---

Читайте также: Символы українства: мифы и реальность. Что нам «возвращали» 25 лет подряд
 

---

             
          

В предыдущей статье, посвященной некоторым аспектам истории украинской символики, поднимались вопросы Унии и ее последствий как важного элемента истории Украины на протяжении многих столетий.

Несмотря на описательный характер статьи, не предполагавший каких-либо обвинительных выводов и ограничившийся лишь пусть и не слишком приятными для определенной категории читателей, но вполне общеизвестными констатациями, автору пришлось столкнуться с достаточно агрессивной реакцией со стороны людей, посчитавших себя задетыми публичным изложением некоторых исторических аспектов униатства.

Очевидно, что дискурс Унии жив и поныне, раз вполне в состоянии мотивировать людей бросаться за него в бой.

Будет логично рассмотреть современное его развитие, чтобы попытаться понять, что движет людьми, ассоциирующими себя с евроинтеграцией образца 16-17-го веков. Ну или середины прошлого столетия.
 

Во время оккупации Украины нацистской Германией униатство, являющееся основной религией среди радикальных правонационалистических группировок Западной Украины, сделавших тогда ставку на тесное cотрудничество «з Націонал-Соціалістичною Великонімеччиною, що під проводом Адольфа Гітлера творить новий лад в Європі», было господствующей церковью во всем этом регионе.

Однако идеи построения Украинского государства от ОУН на оккупированных немцами украинских территориях не нашли понимания со стороны гитлеровской администрации. Сотрудничество с ними носило характер участия националистических вооруженных формирований в военной активности оккупационных сил, а также выполнения полицейских задач.

И в результате проект униатской националистической Украины привел лишь к массовой резне, когда — в «лучших» традициях Унии — огнем и мечом расчищались территории от тех, кто мешал новоявленным строителям нации и был удобен в качестве врагов.

Представители церкви пытались этому противодействовать. Митрополит Шептицкий в своем пастырском послании в ноябре 1942 года настаивал на недопустимости политических убийств, разжигания ненависти и межнациональной розни.

Но было уже поздно. Политические униаты, почуявшие вкус крови и вседозволенности, желающие собственной власти любой ценой, не могли уже остановиться.
 

---

Их остановили другие, а имя УГКЦ оказалось тесно связано с этими кровавыми страницами истории Украины.
 

---

После разгрома нацистской Германии униатство как явление практически исчезло из публичного украинского дискурса.

Православная церковь, активно участвовавшая в обороне СССР и изгнании оккупантов, и к тому же являющаяся нативной религией на большей части Украины, была куда предпочтительнее как для власти, так и для народа, совсем недавно сражавшегося бок о бок с многими православными батюшками против общего врага.

Обанкротившаяся идея вырезать украинцев и на их костях установить диктатуру выращенной в униатстве и нацизме Донцовского разлива новой расы, казалось, провалилась навсегда.

Некоторые лидеры бандеровского движения, сохранившие способность логически мыслить, сами отмечали, что советская Украина делает для процветания украинского народа и развития украинской культуры куда больше, чем все радикалы националистического толка вместе взятые.


Около четырех десятков лет об униатской угрозе никто не слышал.

Это был период относительного благополучия в СССР, когда внутреннюю ситуацию было расшатывать просто бесполезно. УГКЦ находилась на нелегальном положении, и попытки вызвать сколько-нибудь массовое движение в ее поддержку даже в опорных регионах Западной Украины успеха не имели.

Однако с началом так называемой перестройки, когда СССР стал стремительно рушиться под напором как внешних, так и внутренних факторов, ситуация изменилась.



 

Легализация де-факто УГКЦ в начале 90-х годов почти совпала по времени с распадом СССР. Этому предшествовало появление достаточно массового движения в поддержку униатства, которое сопровождалось вполне недвусмысленным интересом представителей Запада (в частности — США) к этому процессу.

 



Советская власть не сразу восприняла идею воссоздания церкви, выступившей в свое время драйвером антисоветского прогитлеровского движения, но расширявшиеся контакты с западным миром, в первую очередь — Ватиканом, требовавшим свободы вероисповедания для внезапно возникшей в информационном пространстве униатской церкви, в итоге не оставили им выбора.

 

На первом же публичном собрании униатов во Львове в 1990 году не видно ни икон, ни крестов, ни хоругвей — зато в изобилии присутствует политическая символика — сине-желтые флаги.

Как и полвека назад, политическая составляющая очевидно преобладала над вопросами веры.
 

В дальнейшем события разворачивались лавинообразно. За считанные месяцы были захвачены почти все православные храмы в трех регионах Украины, где униатам удалось взять под контроль умы большинства населения: Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской областях.

Захваты храмов происходили с применением насилия, сопровождались убийствами и нанесением тяжелых телесных повреждений.

Начало проекта постсоветской Украины ознаменовалось межконфессиональной войной, и драйвером ее выступила вновь явившаяся из темных глубин украинской истории УГКЦ.

 

Лидер униатской церкви Гузар общается с прессой также на фоне совершенно нерелигиозной символики: пусть к этому моменту это уже и официально утвержденный государственный флаг Украины, все же странно видеть в светском государстве, где религия отделена от государства, использование государственной символики религиозной структурой.

Или же совершенно не странно — если принять во внимание дискурс, который УГКЦ кладет в основу своей деятельности. Уже не в первый раз.
 

Наверняка лидеры униатов и их зарубежные опекуны прекрасно понимали, что остальная территория Украины не готова к приходу униатов в их традиционном, околонацистском дискурсе. А некоторые регионы не будут готовы никогда.

Поэтому на некоторое время был достигнут статус-кво, в течение которого они укрепляли свои позиции и занимались налаживанием связей с некоторыми другими, формально православными организациями, а также проникновением в образовательные, культурные учреждения, органы власти.

Как любезно поведал мне один человек, защищающий униатскую экспансию от подлой и коварной констатации мной исторических фактов, нацистский реванш является одним из системообразующих элементов современного дискурса УГКЦ.

И действительно — глядя на фото ниже, в этом сложно усомниться.

 



Майданы 2004-го и 2013-2014 годов, вылившиеся в итоге в кровавую гражданскую войну, проходящую на фоне интервенции и прочих видов вооруженного вмешательства в конфликт как Российской Федерации, так и ряда стран западного блока, были организованы при самом непосредственном участии униатов.

 



Очевидно, для них это — война за Украину, свою собственную Украину, и методы со времен Бандеры и Коновальца никто и не думал менять.

 



Как и во время кровавого лихолетья Отечественной войны, название которой так пугает униатов, что они его запретили сразу же, как только смогли, их символы — абсолютно чужды украинской исторической традиции.

 



Ими подчеркивается собственная исключительность, а в некоторых случаях и преемственность от гитлеровского дискурса. Но символики казачьих полков, Сечи и православной казачьей традиции вы там не найдете.



 

Это тот случай, когда символы говорят больше, чем тысячи агитационных плакатов и проповедей. Я больше не буду возвращаться к вопросам символики, ибо ярче, чем они сами о себе сказали, сказать не сможет никто.


Куда больше занимает вопрос, зачем это все нужно — и, главное, кому.

Если предположить на минуту, что униатам действительно мучительно больно сосуществовать с украинцами на одной планете, и мы им так сильно мешаем, что они жить просто не могут, чтобы прямо сейчас не убить нас всех (или загнать в концлагерь в лучшем случае, не вопрос), — как они собираются жить в нацистском — откровенно, явно нацистском — государстве, находясь в центре Европы?
 

Польша уже недвусмысленно дала понять, как она относится к реставрации бандеровского дискурса в Украине.

В США не раз звучали недоуменные реплики политиков не последнего ранга о том, какого черта мы помогаем нацистам.

Отношение в России не стоит даже комментировать, впрочем, униатам такое и нужно.

Даже вполне лояльная Беларусь не раз арестовывала и выдворяла молодчиков с нацистской символикой и литературой, ясно обозначая, что с нацистами дело иметь не будет.
 

 
И? Как господа униаты собираются существовать? В вакууме?

Разумеется, этими вопросами там просто никто не задается.

Как и 70 лет назад, никто всерьез не допускает, что униатское нацистское государство будет реально создано и просуществует сколько-нибудь значительное время.

Если мы внимательно посмотрим, как изменилось материальное положение лидеров униатства, самой этой организации, поддерживающих их «бизнесменов» и «патриотов» — вопросы задавать больше не потребуется. Их выгода вполне очевидна, а мотивации их зарубежных спонсоров — и подавно.
 

---

Униаты выполнят свою роль тарана постсоветской территории, раскола некогда единой и относительно благополучной страны, миссию драйвера войны, утилизирующей лишнее, по меркам победителей в «холодной войне», население и остатки экономики, которая его кормила.
 

---

Разумеется, территории Украины никуда не денутся. И я вполне допускаю, что на западных огрызках страны, где концентрация униатов наибольшая, попытаются создать искренне лояльный Западу лимитроф, управляемый «новыми украинцами».
 
Во всяком случае, кадры для этого в том же Украинском католическом университете во Львове готовятся. За счет чего будет это образование жить и как оно будет выстраивать отношения с сопредельными государствами — вопрос не ко мне, а к спонсорам данного проекта.

Но на остальных территориях оголтелая политика реставрации нацизма и вытеснения униатами украинской традиции не вызовет ничего, кроме разрухи и войны — и так или иначе, она повернется против тех, кто выступает ее драйвером. Примеры такого развития событий в украинской истории общеизвестны.

По сути, этот процесс уже идет, и, учитывая закономерные экономические проблемы правительства войны, его организация и перерастание в масштабное противостояние — лишь вопрос времени.

Что делать с этим сценарием, как его повернуть на пользу Украине и разрушить перспективу национальной катастрофы, мы попробуем рассмотреть в следующей статье цикла.