем самым как бы было очевидное: Магеллан как один из организаторов и командор экспедиции приобретал бесконтрольность…
 

Дальше… Дальше, если следовать каноническому описанию его плавания, идут поиски пролива, его нахождение, плавание по нему и выход в Тихий Океан…
 
«1 ноября Магеллан направился (по проливу — ВП) на запад. Здесь, в проливе, дезертировал кормчий Иштеван Гомиш захвативший корабль «Сан-Антонио», арестовавший и заковавший в цепи капитана Альваро де Мескиту. Этот предатель, прибыв в Испанию, возвел на Магеллана тяжелые обвинения. Тесть Магеллана, Диогу Барбоза, и жена его Беатриж подверглись домашнему аресту. Следственные органы принялись усиленно собирать материал, порочащий Магеллана. Любопытно, что сам Гомиш нисколько не пострадал, когда выяснилась его подлинная роль в событиях Магелланова плавания. Более того, он удостоен был королем Карлом V рыцарского звания «за выдающиеся заслуги, оказанные им флотилии Магеллана».
 
Ну еще бы… Донес о бесконтрольном капитане, который расправился с чиновниками… К тому же уберег капитана судна от участия в сомнительной экспедиции. Если подвести итоги: корабли, носящие имена двух святых: Антония и Якова (Сан-Антонио и Сантьяго) прекратили свое участие в экспедиции. Остались св.Троица (Тринидад), Победа (Виктория) и Концепция (Концепсьон).
 
В описании бегства Гомиша проскакивает символика… Рыцарство, которое было объединено в орден св.Якова и, может быть, св.Антония, участников экспедиции покинуло.
 
«В конце ноября Магеллан вступил в западную часть пролива. Моряки, посланные на лодке вперед, дошли до места, за которым открывалось безбрежное море. Этот мыс — западную оконечность острова Санта-Инес — на южной стороне пролива Магеллан назвал Желанным (Deseado).
 
28 ноября флотилия в составе трех кораблей вышла в Тихий океан… Только 6 марта флотилия дошла до цветущих и густонаселенных островов, туземцы которых проявили полнейшее неуважение к священному принципу частной собственности. Эти острова (10—20° ю.ш., 140—150° в.д.) Магеллан назвал островами Латинских Парусов, так как туземные каноэ оснащены были треугольными, или латинскими, парусами. Впоследствии островам было дано наименование Разбойничьих (Ladrones), а с 1668 г. они именуются Марианскими».
 
Далее идет изобилующий элементами лубочной сказки рассказ о нападении на них аборигенов этих Марианских островов. «Охотно давая пришельцам все, в чем последние нуждались, они без спроса брали на кораблях диковинные для них вещи, не имея ни малейшего представления о суровых законах, охраняющих частную собственность европейцев».
 
Все закончилось карательной экспедицией. А дальше 16 марта экспедиция прибыла к берегам острова Самар, одного из семи тысяч островов Филиппинского архипелага.

По итогам этого плавания этот архипелаг получился единственным приобретением испанцев…
 
Итого: за три месяца в условиях цинги, голода, болезней и почти полной пустынной глади океана пройдено около семнадцати тысяч километров. Средний темп — сто восемьдесят восемь километров в сутки, да простят автора книги моряки за употребление сугубо сухопутных единиц.

Для сравнения: Васко да Гама на начальном этапе своей экспедиции от Лиссабона до мыса Доброй Надежды проплыл за пять месяцев и четырнадцать дней. Итого около шестидесяти километров за сутки. Далее — примерно девять тысяч километров от мыса Доброй Надежды до побережья Индии — за шесть месяцев. Примерно пятьдесят километров в сутки… Ну парусник же это были, ну без ветра они не плавают! А карты течений никто не знает..
 
При этом, несмотря на то, что участники экспедиции прошли из зоны с умеренными климатом в зоны с тропическим и экваториальным климатом, если можно так сказать, у них не было ни одной бури. Их суденышки до отправки в экспедицию были не лучшими — за переход через Тихий океан у них не было ни одной серьезной поломки… Чудеса, да и только… Но вернемся к участникам нашей экспедиции…
 
Они тем временем пытаются понять, а где по отношению к ним находятся острова пряностей. В лесах острова находится много деревьев, похожих на те, что растут на островах пряностей… Здесь Магеллан первый и последний раз за экспедицию вдруг начинает заниматься миссионерской деятельностью. Он также пытается заниматься политикой: принимает участие в стычках между местными вождями. В результате 27 апреля Магеллан погиб в стычке с туземцами островка Мактан.
 
«Поход на этот остров, где за несколько дней до того испанцы сожгли селение Булайя, был предпринят Магелланом с тем, чтобы покорить его обитателей, крестить их и обложить данью и чтобы продемонстрировать обитателям Себу и их властителю Хумабоне силу испанского оружия».
 
Будто измученным в морском переходе морякам нечем больше заниматься… Тем более, что «Обстоятельства, при которых был совершен этот поход, судя по другим источникам, не вполне точно описываются Пигафеттой».
 
Далее — не менее трагично.



Окончание — здесь