Прошло 30 лет после Чернобыльской катастрофы. Срок вроде немалый. Народ успокоился. Потомки переселенцев встали на крыло. Старики ушли в мир иной. Вроде бы наступило затишье.

И это хорошо, потому что страхи порой наносят больше вреда, чем сами катаклизмы.

Ведь главное мерило последствий крупных техногенных катастроф — не столько разрушения и потерянная выгода, сколько переформатирование судеб людских.

Вряд ли кто будет возражать, что Чернобыль стал той ложкой дёгтя, которая окончательно испортила настроение опущенных в бестолковую перестройку масс и ввергла нашу страну в хаос апоколиптической демагогии, который закончился развалом СССР.


Следует отметить, что аварии на АЭС во всем мире случались почти ежегодно. Только в США за период до 1986 года их зафиксировано двенадцать.

Первая крупная авария произошла на АЭС в штате Пенсильвания 28 марта 1979 года, второй энергоблок которой мощностью 880 МВт не был оснащен системой безопасности.



АЭС Тримайл- Айленд в Пенсильвании (США)


Однако подробная информация об этой аварии содержалась только в листках для внутреннего пользования.

Именно с этого времени сокрытие информации об ядерных авариях стало нормой в международной практике.

В Советском Союзе на ядерных объектах также было много происшествий, о которых нигде не писалось и не говорилось. К наиболее серьёзным последствиям привела авария 1957 года на ПО «Маяк» в Челябинской области.

Образовавшееся радиоактивное облако активностью около 2 млн. Ки осело на землю на территории трех областей Уральского региона, образовав так называемый Южно-Уральский радиоактивный след.

Всего на объектах ядерной энергетики СССР до Чернобыля произошло 10 серьезных аварий, в том числе в сентябре 1982 года на той же злополучной Чернобыльской АЭС, где из-за ошибочных действий эксплуатационного персонала была разрушена центральная топливная сборка на 1-м энергоблоке с выбросом радиоактивности на промышленную зону и город Припять.

Тормозом в обеспечении радиационной безопасности стала практика сокрытия от персонала АЭС информации о происшествиях на атомных станциях. Ведь неосведомленность всегда способствует беспечности.

Особенно усердствовал в этом направлении назначенный на должность министра энергетики СССР А.И.Мaйорец — недостаточно компетентный в энергетических, а тем более в атомных технологиях.

Надо сказать, что позицию руководящих лиц никогда не разделял эксплуатационный персонал атомных электростанций.

Так, в 1979 году в журнале «Коммунист» была напечатана статья ученых Института атомной энергии имени И.В.Курчатова, которые, проанализировав ситуацию, предложили не использовать реакторы РБМК в европейской части страны. К сожалению, эти предложения не были услышаны.


Однако вернемся к событиям 26 апреля 1986 года и попробуем разобраться, почему взорвался реактор на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС.

В отношении технического уровня реактора РБМК приведу выдержку из стенограммы заседания Политбюро ЦК КПСС от 3 июля 1986 под председательством М.С.Горбачева:

 

Горбачев:

— Комиссия разобралась, почему недоработанный реактор был передан в промышленность? В США от таких ректоров отказались. Да, товарищ Легасов?

Академик Легасов:

— В США не разрабатывались и не использовались такие реакторы в энергетике.

Горбачев:

— Произошло 104 аварии, кто несет ответственность?

Мешков (первый замминистра среднего машиностроения СССР):

— Это станция не наша, а Минэнерго.

Горбачев:

— Что вы можете сказать о реакторе РБМК?

Мешков:

— Реактор испытанный, только купола нет. Если строго соблюдать регламент — от него не будет вреда.

Горбачев:

— А можно эти реакторы довести до международного уровня?

Академик Александров:

— Все страны с развитой ядерной энергетикой работают не на таком типе реакторов, что у нас.

Майорец (член Правительственной комиссии):

— Я утверждаю, что РБМК и после доработки не будет соответствовать всем нашим нынешним правилам.
 

Реактор ЧАЭС до аварии



Коротко о том, зачем было на Чернобыльской АЭС проводить эксперимент.

Дело в том, что в случае полного обесточивания оборудования атомной станции прекращается работа всех механизмов, в том числе и насосов, которые прокачивают воду через активную зону реактора. В результате происходит расплавление его активной зоны, что может привести к аварии.

Использование любых возможных источников электроэнергии в таких случаях и предусматривает эксперимент с выбегом ротора турбогенератора.

Ведь пока вращается ротор, вырабатывается электроэнергия. Ее можно и необходимо использовать в критических случаях.

 

 
В чём же заключались нарушения регламента?

1. Программа испытаний, качество которой не выдерживало никакой критики, не была согласована с Госатомэнергонадзором. Однако дирекцию станции и Саюзатамэнерго это не обеспокоило.

2. Была нарушена святая святых атомной технологии: средства защиты реактора не были выведены на кнопку максимальной проектной аварии (МПА). Это значит, что одним движением привести защиту в действие было невозможно.

3. Главным инженером ЧАЭС Фоминым была допущена грубая ошибка — отключена система аварийного охлаждения реактора.

Вместо того чтобы сделать выбег ротора генератора в момент его глушения, эксперимент начали проводить при его полной мощности. В результате мощность реактора упала до величины ниже 30 МВт и началось его «отравление» продуктами распада. Это было начало конца.
 

Остальные действия проводились по команде заместителя главного инженера Дятлова, который не знал тепловых схем станции и уран-графитовых реакторов. Именно он фактически заставил оператора Топтунова поднимать мощность реактора. Тем самым они подписали смертный приговор себе и многим своим сослуживцам.


26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты 58 секунд реактор и здание 4-го энергоблока были разрушены серией мощных взрывов. С разрушенного энергоблока на большую высоту вылетели пылающие куски, искры и пламя. Ветер понес их в сторону Беларуси.

Около 50 тонн радиоактивного топлива было выброшено в атмосферу в виде частичек двуокиси урана, радионуклидов йода-131, плутония-239, нептуния-139, цезия-137, стронция-90 и других радиоактивных изотопов. Еще около 70 тонн было выброшено на развалившиеся здания и прилегающую территорию. Активность радиоактивного топлива достигала 15-20 тысяч рентген в час.

На рассвете 26 апреля 1986 года глазам людей, находившихся вблизи Чернобыльской АЭС, открылась картина разрушений.



4-й блок ЧАЭС после аварии


Шахта реактора была разворочена, словно от прямого попадания сверхмощной бомбы. Стены центрального зала частично обрушились. В крыше соседнего машинного зала образовались бреши.

Внутри она частично выгорела, огонь и взрывная волна деформировали фермы перекрытий и колонны каркаса. Горела кровля на участке между четвертым и третьим энергоблоками.

Водородно-воздушная смесь в центральном зале четвертого энергоблока взорвалась мгновенно. Это придало разрушениям специфический характер объемного взрыва.

Над реакторным залом вился дым, внизу продолжал гореть уран. От сверхвысоких температур ядерное топливо плавилось вместе с остатками конструкций, образуя раскаленную радиоактивную массу.

Вокруг полностью разрушенной активной зоны валялись тысячи радиоактивных обломков. Большие и малые фрагменты графитовой кладки, топливных элементов, различных агрегатов — все это было разнесено взрывом. Куски во множестве валялись на крышах зданий.

Работники станции с прибывшими пожарными (69 человек и 14 единиц техники) самоотверженно боролись с огнем. До 6 часов утра удалось потушить горящий битум на крыше машинного зала (по правилам здесь должен был находиться негорючий материал).

Фактически эти люди ценой своей жизни спасли человечество от гораздо большей угрозы, ибо огонь мог перекинуться на другие энергоблоки и последствия были бы непредсказуемы.


Тушение пожара на крыше машинного зала возглавил наш земляк, уроженец Брагинского района Василий Игнатенко. Он с еще несколькими сослуживцами-пожарными невероятными усилиями сумел потушить пожар и последним ушел с крыши.

Все эти молодые парни через несколько дней умерли и были похоронены на Митинском кладбище в Москве.



Родные Василия Игнатенко у его могилы на Митинском кладбище


В разговоре с женой Василия Игнатенко на мероприятиях по открытию музейной экспозиции в честь героя Чернобыля в Брагине я спрашивал у неё, понимал ли Василий, на что идет.

Она ответила: «Конечно, он знал, чем это для него закончится, но поступить иначе не мог».

Эта мужественная женщина, будучи беременной, выехала в Москву и неотлучно находилась около умирающего мужа.

Как она сама говорила, живой осталась только потому, что радиоактивность главным образом ударила по ребёнку в утробе матери. Её спасли, а ребёнка — нет.


А вот и примеры откровенного головотяпства.

Оказывается, во время и после аварии дозиметрический контроль ситуации был невозможен, поскольку индивидуальные дозиметры с границей измерения 1 миллирентген в секунду зашкаливали. Один прибор с большим диапазоном измерений (до 1000 рентген) был неисправен, второй оказался в заваленном помещении.



Измерения радиационного фона


Специальными средствами защиты никто воспользоваться не успел. Тем не менее сотрудники машинного зала не сбежали, а борясь с огнем, обесточивали оборудование, предотвращая возможные новые взрывы водорода, помогали раненым товарищам выбраться из полуразрушенных помещений. При этом они наматывали на головы влажные полотенца, так как в респираторах дышать было невозможно.

Передвигались люди под защитой уцелевших стен и конструкций. На территории можно было видеть людей в рубашках с короткими рукавами.

Еще ночью в медпункт ЧАЭС обратились несколько пожарных из первых расчетов. Ближе к обеденному времени больницы Припяти и Чернобыля были переполнены, а со станции непрерывно поступали все новые и новые люди — большинство в тяжелом и крайне тяжелом состоянии.

У многих на теле проступили красные пятна (ядерный загар), другие, напротив, были бледными, как скатерть.

Пострадавших постоянно тошнило, наблюдалась лихорадка, люди периодически теряли сознание, на их теле образовались раны и язвы.

В первое время медики сообщали родным, что пациенты поступают с ожогами, и утверждали, что тошнота вызвана отравлением газами, так как о жестком радиационном облучении здесь еще не знали.

О том, что случилось на атомной станции, было немедленно доложено в Киев и Москву.

26 апреля были мобилизованы дополнительные силы пожарных частей, некоторые воинские подразделения. Однако факты подтверждают, что руководство страны, уже получившее данные о высокой радиационной опасности на четвертом блоке АЭС, всё ещё рассматривало взрыв как происшествие, а не катастрофу.

Безусловно, в то время не существовало полной картины происшедшего.


А в городе Припяти и на всех пострадавших территориях население готовилось к Первомаю, во дворах звенели детские голоса, подростки покупали с открытых лотков мороженое и кондитерские изделия. В окрестных деревнях люди готовились сажать картофель.

На следующий день, 27 апреля, по местной радиосети прозвучало объявление о пожаре на ЧАЭС.

Людям не рекомендовали выходить из домов. И только через 68 часов после катастрофы, 28 апреля, в вечернем выпуске общесоюзной программы «Время» дикторы процитировали короткое сообщение агентства ТАСС.

27 апреля первую группу пострадавших ликвидаторов из 28 человек доставили самолетом в 6-ю радиологическую больницу в Москве. Обследование подтвердило у них острую лучевую болезнь.



Первые ликвидаторы на ЧАЭС


В этой ситуации было принято решение об эвакуации населения из десятикилометровой зоны вокруг аварийной АЭС, включая и город Припять.

В объявлениях по радио жителей проинформировали о «временной» эвакуации в населенные пункты Киевской области «с целью обеспечения полной безопасности людей, и в первую очередь детей».

С 14.00 к каждому дому начали подъезжать автобусы. С собой рекомендовалось взять только кое-что из одежды и минимум продуктов.

Многие, не осознав сложность ситуации, восприняли вынужденный отъезд как отдых на природе: запаслись шашлыками, захватили с собой гитары и магнитофоны.

Эвакуация прошла организованно. 1100 автобусов до 17.00 вывезли жителей Припяти за пределы очерченной зоны.



Колонна автобусов с переселенцами


Гораздо труднее проходила эвакуация сельчан, так как люди, используя погожие дни, работали в огородах и не соглашались уезжать.

И все же в течение двух-трех суток удалось вывезти около 50 тысяч человек, при этом люди оставили на месте все свое имущество и домашних животных.


Между тем, повышение радиоактивного фона уже зафиксировали за рубежом.

27 апреля в 22.00 шведские службы выявили резкий всплеск радиоактивности в одном из районов страны. Чуть позже одна из датских исследовательских лабораторий сообщила, что на ЧАЭС произошла авария категории МПА (максимальная проектная авария).



Карта загрязнения Европы


С этого момента Чернобыль попал в фокус внимания зарубежных СМИ. Однако еще долгое время Горбачев с окружением препятствовали распространению объективной информации о трагедии, опасаясь паники.

На самой станции уже 27 апреля начались мероприятия по обузданию аварийного реактора, который по-прежнему выбрасывал в атмосферу тонны радиоактивной пыли и сажи. В район ЧАЭС прибывали воинские подразделения, в том числе вертолетный полк, поднятый накануне ночью по тревоге.

В Москве была образована правительственная комиссия по ликвидации последствий аварии. Ее возглавил заместитель председателя Совета Министров СССР Б.Е.Щербина.

Ученых в ней представлял заместитель директора Института атомной энергии имени Курчатова, академик В.А.Легасов. Именно он прибыл на место катастрофы в числе первых.



Академик Легасов В.А.


Легасов сделал расчеты состава специальной смеси, в которую входили бромсодержащие вещества, свинец и доломиты. Эта смесь должна была прекратить саморазогрев оставшегося ядерного топлива и ограничить выброс радиоактивных аэрозолей.

В течение восьми дней, до 5 мая 1986 года, вертолётчики сбросили в шахту реактора около 5 тысяч тонн смеси. Ради этого пришлось совершить 1800 вылетов. В каждом из них летчики рисковали получить запредельные дозы радиации.


Вот как в своих воспоминаниях описал работу лётчиков генерал-майор Н.Т. Антошкин:

 

«Работали мы так: вертолет зависал над аварийным блоком, открывались бортовые двери, и техник, привязанный страховочным поясом, сбрасывал 60-100-килограммовые мешки.

Сбросит 5-6 мешков — весь в поту. За несколько секунд 5-6 рентген получит.

Тяжелая это была работа: температура внизу — 120-180 градусов, уровень радиации — более 3000 рентген в час. В первое время, когда было мало техники, вертолетчики делали до 33 захода в день».
 

Среди вертолетчиков-ликвидаторов находился и проходивший воинскую службу в Минске Василий Водолажский, который добровольно остался обучать сослуживцев более безопасной технике сбрасывания грузов в жерло ректора.

Возвратившись в Минск с подорванным здоровьем, он вскоре скончался от онкологического заболевания и был удостоен звания Героя России.

На фасаде его дома в военном городке «Уручье» установлена памятная доска, у которой каждый год 26 апреля проводятся торжественные мероприятия.



Около памятной доски Василию Водолажскому


Отметим, что из тех, кто создавал первый заслон беде, максимальные дозы облучения (от 2 до 20 Грей) получили около 1000 человек.

134 сотрудника АЭС и члены спасательных команд, находившихся на месте аварии в начальный период, погибли. 28 из них умерли в течение месяца.


2 мая 1986 года Чернобыльскую АЭС посетили председатель Совета Министров СССР Н.И.Рыжков и секретарь ЦК КПСС Е.К.Лигачев. Визит, безусловно, помог ускорить решение многих организационных и снабженческих вопросов и способствовал более четкой координации действий различных ведомств.



Секретарь ЦК КПСС Е.К.Лигачев в Гомельской области


После анализа ситуации 4 мая 1986 года советское правительство приняло решение продолжить отселение людей от АЭС, расширив зону отчуждения до 30 километров.

В зону отчуждения продолжали стягиваться воинские подразделения, развертывалась бригада химических войск.

Сюда массово прибывали многочисленные специалисты, перебрасывалась военная и гражданская техника.

Для координации работ были созданы республиканские комиссии в Белорусской, Украинской ССР и в РСФСР, а также различные ведомственные комиссии и штабы.

Никто еще не мог представить себе, насколько далеко разнесется эхо аварии.

В 1995 году в результате обобщения материалов исследований был сделан предварительный прогноз, согласно которому в ближайшие 30 лет самоочищение почв в результате миграции радионуклидов в нижележащие горизонты не произойдет. А это означает, что экологическое бедствие, порожденное Чернобыльской катастрофой, имеет большую территориально-пространственную и временную протяжённость.





Конечно, после Чернобыльской аварии многое изменилось в сознании тех, кто занимается проектированием, строительством и эксплуатацией атомных станций.

Новые станции строятся по многократно более совершенным технологиям — с точки зрения обеспечения максимальной безопасности.

Пока, к сожалению, альтернативы атомной энергетике нет, особенно в технологически развитых странах, не имеющих месторождений углеводородов.

Это побуждает их строить атомные станции на своей территории.

С помощью России строится АЭС и в нашей стране.

В этой связи чрезвычайно актуальным является вопрос исключительно качественной подготовки специалистов, от осведомленности и глубины знаний которых в первую очередь зависит безопасность эксплуатации ядерного объекта.

Последствия Чернобыля должны стать ежедневным напоминанием начальству, каждому инженеру и оператору о большой ответственности.

Ведь законы подлости срабатывают всегда там, где люди не имеют глубоких знаний, теряют бдительность и надеются на авось.
                 

 

---

В следующей статье Валентин Антипенко расскажет о том, что после аварии происходило в Беларуси. Следите за нашими публикациями
 

---