---

Нет в нашем прошлом более кровавой и жуткой страницы, чем Великая Отечественная война. Столько смерти, боли и разрушений принесла она Беларуси, навсегда оставила рубец на её теле. В глазах высшего руководства Третьего рейха день 22 июня 1941 года был началом конца для всех народов СССР, не исключая и белорусов.
 

---

«Cкопление животных», «cлавянское семейство кроличьих» (Vogt M. Herbst 1941 im „Führerhauptquartier“. Berichte Werner Koeppens an seinen Minister Alfred Rosenberg, Koblenz 2002, S. 43), «180-миллионная смесь рас и народов, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать — это расстреливать без всякой жалости и милосердия» — такими нас видели верховоды Германии.

Целый пласт документов по подготовке генерального плана «Ост», согласно которому белорусы лишались своей этнической территории и превращались в рабов, «план голода» Бакке с призывом не проявлять «никакой поддельной жалости» к мирному населению на Востоке, приказ о неподсудности солдат вермахта за воинские преступления, полыхающие деревни, превращенные нацистами в руины города, уничтоженные ими гетто — обо всём этом известно любому образованному человеку.

Однако и сегодня в Беларуси находятся люди, которые восхищаются гитлеровцами, и дату 22 июня воспринимают, судя по всему, «далеко неоднозначно»…
 

Конечно, гитлеровцам было бы проблематично претворять в жизни свои планы без местных предателей-полицаев, готовых по свистку своих хозяев, не моргнув глазом, убивать своих соседей, друзей, родственников, невзирая ни на возраст, ни на пол.

Стоит ли напоминать, что одно из самых жутких и леденящих душу преступлений той войны — сожжение Хатыни — было совершено именно коллаборационистами?

 

Впрочем, в современной Беларуси находятся люди, выражающие симпатию лицам, добровольно надевшим на себя повязку со свастикой. И доцент исторического факультета БГУ Зинаида Антонович не одинока в своих взглядах.

9 марта этого года актёры витебского Национального академического драматического театра имени Якуба Коласа, государственного учреждения, посетили могилу одного из самых плодовитых нацистских публицистов времён оккупации Франтишка Олехновича (1883–1944).

Актёры театра на могиле гитлеровского пособника
 

---

 

В 1942–1944 годах Олехнович был главным редактором пропагандистской газеты «Беларускі голас» («Biełaruski hołas»), издаваемой латинским шрифтом. На её страницах мы встречаем хвалы «правадыру Нямеччыны Адольфу Гітлеру», звериный антисемитизм, русофобию и полонофобию, похвальбы «новому порядку» и оккупационному режиму — традиционный набор для коллаборационистской прессы. Печатался Олехнович и в одиозной «Беларускай газеце».



 

 

---

В своих воспоминаниях, опубликованных ещё при жизни в оккупационных изданиях, «выдатны дзеяч» не скрывал своей ненависти к «жыдзюкам»:
 

«Праз гэтыя апошнія дні, якія я патраціў на сваю падарожжу, Коўня яшчэ больш перамяніла свой вонкавы выгляд. На вуліцах поўна бальшавіцкага войска і — жыдзюкоў. Божа! Колькі іх тут! Ці затрымаешся, каб спытацца, як прайсьці на нейкую вуліцу, ці пачнеш таргавацца з хурманшчыкам, — усюды навокал цябе цікаўныя, што нахальна глядзяць у вочы, маладыя сыны Ізраіля, што напіраюць на цябе. Адчуваеш сябе як ува сьне, калі хочаш уцякаць ад нейкага страхацьця, а яно цябе не пускае, а ногі непаслухмяныя, ня маюць сілы адпіхнуць жудасьці; крычаць хочаш, а з горла вырываецца толькі цяжкі стогн. Але ад сну прачынаешся, а тут сон не спыняецца: усюды, на кажнай вуліцы, у кажным завулку ты бачыш сьпічастыя бальшавіцкія шапкі і жыдзюкоў, жыдзюкоў, жыдзюкоў… Куды падзецца?»
 

Этот предатель ещё подольёт масла в огонь Холокоста на страницах своей газетёнки, разжигая ненависть и прославляя «фюрера»…
 

Олехнович признавался, что его переполняла радость, когда он услышал о начале войны и о том, что бомбардировщики люфтваффе летят громить советские города:
 

«Цяпер мне стала ясна. Цяпер я паверыў. З радасьці я нават забыўся спытацца жыдка, хто ён і ад імя каго дае мне загад. Ці ня ўсё роўна? Самае важнае — вайна! Канец маіх мукаў, канец бадзячага жыцьця, я буду магчы вярнуцца ў сваю хату і жыць як чалавек. Ужо чырвоная нечысьць не дасягне мяне <…> Паявіліся на небе самалёты. Гэта былі нямецкія самалёты! Зь якой радасьцяй я ім прыглядаўся! Неўзабаве пачуліся гукі выбухаў. Гэта было для мяне найпрыгажэйшай мэлёдыяй, якую я чуў у сваім жыцьці…»
 

 

Националистическая историография, стремясь «отбелить» пособника нацистов, наплела мифы о том, что тот, дескать, в глубине души немцев не любил, состоял членом «Беларускай незалежніцкай партыі» (которая была такой «нелегальной» и «незалежніцкай», что курировалась абвером и готовила диверсантов батальона Дальвитц под руководством СС; источник: Piotrowski Т. Poland‘s Holocaust: Ethnic Strife, Collaboration with Occupying Forces and Genocide in the Second Republic, 1918-1947. London, 1998. P. 155), и якобы застрелен он был самими немцами, чему нет никаких подтверждений, кроме домыслов беглых полицаев.


Отдельный предмет воздыханий — «мученичество» Олехновича, пострадавшего от сталинских репрессий в 1920-1930-х годах.

Легендарного партизанского командира Василия Коржа и белорусского поэта Кузьму Чёрного пытали в застенках НКВД, семью подпольщика Константина Заслонова раскулачили и выслали на Кольский полуостров, отца Героя Советского Союза Петра Машерова расстреляли, оба родителя пионера-героя Марата Казея были репрессированы (впоследствии мать, оказавшись в оккупации, прятала у себя раненных партизан, за что была повешена немцами в 1942-м), пыткам и избиениям подвергались будущие маршалы Победы Константин Рокоссовский и Кирилл Мерецков.

Но эти люди не испытывали радости от гула геринговских самолётов и их души не грели пожары мирных городов. Они просто защищали свою Родину и будущее своего народа.

3 марта 1944 года Олехнович был застрелен в Вильнюсе (по одной версии советскими, по другой — польскими партизанами). Последний раз его пьесы ставились в Беларуси в 1943-м. Но Витебский национальный академический драмтеатр решил возродить славные традиции рейхскомиссариата Остланд, и теперь на главной сцене города (!) ставят пьесу нациста «Тень мысли нашей…», чтобы, как пишут на официальном сайте заведения, «обратить внимание общественности на имя драматурга и его творчество, содействовать его возвращению в белорусскую культуру».

По-видимому, возродить хотят ненависть к «жыдзюкам» и ностальгию по бомбардировкам детдомов, школ, больниц, жилых кварталов Минска.

Такую нелёгкую миссию взяла на себя ведущий мастер сцены театра Нина Обухова (страница в сети «Вконтакте», страница в Facebook). В спектакле «расово верного» драматурга играют актёры Наталья Аладко (страница ВК, страница в Facebook), Георгий Лойко (страница в Facebook), Ульяна Атясова, Роман Соловьёв.



 

Нина Обухова давно облюбовала могилу своего любимчика-нациста
 

---

Неудивительно, что сотрудники Витебского национального академического театра нашли взаимопонимание с «Таварыствам беларускай культуры ў Літве», которое помогло организовать постановку пьесы в Вильнюсе.

Это «Таварыства» занимается организацией встреч с Зеноном Позняком, с белорусскими наёмниками, поехавшими на Донбасс «набираться опыта» для «свержения диктатуры», называет создание белорусского гитлерюгенда в 1943 году (СБМ) «наиболее славным моментом нашей истории», а палача Вильгельма Кубе представляет как человека, который хотел передать управление оккупированной территорией «из немецких рук в руки белорусов».
 
Кроме того, эта почтенная организация обращается к мировой общественности с призывом «не признавать диктатора Лукашенко и его хунту», рассуждает о возможности «люстрации» чиновников.
 
И с этими «спадарами» плотно сотрудничает государственное учреждение за деньги, выделяемые из бюджета Республики Беларусь. Неплохой выбор администрации театра, не правда ли? Готова ли дирекция понести ответственность за то, что превратила драмтеатр в националистический притон гитлерофилов?
 
Чего ждать от витебского драмтеатра в будущем? Постановок «забытого советами немецкого драматурга Пауля Йозефа Геббельса»? Хороший был драматург: написал ещё до вступления в НСДАП «Иуду Искариота», «Генриха Кемпферта», «Борьбу рабочего класса», «Семя», «Странника». Только с постановками в ФРГ как-то не ладится. «Советское мышление», наверное, мешает…

 

Игорь Кононенко, «Телескоп»