---

Заключение. См ☞ Часть 1 и ☞ Часть 2

---

Китайцы, popolo mio

Очень трудно понять китайское общество, изучая социологию и статистику. Имеющиеся данные весьма туманны, и эта завеса явно установлена сознательно. Невозможно установить даже реальное соотношение государственной и частной экономики, не говоря уж о реальном ядерном потенциале, например.

И фейсбук с гуглом находятся под запретом вовсе не потому, что кто-нибудь в Политбюро опасается, что Цукерберг устроит в Поднебесной цветную революцию, но потому, что собирать данные о своих гражданах в Китае имеет право исключительно правящая партия. Да и не только о своих, как мы уже замечали.

Но никто не мешает постигать конкретных людей на своём уровне, в полевых, так сказать, условиях. Китайцы, безусловно, один их самых интересных народов мира. Именно эти люди, со своими правилами и особенностями, сделали страну такой, какая она есть.

И это очень достойные люди, великолепные друзья и, наверняка, опасные враги. Они умеют быть мудрыми, как змеи, и наивными как дети. При всей деловитой современности, в них живо старинное благородство и олдскульное умение жить по кодексу.

И сами они — живые. Этот древний народ не поддаётся энтропии.



В отношении к иностранцу китайцы щедры, великодушны и чаще всего практикуют то, что называется позитивной дискриминацией, легко прощая его бестолковость. Однако они не терпят равнодушия, грубости и корысти.

Впрочем, раза три, пожалуй, вы можете сколь угодно неприглядно накосячить в отношениях с ними; потом вас просто вычёркивают. Вы потеряли лицо. Внутри самого китайского общества дела обстоят фактически так же.

Дискутируя о Пугачёвой

В конечном итоге, все мы люди, и очень похожие. Если говорить о китайцах, роднит нас ещё и то, что мы люди советские, ну или бывшие советские, как кому нравится. Вспоминается состоявшийся в Поднебесной визит мой к китайцу по имени Дейл Купер, названному так по причине сходства с персонажем известного линчевского сериала.


Дейл Купер из сериала «Твин Пикс»

За мной заехала его супруга; по дороге зазвонил телефон, и она, извиняясь, повезла меня в парк, потому что Дейл ещё не всё приготовил и велел пока погулять. В парке каждые двадцать минут раздавался звонок от Купера, справлявшегося, как нам гуляется и сообщавшего, что надо погулять ещё немного.

В конце концов время пришло. Приехали в роскошные куперовы хоромы. «Ещё чю-чю», — извиняясь, сказал хозяин, встретивший нас в белоснежной рубашке. Из-за кухонной двери с непроницаемым стеклом валили аппетитные клубы пара. Пани Куперова бросилась было помогать, но тут же была с негодованием выставлена за дверь. Как истинный специалист, Дейл не доверял своё дело никому.

Впрочем, через некоторое время он позвал её. Хозяйка понесла одно за другим на стол невообразимые виртуозные блюда, от одного аромата которых можно было истечь слюной. Под столом Владимир в нетерпении сучил ножками. Выставили, разумеется, и классический пятидесятишестиградусный байдзю. Байдзюкнули по малой, потом ещё по малой, потом заговорили о политике.
Я ответил, что уж Путин-то, слава богу, не мой.
 
Далее обсуждали Пугачёву, пьяницу Ельцина, Мао Цзэдуна и фильм «Ленин в Октябре». Я задумался над тем, что в далёкой стране Лао-Цзы и Конфуция, за невиданными яствами, сижу как у какого-нибудь Михалыча в Чернигове, запросто и свойски. Только ещё с ностальгическим флёром, когда мы с Михалычем незамутнённые общесоветские люди.

Сигареты Купера имели отчётливо конопляный привкус. Истинно, истинно говорю вам: солидарность человеческая превыше расстояний и границ.

Насчёт Пугачёвой поспорили: я не был, в отличие от супругов, поклонником её несносного таланта. На огромном мониторе компьютера я показал им исполнение пресловутого «Миллиона алых роз» корейскими певицами.

​
 
«Ваша Пугачёва», обращённое из уст бледнолицего к желтолицым, звучало убедительно. Поразмыслив, хозяева согласились.
Здесь супруги взялись за руки и ласково посмотрели друг на друга.



Над Китаем небо круглое

Впечатляет в китайцах не только лирика, но и деловитость.

Умение «лупати сю скалу», как говаривал старина Иван Франко, — невозмутимо, терпеливо и методично долбить в одну точку, когда шансы на успех минимальны — тоже фирменное китайское.
 

​Один раз я длительное время наблюдал, как один китайский товарищ отправляет электронное письмо во время перебоев на сервере. Сообщение об ошибке возникало раз за разом, он посмеивался и жал на кнопку снова.

Думаю, такая черта характера развилась потому, что каждый китаец знает, что за ним стоит множество таких, как он, посмеивающихся и солидарных. И если не он, то кто-нибудь из следующих сумеет закончить дело.

И эти ребята многое ещё перетрут.



Мне они нравятся, нравится у них, а им, думаю, нравится у нас. Когда они приезжают, я демонстрирую им стандартные наши достопримечательности: памятники Ленину, старые церкви, новые супермаркеты, берёзки, водоёмы печальные, бабок, попов, кукол ужасающих из соломки. Они же внимают с любопытством, бегают повсюду, горланят, спрашивают, мозно ли ето кюсать, фотосъёмку ведут как всегда неистовую.

Один раз я заметил, что фотографируют как-то странно: раз за разом свои объективы к небу задерут и щёлкают. И вид у них при этом такой нетипично летуценный, мечтательный.
 
Второй человек с фотоаппаратом, который больше всех щёлкал, сообщил:
Я возразил:
 
Тут и я, вместе с ними пошёл дальше задумчивей, чем был, размышляя о том, что не всегда ценим мы, я в частности, то, что имеем. И что для того, чтобы оценить землю под ногами и чистое небо над головой, нужен, конечно, твёрдый категорический императив внутри.

У этих ребят он есть.


Небо поднебесной
​