---

Часть 1. Военная тревога» 1927 года. Как это всё начиналось

---

А «военная тревога» тем временем нарастала. В начале 1927 года Великобритания, опасаясь ослабления своих позиций в Китае, потребовала от СССР прекратить военную и политическую поддержку гоминьдановско-коммунистического правительства, пришедшего к власти в результате революции 1925 года и удерживающего власть во многом благодаря помощи СССР.

Отказ Советского Союза выполнить условия «ноты Чемберлена», выдвинутой англичанами, как будто в издевку, в девятую годовщину создания Красной Армии — привел к резкому ухудшению отношений между Британией и СССР. Англичане, привыкшие действовать чужими руками, решили потревожить рубежи Советского Союза в самых беззащитных местах — на крайнем Юге и на Дальнем Востоке — где у большевиков заведомо не было значительных военных сил.

В Иране английские эмиссары с помощью не очень значительных финансовых затрат стимулировали лидеров басмаческой эмиграции Джунаид-хана, Ибрагим-бека, Караджа Тентека, Керим-хана на подготовку к вторжению в Советскую Среднюю Азию.

Учитывая, что у беглых туркменских ханов под рукой всегда было двадцать-тридцать тысяч всадников, возглавляемых крайне скверно относящимися к Советской власти племенными вождями — это была очень серьезная военная сила.

Ей не хватало современного оружия — и для удобства снабжения банд этих «освободителей мусульман от узурпаторов-большевиков» английское правительство санкционировало строительство восьмисоткилометровой шоссейной дороги от Доздаба, конечной станции индийской железной дороги на территории Ирана, до Мешхеда, находящегося у самых советских границ.

По той дороге отличные английские винтовки Энфилда и пулеметы Виккерса, миллионы патронов и сотни тысяч рационов питания в ближайшие год-полтора свободно потекут в кочевья беглых туркмен, и племенные ополчения марвали, геокленов, тепе, иомудов, оснащенные английским оружием, вторгнуться в пределы Советской Средней Азии — на этот раз всерьез поставив вопрос о господстве России в этом стратегически важном районе мира.


В Китае в апреле 1927 года происходит военный переворот Чан Кайши; с этого момента коммунисты становятся самыми бескомпромиссными врагами будущего китайского генералиссимуса — соответственно, и их союзники, Советы, из нежного друга и союзника мгновенно превращаются для китайского руководителя во враждебное государство. Англичане могут праздновать свой успех на китайском фронте.





А ведь товарищ Сталин еще в 1925 году предупреждал Зиновьева (тогда — лидера Коминтерна) от узколобого марксизма в китайском вопросе! Товарищ Сталин считал, что Советскому Союзу выгодно становление Китая как национального государства китайского народа — без особого упора на его политические ориентиры.

Товарищ Сталин думал, что СССР стоит поддерживать любые китайские силы, выступающие за создание единого сильного Китая — будь то гоминьдан, или «центральное правительство в Пекине», или даже достаточно сильные «милитаристские клики» — лишь бы эти силы действовали в нужном для Советского Союза направлении.

Товарищ же Зиновьев считал, что помогать нужно только китайским коммунистам, ибо они представляют из себя авангард китайского рабочего класса (при том, что пролетариат в 1925 году в Китае составлял едва 0,2% населения), и именно в поддержке китайского рабочего класса он, Зиновьев, и видит задачу Благодатова, Блюхера, Примакова и прочих советских военных и политических советников, которые ринулись «отстаивать китайскую революцию» вместе с тысячами винтовок, сотнями пулеметов и десятками вагонов патронов и снарядов, отправленных из и без того нищих арсеналов РККА в Китай.

В результате советские военные специалисты, откровенно ратующие за «советизацию» Китая, очень быстро превратились в советников китайских коммунистов, и в глазах националистически настроенных китайских военных и политических деятелей превратились в крайне ненадежных союзников, которым верить нужно только в очень крайнем случае.


В мае 1927 года фактический лидер гоминьдана Чан Кайши совершил военный переворот, изгнал коммунистов из правительства, армии, органов управления на местах и организовал против них репрессии по всей стране — ибо спонсируемые Советами китайские коммунисты вели дело не к объединению страны, а к созданию на территории Китая «советского государства», что ни Чан Кайши, ни подавляющему большинству китайцев отнюдь не улыбалось.

Товарищ Зиновьев провалил порученное дело с треском и грохотом, и Китай из потенциального союзника в очень даже возможной войне с Великобританией в одночасье стал таким же потенциальным врагом на безлюдном (а главное — беззащитном) Дальнем Востоке!

Кроме того, немедленно после переворота Чан Кайши английские эмиссары организуют 6 апреля 1927 года китайский налет на полпредство СССР в Пекине, а спустя всего полтора месяца, 12 мая, производят обыск в советско-английском АО «Аркос» в Лондоне.

Этих двух мероприятий было достаточно, чтобы предоставить в распоряжение консервативного правительства С. Болдуина «секретные советские документы», подтвердившие «подрывную деятельность» московского Коминтерна в Великобритании и Китае — советские разведчики проявили весной 1927 года вопиющий непрофессионализм, оставив в сейфах советских организаций документы (хотя и зашифрованные, но, тем не менее, вполне читаемые), обличающие как Коминтерн, так и Советское правительство в действиях, далеко превосходящих понятие «добрососедские отношения».

А дальше — процедура известная. 27 мая 1927 года Британия разрывает торговые и дипломатические отношения с СССР. История международных отношений многократно на протяжении многих лет подтверждает тот печальный факт, что подобный шаг — последний перед началом войны. Большевики доигрались в Мировую революцию...

Война была на пороге — и война отнюдь не «революционная»!

Против СССР готовились выступить Польша и Румыния, под угрозой вторжения многотысячных банд басмачей оказывалась советская Средняя Азия, на Балканах зашевелились остатки врангелевской армии, заполыхало на китайской границе — Великобритания решила всерьез осадить революционное рвение советских руководителей.

А воевать было нечем!





В отчаянии товарищ Тухачевский слал страстные письма советским дипломатическим представителям в Берлине. 28 марта 1927 г. в письме советскому военному атташе в Германии С.Петренко-Луневу он дает специальное задание. Тухачевский считает необходимым изменить план формирования немецких «красных вооруженных сил» в треугольнике Киль-Бреслау-Штольп, которые должны будут не только соединиться с наступающими войсками РККА в Польше, но в первый период также отвлекать внимание Польши к ее западной границе.

Тухачевский в связи с этим считал, что
 

«при известных условиях, возможно, будет необходимо даже открытое наступление красных немецких формирований на польскую границу со стороны коридора с целью вызвать общие политические осложнения в Западной Европе».
 

Товарищ Тухачевский в ситуации, чреватой началом военного конфликта с сопредельными государствами, отнюдь не надеется на собственных красноармейцев — товарищ Тухачевский мечтает, что некие мифические «красные немецкие формирования» ударят в тыл Войску Польскому и тем ослабят нажим последнего на вверенный товарищу Тухачевскому Западный военный округ.

Товарищ Тухачевский до момента превращения ситуации в критическую звал свое воинство (и весь советский народ) в поход на Запад, на Варшаву и Бухарест; когда же порохом запахло всерьез, да к тому же по всем рубежам Отечества — товарищ Тухачевский шлет истеричные телеграммы в Берлин, мечтает о помощи германского пролетариата, английских шахтеров, докеров Марселя и персидских крестьян — но отнюдь не на крепость руководимой им Красной Армии.

Ибо товарищ Тухачевский в курсе, что красноармейцы отнюдь не забыли ни Тамбов, ни Кронштадт и единственное, о чем мечтает большинство его солдат — это дружно разбежаться в разные стороны при первых же выстрелах грядущей войны.


Понятно, что здравомыслящие люди в руководстве РККА на миражи «немецких красных формирований» отнюдь не рассчитывали и перед лицом прямой и явной угрозы начали лихорадочно укреплять командование тех войск, что в грядущем конфликте первыми встретят врага лицом к лицу — то есть Украинского и Западного военных округов.

Ввиду надвигающейся угрозы войны новый наркомовенмор Ворошилов в январе — августе 1927 г. осуществил ряд кадровых перестановок в высшем комсоставе, привлекая к командованию дивизий, корпусов и даже округов тех военных специалистов, что во время Гражданской войны проявили себя толковыми и инициативными военачальниками, но затем ввиду их недостаточной политической лояльности под разными предлогами были от командования отстранены.

Накал предвоенной истерии в СССР (и в сопредельных ему государствах) нарастал, и, наконец, после убийства советского полпреда Войкова в Варшаве (сделал это русский эмигрант Борис Коверда, но это не имело никакого значения — имел значение лишь тот факт, что официальный представитель СССР был убит в столице Польши; войны, как известно, начинались и по менее серьезному поводу), в сентябре 1927 года Красная Армия начала боевое развертывание в западных приграничных округах.

Как и во всех остальных приличных армиях, это развертывание началось в форме маневров в районе Одессы; были отмобилизованы боевые соединения Украинского военного округа и Черноморского флота. Маневры продолжались достаточно долго: с 17 по 28 сентября. Главным руководителем маневров был начальник Штаба РККА М.Тухачевский, а в качестве начальника штаба у него — В.Триандафилов.

Сталин на этот «балет» не поехал — у него были дела поважней; на маневрах присутствовали А.Рыков, К.Ворошилов, А.Бубнов, С.Буденный, А.Егоров, И.Уборевич, И.Якир, Р.Муклевич, Р.Эйдеман, П.Дыбенко, то есть и глава правительства, и наркомвоенмор, и вся военная элита. Одесские маневры как главные обрели благодаря присутствию на них Председателя Совнаркома СССР А. Рыкова общегосударственную значимость.

Одновременно проводились маневры в Ленинградском, Белорусском и Северо-Кавказском военном округах. Проведена была мобилизация и проверка боеспособности Осоавиахима. Шла боевая проверка готовности советских вооруженных сил по всей линии западной границы.






Осенью 1927 года западные районы СССР впервые с окончания Гражданской войны содрогнулись от передвижений масс пехоты и топота кавалерии, от скрипа тысяч обозных повозок, от зловещего гула артиллерийской канонады — Красная Армия разворачивалась для грядущей войны. Одесские (и проходящие одновременно с ними в Ленинградском и Западном округах) маневры должны были стать последней проверкой вооруженных сил Советской России перед главным испытанием — перед войной.

Увы, чуда не произошло. Эта проверка выявила тот прискорбный факт, что соединения и части Красной Армии, к 1927 году окончательно добившие технику, доставшуюся ей от царской армии и многочисленных частей интервентов, показали практически полное отсутствие умения взаимодействия родов войск.

Чтобы хоть как-то скоординировать возможные грядущие действия сухопутных и морских сил, понадобилось попытаться провести совместные маневры войск УВО и Черноморского флота. К сожалению, эти маневры выявили вопиющую неготовность Красной Армии не то, что к «революционной» войне на территории Румынии и Польши — они поставили под серьезное сомнение даже возможность отстоять собственные рубежи!

Командирам соединений и частей недоставало смелости, решимости и инициативы в бою, красноармейцы демонстрировали чудовищное неумение обращения с оружием, ветхие танки и самолеты представляли большую опасность для своих экипажей, чем для врага. 27-я стрелковая и 3-я кавалерийская дивизии в течение шести суток (!) не могли найти обозначенный на карте район развертывания; 12-я, 18-я стрелковые и 9-я кавалерийские дивизии умудрились выйти на назначенные им рубежи уже к окончанию (!) маневров — хотя той же 12-й стрелковой от места постоянной дислокации до условной «линии фронта» надо было преодолеть всего 22 километра.

Но она этого так и не смогла сделать за все одиннадцать дней маневров.

Танки «типа Тейлор» (на самом деле британские антикварные Мк-IV «Уиппет») решительно отказались покидать парки — ни один из них танкисты так и не смогли завести. Использование авиации на этих «Больших маневрах» свели к минимуму — из опасения окончательной потери тех жалких аэропланов, что еще могли держаться в воздухе.


В общем и целом — ни технически, ни организационно, ни морально войска к грядущей войне готовы не были. С тем маневры тихо и без лишних фанфар и свернули — как оказалось, «боевое развертывание» РККА на западных рубежах провалилось с треском.

Так называемая «военная тревога» 1926-1927 гг., едва не прорвавшаяся новой войной на советско-польской и советско-румынской границах, обнаружила полную неготовность Красной Армии к серьезному военному конфликту.

Перед политическим и военным руководством СССР к октябрю-ноябрю 1927 г. встала одна-единственная главная задача — во что бы то ни стало не допустить войны.

Надо было срочно сворачивать шарманку «революционного освободительного похода на Запад», поскольку состоявшиеся маневры прояснили самым упертым сторонникам Мировой революции, что с наличными силами РККА никакой не то, что революционной — она и оборонительной-то войны выиграть будет не в состоянии!

И первым делом надо было успокоить Польшу — ибо именно эта страна занимала главное место в планах товарища Тухачевского по «советизации» Европы, именно ей было нанесено максимум оскорблений, именно польский народ стращал «заграничной Советской Белоруссией» пан Тухачевский на приснопамятном 7-м Всебелорусском съезде Советов.

В конце 1927 г., демонстрируя «миролюбивые намерения», советская сторона направила в Польшу нового военного атташе И.Г.Клочко, а 28 января 1928 г. прислали и его нового помощника В.Г.Богового. Кроме того, со своих должностей были смещены давние соратники и единомышленники Тухачевского: советский военный атташе в Германии С.Лунев (Петренко), с которым М.Тухачевский летом 1927 г. переписывался по вопросу об использовании в случае войны немецких военизированных формирований «Рот-фронта»; и в августе 1928 г. С.Будкевич — начальник 3-го отдела (военных сношений, которому непосредственно подчинялись все военные атташе) Разведуправления Штаба РККА.


Дабы подтвердить свой отход от планов немедленного начала «революционной войны», в ноябре-декабре 1927 г. в Женеву в составе советской делегации в подготовительную комиссию по сокращению и ограничению вооружений руководством СССР был командирован заместитель начальника Штаба РККА С.Пугачев.

Сделано это было не случайно, ибо он воспринимался как представитель «умеренной» части советской военной элиты, как «сторонник мира», а не «революционной войны». В марте-апреле 1928 г. С.Пугачев вторично ездил с делегацией в Женеву.

С величайшим трудом, но возможный «военный пожар» руководству СССР все же удалось потушить еще в зародыше. Правда, в Средней Азии англичане еще понабьют посуды в нашей лавке — но это будет уже немного позже; в декабре же 1927 года «военную тревогу» задробили по обе стороны «санитарного кордона».

И теперь пришло время всему советскому руководству ответить своему народу и лично товарищу Сталину на один простой, но необыкновенно важный вопрос:

КТО ВИНОВАТ?


Виновные были незамедлительно назначены.

Прежде всего таковыми оказались те политические руководители страны, что безответственно разжигали огонь Мировой революции и с усердием, достойным лучшего применения, требовали на штыках Красной Армии нести оную Мировую революцию в Европу, Азию и вообще по всему земному шару — то бишь, граждане Троцкий, Зиновьев, Каменев и иже с ними.

Эти люди несли «политическую» ответственность за то, что Советский Союз оказался на грани военного конфликта, с которой смог спрыгнуть лишь благодаря серьезным уступкам во внешнеполитических вопросах. И уступках кому! — Польше и Румынии!

Идея Мировой революции очевидно обанкротилась — вместе с ней политическими банкротами оказались деятели «левой оппозиции» в рядах ВКП(б); они едва не втянули Советский Союз в безнадежный военный конфликт, они готовы были пожертвовать ради призрачного успеха в этом конфликте самим существованием «первого в мире пролетарского государства» — и они должны были быть за это жестоко наказаны.

Ибо их вина была очевидна для подавляющего большинства населения СССР, а главное — для членов и руководителей партии.

И очень скоро все виновные в «военной тревоге» 1927 года понесут заслуженное наказание — ибо товарищ Сталин и его товарищи твердо уяснили для себя одну простую истину — авантюристам от политики не место в руководстве Империи...