— Завтра в 18.00 на ВДНХ, у входа в белорусский павильон, — отчеканил в трубку Никанор Иванович.

— Буду, — отозвался Артур, услышав в ответ лишь короткие гудки.

Добираться нужно было на электричке до Киевского вокзала, дальше пересадка на «оранжевую ветку» метро к одноименной станции, а там до места встречи — рукой подать. Павильон №18 «Республика Беларусь», отреставрированный в 1954 году, венчает скульптура Родины-Матери со снопом и венком в руках. Мемориальный характер образу павильона придавали памятники Н.Ф.Гастелло и К.С.Заслонову, удостоенному посмертно звания Героя Советского Союза. Первый совершил свой подвиг в Молодеченском районе Минской области 26 июня 1941 года, направив пылающий самолет на механизированную колонну врага. Второй погиб 14 ноября 1942 года у деревни Куповать Сенненского района Витебской области в схватке с карателями. Сейчас колонны павильона украшают ленты с цветами, напоминающими входящим о том, что война давно закончилась. Но мы не забыли то страшное время.


Никанор Иванович ждал снаружи. Для морозного февраля он был одет легковато, а тюбетейка, едва покрывающая седую голову, так и вовсе выпадала из общего зимнего ансамбля. Он заметил беглый взгляд Артура выше переносицы и усмехнулся:

— Держи ноги в тепле, а голову в холоде. Ну что, пройдемся?

Смысла отвечать на риторический вопрос не было. И они двинулись в сторону вертолета и «сушки». Лицо Никанора Ивановича, с выраженными азиатскими чертами, контрастировало с чистейшим произношением на русском:

— Освоился в Москве?

— Почти. Редко выбираюсь, правда. Работаю в основном. Так что как в песне: «Покой нам только снится».

— На том свете отдохнем, — задумчиво произнес гражданин в тюбетейке. — Москва сильно изменилась. Заметно похорошела. И народ становится другим. Начинает верить в собственные силы и в будущее. Это уже не жирные нулевые, когда каждый рвал сколько мог, и тем более не лихие 90-е. Россия, как говаривал светлейший князь Горчаков, сосредотачивается. Слышал последние новости из Британии?

— По раскулачиванию русскоговорящих нуворишей?

— Да. Тех самых, которым открытым текстом было сказано: «Замучаетесь пыль глотать». Сейчас забегают, спасая свои активы.

— Думаете — удастся? — ухмыльнулся Странник.

— Может, кому и повезет… Ты же сам видел — сначала всему цивилизованному миру показали в «Party like a Russian», что хитрые русские хотят захватить всю Европу через проект «Олигарх». Выждали годик, а потом бац — у кого состояние более 50 тысяч фунтов, будьте добры, отчитайтесь: откуда у вас деньги?

— Все нажито непосильным трудом…

— Ну вот, теперь поди докажи, что ты не шпион. Тут уже не о деньгах нужно думать, а о собственной шкуре, — раскосые глаза Иваныча сузились еще больше.

— Да. Здесь уже не кабинетной пылью пахнет, а тюремной плесенью.

— Вот-вот. Как в известном фильме: «Тебя посодють… А ты не воруй!» Так что, может, кто и успеет скрыться от британского правосудия. Правда, маловероятно. Опыт в приватизации непосильно нажитого у них большой. Сначала индийцев раскулачивали, потом арабов, теперь добрались до тех, кто ничему не научился из истории предыдущих поколений, — все это говорилось с таким серьезным выражением лица, что Артур поймал себя на мысли, что никогда не видел этого человека улыбающимся. — Так что милости просим обратно. Наблюдаем начало нового сезона под вывеской: «Вернись домой — я все прощу».

— И что будет, когда вернутся?

— Примут с распростертыми объятиями. И договоренностями в письменной форме — куда же теперь без них. Кто прибежит в числе первых, получит преимущество. А чем дальше — тем условия будут хуже. Да пёс с ними. По-другому и быть не могло. На Западе есть четкий имущественный ценз. Это у нас можно было из грязи в князи, а там даже если ты талантлив, работоспособен, семи пядей во лбу — выше порога не прыгнешь, ибо начнешь представлять опасность для узкого круга лиц. Как только твое состояние начнет семимильными шагами увеличиваться, ты тут же попадешь под такие налоги, что серьезно задумаешься: а стоит ли вообще лить воду на чужую мельницу? Они-то туземцев в свой круг не пускают, что уж говорить о чужаках. Но нашим выходцам — всё нипочём. Думали, что они самые хитрые, самые рукопожатные. В общем, единственные и неповторимые… Ну-ну.


Минули «сушку» и завернули в соседний комплекс. В лицо дохнул теплый кондиционированный воздух. Вывески на стенах со всей ясностью давали понять, что сейчас здесь проходят выставки, посвященные династиям Рюриковичей и Романовых. А в укромном уголке по левой стороне притаился Аркаим. 3D-модель древнего города производила приятное впечатление. Поднялись по ступеням открытого кинотеатра. Внизу на экране мелькали черно-белые изображения хроники.

— Время-то какое было… — с ностальгией протянул Никанор Иванович, вглядываясь в лица юношей и девушек давно минувших лет. — Всем миром Союз строили. И ни одна гнида пикнуть не смела. А сейчас из каждого утюга людям на голову потоки грязи текут. Хотели свободы — получили столько, что сейчас захлебываемся.

— Но с другой стороны — иммунитет выработается. Люди самостоятельно научатся отличать левую ногу от правой. Разве нет?

— Научатся, конечно. Куда теперь деваться-то? Если не хочешь, чтобы тебя обдирали каждый день как липку, придется научиться различать, где правда, а где ложь. Как говаривал апостол Павел: «Чувства навыком приучены к различению добра и зла». Так ведь?

— Так точно, Никанор Иванович.

— Ты, Артур, мне эту привычку брось — ты не в армии. Вообще забудь раз и навсегда. И запомни одно: ты — не воин. У тебя другая война. Ты не можешь одновременно созидать и разрушать. Твой дед был разрушителем, твой отец еще в Туле занимался ракетами, а ты… другой крови. Понимаешь? — глаза седовласого вопрошающе смотрели в самую глубину Странника, будто пытаясь разглядеть там нечто сокровенное. — Твое дело — научиться находить выход из любой самой невероятной ситуации, какой бы катастрофической она тебе не казалась. Причем находить не только для себя, но и для тех, кто тебе поверит. Кстати, что там с Хранителями?

— Пока нашел только двоих.

— Нет времени, Артур. Нет времени. Каждый день либо приобретение, либо упущенная возможность. Ты меня понимаешь? — устойчивый всепроникающий контакт глаза в глаза был сильной стороной азиата.

— Вы знаете, что поиск такого рода — дело тонкое.

— Знаю, потому и предостерегаю от любой попытки воздействовать на людей грубой силой. Можешь враз потерять свой дар. Потом плакать будет уже поздно.

— У меня получится.

— Хорошо. Как только найдешь кого еще — дай знать.

— Само собой.

— Что за пара к тебе недавно наведывалась?

— Стажировались вместе.

— Ты понапрасну не рискуй, сам понимаешь, в случае чего, — он выдержал короткую паузу, — будут рубить концы, и им достанется. В общем, теперь это твоя сфера ответственности, смекаешь?


После этих слов Артуру стало неловко. В голове стояло: «Из тех, которых ты доверил мне, я не потерял ни одного». А может, просто пытается сыграть на чувстве вины? Как говаривал покойный папа римский: истина в вине. И почему люди думают, что речь об алкогольном напитке?

— Ну ладно, заговорился я тут с тобой, — заканчивал собеседник, вставая с синего пуфика. — Пойду, что ли, Аркаим посмотрю. Научились же делать. Современные технологии, мать их за ногу. Бывай здоров, Странник.

— И вам всего доброго, Никанор Иванович.

Это была их последняя встреча.
 
 
 

---

Предыдущие публикации:

Выбор. Введение в рассказ «Последний кризис»

Глава 1. Начало Круга
Глава 2. Путешествие
Глава 3. Меня зовут Сэм
Глава 4. Мёртвые учат живых
Глава 5. Женский вектор
Глава 6. Апрель 2008. Сельва Амазонки, Перу
Глава 7. Критерии
Глава 8. Владимир Вольфович
Глава 9. Новозаветное общество
Глава 10. Омут
Глава 11. Inception
Глава 12. Замысел. Эпилог

Секретные материалы 
МАРС 2.0. Священные границы
СССР 2.0. Священные границы 
Треугольники бывают разные
Мужчина — чудом уцелевший мальчик 
Хранители
«Ира, ты — дура» 
Perpetuum mobile: Пёс vs Волк. Сокол vs Сова
Настоящее рождается в будущем 
Беларусь — партизанский отряд в центре Европы 
 

---