☞ Валентин Антипенко с декабря 1996 по ноябрь 2012 года работал начальником организационных подразделений Департамента по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС Министерства по чрезвычайным ситуациям Республики Беларусь (бывший Комчернобыль).
 

 
 

---

Без малого треть века отделяет нас от чернобыльской катастрофы, нанёсшей нашей республике громадный экономический ущерб, эквивалентный 32 бюджетам страны 1985 года.
 

---

Белорусы видели всякое и привыкли к потерям, однако после Чернобыля они впервые столкнулись с долгосрочной проблемой, которая продолжит влиять на жизнь многих поколений.

И вопрос не только в загрязнении территорий и опасном попадании радиоактивных частиц в организм человека. Не менее опасен процесс загрязнения человеческого сознания однобокой пропагандой, индуцирующей страхи, а с ними — болезни.

Даже теперь, когда о Чернобыле известно почти всё, мозг человеческий с трудом воспринимает, что катастрофическую ситуацию могли создать всего 32 кг ядерного топлива, выброшенного взрывом вместе с обломками, плазмой и газами в окружающую среду.
 

Проблема без решения?

Руководящие верхи того времени слабо представляли себе ситуацию. Это стало одной из причин, почему Горбачёв отказался от предложенной Западом помощи. А ведь Европа была серьёзно напугана складывающейся радиационной обстановкой и в то время могла подставить плечо.

По причине некомпетентности властей время первых дней после аварии было упущено. Люди подверглись опасному воздействию радиоактивного йода-131, что вскоре повлекло за собой резкое увеличение заболеваний раком щитовидной железы. К счастью, он поддаётся лечению.

Йод-131 — короткоживущий радионуклид, период его полураспада — 8 суток. Потому уже в конце мая — начале июня 1986 года его внешнее воздействие на организм человека обнулилось.
 

Куда более опасным было то, что на территорию Беларуси в силу метеорологических условий выпало около 70 процентов долгоживущих радиоактивных веществ, в том числе 35 процентов радионуклидов цезия-137, являющегося главной составляющей загрязнения почти четверти территории республики.
 

 



Для полноты понимания уместно привести некоторые сведения о продолжительности воздействия радиации.

Практически полный распад любого из радионуклидов происходит за 10 периодов полураспада, когда концентрация элемента уменьшается в тысячу раз.

Для стронция-90 это 285 лет, цезия-137 — 300 лет.

Полный распад плутония-241 происходит за 144 года, однако есть одна особенность. В процессе распада он превращается в другой радиоактивный элемент — америций-241, воздействие которого будет ощущаться более четырёх тысяч лет.

Именно за счёт образования америция-241 суммарная альфа-активность трансурановых элементов будет нарастать вплоть до 2056 года.

К счастью, плутоний-241 присутствовал в небольшом количестве и выпал главным образом в радиусе тридцатикилометровой зоны от Чернобыльской АЭС.

Зато в зоне загрязнения изотопами цезия и стронция оказалось 3,6 тыс. населённых пунктов с населением около 2,2 млн. человек.


Вынужденные меры радиационной безопасности привели к тому, что почти треть миллиона гектаров земель пришлось надолго исключить из сельскохозяйственного оборота.

Из-за сокращения посевных площадей резко упал валовой сбор растениеводческой продукции, уменьшилось поголовье скота.
 

Особенно пострадала Гомельская область, где на долю загрязнённых районов приходилось 57 процентов сельскохозяйственного и 11 процентов промышленного производства.
 

В области к тому же было загрязнено радиацией более половины общей площади лесного фонда.

Большой потерей для экономики страны явилось то, что из планов проведения геологоразведочных работ была исключена территория Припятской нефтегазоносной области, ресурсы которой тогда оценивались в 52 млн тонн нефти, но в реальности могут быть значительно больше.
 

В целях обеспечения радиационной безопасности из Гомельской и Могилёвской областей в чистые районы республики было отселено почти 138 тысяч жителей 470 населённых пунктов. Около 200 тысяч выехали на новые места проживания самостоятельно.




 

По причине массового оттока трудоспособного населения в пострадавших районах появились серьёзные демографические проблемы, ставшие важнейшим фактором снижения объёмов производства.


Именно в этот сложнейший период сработала идеологическая мина — Чернобыль стал одной из краплёных карт, открывших дорогу во власть разного рода демагогам и краснобаям, наводнившим Верховный Совет СССР и парламенты государств, устремившихся к самостийности.
 

Без раздувания слухов о массовости репрессий и запугивания народа последствиями Чернобыля местные националисты вообще не имели бы шансов прорваться во власть, так как условий для разжигания межнациональных конфликтов и русофобии у нас не было.
 

Но шумные протестные акции с чёрными хоругвями и знаками радиационной опасности собирали тысячи оболваненных людей и просто зевак.

Потасовки милиции с приезжавшими из Украины радикалами создавали видимость революционного фона, побуждающего к изменению целевых ориентиров белорусского общества, хотя объективных причин для этого не было.

Власть, конечно же, могла пресечь бесчинства, но она была парализована демагогией о плюрализме и гласности.

Следует заметить, что белорусские лидеры, никогда прежде не раболепствовавшие перед Кремлём, в горбачёвский период легли под него, старались следовать командам и сквозь пальцы смотрели на поощряемую сверху раскрутку деятельности подрывных элементов.


Советское государство vs Чернобыль

Для реального представления о постчернобыльском периоде уместно проследить, как эволюционировала деятельность государства по преодолению последствий чернобыльской катастрофы.

Доктор юридических наук, профессор Д. М. Демичев, разработавший теорию государственно-правового механизма минимизации последствий Чернобыльской катастрофы, определил её как приоритетную функцию государства и обозначил четыре характерных этапа.

Для первого этапа (26 апреля 1986 г. — 1988 г.) были характерны огромные масштабы специальных работ, осуществлявшихся в СССР в 1986 году.

В этот период общее руководство преодолением последствий чернобыльской катастрофы осуществлялось Правительственной комиссией и Минздравом СССР.

В 1986 году с привлечением военных и резервистов были организованы работы по устранению последствий аварии на самой станции, приняты и реализованы решения об эвакуации населения из ближней зоны.

Силами инженерных войск и гражданской обороны проводилась массовая дезактивация населённых пунктов.

За пределами 30-километровой зоны было дезактивировано около 500 деревень и посёлков, причём 60 процентов из них — по 2—3 раза. В результате удалось достичь некоторого смягчения радиационной обстановки, хотя эффективность этих мер не оправдала первоначальных надежд.
 

По разным оценкам, в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС приняли участие от 570 до 850 тысяч человек, в том числе 115 тысяч белорусов.

Все колоссальные расходы на проведение мероприятий финансировались из бюджета СССР. По некоторым сведениям, они соответствовали 18 млрд долларов США.
 

В последующие два года последовал существенный спад этой активности из-за резкого ухудшения состояния союзной экономики.

Следует особо подчеркнуть, что проводимые тогда защитные и организационные мероприятия не были рассчитаны на долгосрочный период. Принимаемые контрмеры также носили преимущественно локальный характер, и их экологическая обоснованность в ряде случаев не выдержала проверки временем.

Из-за некомпетентности властей, не организовавших радиационное обследование строительных площадок, строительство части жилья для переселенцев в ряде случаев проводилось на загрязнённых территориях, и людей пришлось переселять дважды.

Трудно понять и то, зачем было переселять в столицу около 6 тысяч сельских жителей и строить для них жильё в микрорайонах, удалённых от промышленной зоны города.

К тому же жители полесской глубинки не были тем трудовым ресурсом, в котором нуждался Минск.

Были и другие просчёты, связанные с отсутствием четких организующих документов, так как разработка общесоюзной программы по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы затягивалась.

Лишь в 1989 году Верховный Совет СССР смог подойти к системной оценке необходимых мер и затрат.


Характерными особенностями второго этапа (1989 — август 1991 г.г.), который пришёлся на период перестройки, явились:
 

☞ актуализация чернобыльских проблем под давлением общественности, взбудораженной оглаской некоторых секретных материалов;

☞ нарастание забастовочных акций с требованиями придания правового статуса и предоставления дополнительных льгот пострадавшим от катастрофы.
 

В этом периоде по методологии общесоюзной программы была разработана и на XII Сессии Верховного Совета БССР утверждена первая национальная Государственная программа по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС на 1990-1995 годы и на период до 2000 года.

Однако деятельность Правительства по её реализации всё время подвергалась обструкции со стороны оппозиции и некоторых учёных, включая Станислава Шушкевича, попавших в депутаты на чернобыльской волне.

Не прошло и девяти месяцев с начала осуществления Госпрограммы, как Верховный Совет БССР 19 июля 1990 года, большинством голосов дал отрицательную оценку деятельности Совета Министров, принял кадровые решения и объявил БССР зоной национального экологического бедствия с обращением за помощью в Организацию Объединённых Наций.

Как увидим позднее, этот призыв стал «гласом вопиющего в пустыне» и не привёл к каким-либо существенным практическим подвижкам.


В рамках дополнительных мер для нужд ликвидации последствий чернобыльской катастрофы из плана поставок потребителям снималось 400 автомобилей МАЗ, 20 большегрузных автомобилей БелАЗ, 2 тысячи тракторов МТЗ-80, 400 автопогрузчиков, большое количество строительных материалов, комплектующих и запасных частей.

Теперь трудно определить, насколько эффективно использовалась эта техника по прямому назначению, тем не менее, пострадавшие регионы получили приличную фондовую поддержку, другие же, где строилось жильё для переселенцев и куда переселялись люди, этой техники недосчитались.

Пожалуй, единственно правильным и своевременным решением было создание Государственного комитета БССР по проблемам последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС (Госкомчернобыля) с наделением его необходимыми полномочиями.

Его руководителем был назначен заместитель Председателя Совета Министров БССР Иван Альбинович Кеник, под руководством которого мне довелось проработать около пяти лет.




Иван Альбинович Кеник.
 

---

Это был гибкий и в то же время решительный руководитель с большим жизненным опытом и разносторонними знаниями.

Единственное, чему Кеник не решился препятствовать, так это принятию неподъёмного для экономики страны закона «О социальной защите граждан, пострадавших от катастрофы на Чернобыльской АЭС» (февраль 1991 года).

В последний год пребывания у власти Горбачёв и его окружение не только не занимались, но и не были в состоянии поддерживать республику в ликвидации последствий Чернобыля.
 

Они, наоборот, продолжали доить Белоруссию, настаивая на увеличении поставок продовольствия в Москву и Ленинград, в то время как она сама испытывала проблемы из-за потери части посевных площадей и необходимости реализовать дополнительные меры по обеспечению качества продуктов питания по радиационному фактору.
 

Беларусь VS Чернобыль

В этой связи развал СССР не означал потерю централизованного источника финансирования чернобыльских мер. Он, прежде всего, создал трудности в высокотехнологичной экономике страны из-за временной потери годами сложившихся кооперационных связей и сужения рынка сбыта белорусской промышленной продукции.

На третьем этапе (август 1991 — 1994 г.г.) возможности государства в решении проблем Чернобыля существенно сузились из-за экономического обвала, последовавшего за распадом СССР.

В 1994 году бюджетное финансирование чернобыльских расходов по сравнению с 1991 годом сократилось в 2,7 раза.

Несмотря на прилагаемые усилия, задания по строительству жилья и объектов инфраструктуры для переселенцев не выполнялись, существенно возросла заболеваемость населения патологиями щитовидной железы.

Ситуация требовала креативных решений, потому деятельность Госкомчернобыля с этих пор стала приобретать большую самостоятельность, обрастая разносторонними функциями.

Приёмную Ивана Кеника с утра до вечера осаждали большие и маленькие руководители из чернобыльских регионов, а в приёмные дни — десятки граждан, обращающихся за помощью.

Опытный управленец, Кеник сразу же начал выстраивать обновлённую систему реализации поставленных задач, сочетая её с тщательным подбором квалифицированных кадров.

Несмотря на поднятую в те времена волну дискредитации партийной номенклатуры, он не побоялся привлечь в аппарат Госкомчернобыля бывших работников советских и партийных органов, которые разбирались в вопросах радиационной безопасности, социальной защиты, финансов и работы с людьми.




Аппарат Госкомчернобыля при И.А.Кенике.
 

---

 
С их помощью в короткие сроки была выстроена эффективная структура управления и, главное, поставлен надёжный заслон нецелевому использованию государственных средств.

Это было крайне важно, так как в первые годы Госкомчернобылю была подконтрольна весьма значительная часть бюджета страны, доходившая до 18 процентов.

Разработанный с участием специалистов Комитета Закон о правовом режиме территорий, подвергшихся радиоактивному загрязнению (принят 12 ноября 1991г.), а также последующие нормативные акты, на этот раз опирались не на благие пожелания, а на науку и реальные возможности.
 

Первоочередные задачи молодой республики, связанные с преодолением последствий чернобыльской катастрофы, были сгруппированы в три основных направления:

1. Капитальные вложения — охватывали переселение, жилищное строительство, подвод газопроводов в пострадавшие районы, асфальтирование дорог, строительство школ, медицинских учреждений и др.;

2. Финансирование льгот и компенсаций, включая оздоровление пострадавшего населения, бесплатное питание школьников и получение лекарств и др.;

3. Специальные целевые программы, направленные на обеспечение производства нормативно-чистой продукции, захоронение радиоактивных материалов и объектов недвижимости в зоне, научные исследования и информационную деятельность. Рудные финансовые обстоятельства стали побудительным фактором поиска дополнительных источников финансирования.
 

 
По предложению Минфина было принято решение ввести целевой чрезвычайный налог на фонд заработной платы для покрытия чернобыльских расходов. Его первоначальная ставка составила 18 процентов.

Вначале налог покрывал 60-70 процентов запланированных расходов, но это нововведение раскрутило маховик инфляции, потому в последующие годы налоговый пресс постепенно ослаблялся и со временем вовсе был отменён.


Четвертый этап деятельности государства по минимизации последствий чернобыльской катастрофы (1995—2005 гг.) был отмечен сменой политических и экономических ориентиров в стране.

Существенное влияние оказали такие крупные политические события, как:
 

☞ принятие новой Конституции Республики Беларусь;

☞ избрание первого Президента страны;

☞ проведение 24 ноября 1996 года и 17 октября 2004 года республиканских референдумов;

☞ образование Союза Беларуси и России, а затем Союзного государства.
 

В этот период была продолжена реализация двух пятилетних Государственных программ по преодолению последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Первое пятилетие данного этапа (1995-2000 г.г.) было отмечено снижением доли расходов на преодоление последствий чернобыльской катастрофы в связи с галопирующей инфляцией — только за 10 месяцев 1999 года цены выросли на 270 процентов.

Этот процесс необходимо было сдержать любыми средствами.


В числе экстренных мер по оздоровлению экономики Декретом от 4 июня 1997 г. №13 были приостановлены выплаты денежных компенсаций гражданам в связи с их переселением, включая имущество, находящееся в зоне с правом на отселение.

Мифы о том, что отмена этих льгот серьёзно сказалась на финансовом положении пострадавшего населения, не соответствуют действительности, так как основная масса населения к этому времени уже была отселена, но злоупотребления продолжались.

Новое политическое руководство страны с учётом российского опыта предприняло ряд мер по реформированию центральных органов государственного управления. Коснулись они и Госкомчернобыля.

Указом Главы государства от 23 сентября 1994 года № 122 в стране было создано Министерство по чрезвычайным ситуациям и защите населения от последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, которое возглавил тот же Иван Кеник.

На министерство возлагалась не только разработка государственных программ и контрольные функции по их реализации, но и финансирование мероприятий чернобыльской тематики.
 

Фактически министерство в то время превратилось в государство в государстве. Это не всем нравилось, но позволило справиться с негативами прошлых лет и обеспечить целевое использование средств.
 

2001 год следует считать переломным в части возрастания расходов государства на решение чернобыльских проблем и выполнения показателей освоения выделенных средств, однако ресурсный дефицит ещё ощущался.

По этой причине министерством были предприняты определённые шаги по расширению взаимодействия трёх пострадавших государств — Беларуси, Украины и России, актуализации чернобыльской темы в международных структурах ООН, КЕС и на уровне общественных фондов и организаций.

Чувствуя, что страна выходит из кризисного состояния, зарубежные партнёры стали проявлять невиданную доселе активность.

В Беларусь зачастили всякого рода консультанты и аналитики, которые, между тем, вынуждены были признать, что донорская помощь на правительственном уровне провалилась.

В отчёте многопрофильной группы экспертов, которая по поручению ПРООН и ЮНИСЕФ провела изучение ситуации в пострадавших районах Беларуси в июле-августе 2001 года, откровенно говорится:
 

«Вероятно, экономическое развитие — это та область, в которой помощь международного сообщества до сих пор была наименее успешной».
 

Вскоре нашлись и объяснения этой беспомощности.

Согласно отчёту, подготовленному в 2002 году Всемирным банком, незначительный объём помощи (около 1 млн. долларов США) объяснялся якобы «сложностью поддержки подходов белорусского правительства к проблеме Чернобыля и стремлением добиться компенсации за последствия катастрофы».

Странно, ведь Беларусь никаких вопросов о компенсациях не ставила.
 

На высоких трибунах манипуляторы, конечно, оперировали сведениями о гуманитарной поддержке Беларуси, но правда о помощи заключалась в том, что она исходила не от европейских правительств, а от зарубежных общественных организаций, гуманитарных фондов и простых граждан, откликнувшихся на нашу беду.
 

Оценивая ситуацию в Беларуси, западные радетели в своих отчётах и рекомендациях поспешили нарисовать некий «порочный круг проблем», который якобы нельзя разрешить без ограничений в социальной поддержке пострадавших граждан и внушения им, что жизнь следует перестраивать с упором на активизацию личностного потенциала.

В Беларуси их выслушивали, но делали по-своему.
 

Всё, что делалось в то время, даёт основания полагать, что Запад следовал стратегии усугубления экономических трудностей и переориентации Республики Беларусь на западный вектор развития.
 

Забегая вперёд, отмечу, что в канун 25-летия чернобыльской катастрофы разговоры о «порочном круге проблем» прекратились, а деятельность правительства Республики Беларусь получило с трибуны ООН самую высокую оценку. С этого времени Запад заговорил о выходе на устойчивое региональное развитие.
 
 

---

Окончание здесь

---