---

Продолжение. Начало — здесь

---

 
  
В Европу «игла» — сиречь госпожа Центрифуга — прибыла прямиком от ватников.

Нет, не то чтобы центрифугами там никто не пытался заниматься — просто в Манхэттенском проекте все эксперименты положительных результатов не дали, а «сеточки» работали вполне успешно — Англия смогла получить атомную бомбу, стали открываться АЭС. Зачем дорогие эксперименты, когда и так хорошо?..

Наступил 1955 год, и у «сухумских» немцев закончился срок. Срок контракта, конечно — не подумайте чего плохого.

Группу Макса Штеенбека никто удерживать не стал — центрифуги делали уже без их участия, потому срок они досиживали в Киеве, ожидая оформления документов.

С самим Штеенбеком никаких проблем не возникло: он вернулся в Германию, но в Восточную — никакой утечки секретов не произошло. В городе Йена ему дали место профессора, где он преподавал физику плазмы, продолжая работать и в атомной теме.

В 1966-м он был уже вице-президентом АН ГДР, про свое вынужденное сотрудничество с нацистами вряд ли вспоминал. Награждали за честное служение науке Штеенбека как в ГДР, так и в СССР, где он был иностранным член-корреспондентом АН.


А вот судьба Гернота Циппе сложилась совершенно иначе. До родины он добрался только в 1956 году — уж очень не хотели его отпускать в Австрию-то. Но времена наступили вполне вегетарианские — помурыжили лишний год, да и выпустили.

Думаю, что перед выездом его обыскали 100 500 раз, но нельзя конфисковать знания профессионала с цепкой памятью.

Помыкавшись без работы, Циппе перебрался в ФРГ, где в фирме «Дегусса» во Франкфурте-на-Майне ему позволили заниматься... центрифугами. В своих мемуарах он вспоминал, насколько был удивлен тому, насколько плотно был забыт этот метод обогащения в Европе.



Гернот Циппе и его центрифуга.


В 1957 Циппе — уже в США, куда его пригласил почитать лекции Карл Полей Коэн, человек серьезный и весьма авторитетный.

Энтузиаст центрифуг, Коэн занимался ими с 1937 года. Но его попытка построить экспериментальную центрифугу в 1943 году закончилась серьезной аварией, после которой руководство Манхэттенского проекта прекратило финансирование этого направления. Коэна перебросили на «сеточки», на которых он получил полтора десятка патентов, без которых невозможным было бы создание американских бомб.

Авторитет у Коэна был весьма и весьма, но, после того, как диффузионные заводы стали успешно справляться со всеми требованиями министерства обороны, Коэн... ушел из проекта.

Ушел, чтобы заниматься центрифугами для разделения изотопов других химических элементов. Любил Коэн эту технологию, чувствовал большую перспективу.

В 1957 году Коэн выступал с докладом на семинаре в Амстердаме, где и познакомился с Циппе. И вот тут патентное право США стало причиной того, что Циппе поехал в США, в университет Вирджинии.

Восстановив по памяти не менее сотни чертежей (!!!), Циппе защитил в Штатах несколько патентов и саму «русскую центрифугу» — надо отдать ему должное, он особо не скрывал, откуда родом эта технология.

Коэн, увидев чертежи, пришел в восторг, ФБР и ЦРУ тут же сделали соответствующие предложения герру Циппе. Они были уверены, что он не откажется, но, видно, воспоминания о «добровольности» 10 лет пребывания в СССР никуда не делись — Циппе сматывается из Штатов и возвращается в Германию.


В 1958 году Циппе получает патенты уже в Германии, где передает их ставшей родной «Дегусса», при этом вбив в контракт обязательство фирмы использовать центрифуги только для нужд атомной энергетики, только в мирных целях. «Дегусса», продвигаясь по следам Циппе, начинает работать с Вирджинским университетом США, пытаясь довести до ума то, что значилось в патенте.

Ну вот, всё было так красиво!.. Циппе привез идеи подложки «иглы» из корунда, идеи с трубками Пито, все лучшие технологии были в распоряжении, с финансами — никаких проблем. Ну, всяко лучшие в мире техники и конструкторы просто таки обязаны были догнать и перегнать страну-бензоколонку в мгновение ока!

Но эксперимент за экспериментом, а на выходе — айфон за айфоном, хоть ты тресни.

Напомню, что такое центрифуги надкритические и подкритические.

Когда идет разгон «иглы» до рабочей частоты вращения, можно наткнуться на резонанс «иглы» и стенок центрифуги. Чтобы центрифугу не разнесло в клочья, есть два варианта — остановиться до наступления резонанса или изощриться и каким-то образом резонанс, что называется, «проскочить».

Американцы и немцы пробовали работать на докритических центрифугах — не шло обогащение. Пробовали надкритические — не выдерживал материал «иглы»: выяснилось, что при больших скоростях вращения любой металл становится вязким, «течет». А Фридляндера в распоряжении у американцев как-то вот и не нашлось...

Американцы, что называется, вошли в раж, заставив Циппе смотреть на их творчество с видом молодцеватым, но слегка придурковатым. Он-то помнил, что советские центрифуги были около метра в высоту!

В середине 60-х, внимательно посмотрев, как братцы-американцы собираются раскрутить бандуру в 12 м высоты, он окончательно понял — пора, пора домой... Сомнения иссякли, когда он увидел планы следующих экспериментов с монстром в 15 метров.

Американский слон — самый большой слон в мире, и Циппе его, наверно, просто испугался.



7 ноября 1960 года. В американском Ок-Ридже обогащают уран. С дымком...


«Дегусса», глядя на то, какие деньги тратили американцы, уразумела, что дело, конечно, перспективное, но только не для частной компании. Найти финансирование, наверное, можно было бы в министерстве обороны, но условия, выставленные Циппе, ставили на такой возможности крест.

Получается, что Циппе сделал для европейского атомного проекта не одно, а два добрых дела: не только «вывез» чертежи, но и буквально заставил Европу думать о коммерциализации атомной темы.

Если не брать деньги у военных — приходится думать, как их зарабатывать на самом обычном рынке. Только из-за этого европейцы стали задумываться о том, что «сетки», при всей их надежности и производительности, слишком дороги.

Простой пример: диффузионный завод Georges Besse I во Франции был крупнейшим энергопотребителем в этой стране — 15 ТВт*ч в год. Т — это тера, 1 000 000 000 000... Грубо — на обеспечение завода работала «собственная» АЭС.

Циппе оставался верен идее надкритических центрифуг — ведь чем больше скорость вращения «иглы», тем большее количество урана способна обогатить центрифуга.

Абсолютно логичная идея, на которую абсолютно спокойно «забили» в стране-бензоколонке. «Медленно вращающаяся «игла» обогащает маленькое количество урана? Ставим 10 тысяч центрифуг, 100 тысяч — какие проблемы?»

Производство советских центрифуг было поточным, себестоимость их на фоне экспериментов Циппе — что прыщ на заднице слона... Циппе экспериментировал, у нас подкритические центрифуги жужжали и жужжали.

Циппе упорствовал: чем длиннее ротор по отношению к диаметру корпуса центрифуги — тем выше степень обогащения! Длиннее, быстрее — вот путь к успеху!!!

Ватники флегматично посматривали в ту сторону и — крутили свои махонькие центрифуги. «Я есть сумрачный тевтонский гений и ваш главный конкурент!!!» — «Да-да, мы тебя боимся», — согласно кивали ватники и... крутили центрифуги.


Первой жертвой борьбы за эффективное и дешевое обогащение стала фирма «Дегусса». Несмотря на свои славные традиции поставщика урана гитлеровскому режиму, с финансированием работ Циппе она не тянула никак.

В 1971 году патенты и научный коллектив перешли концерну URENCO: дабы еще мощнее победить страну-бензоколонку, свои технологии и деньги сложили в кучку Германия, Англия и Голландия.

«Теперь я есть богатый сумрачный тевтонский гений!!! Бояться и трепетать, ватники!!!» — «Да боимся, боимся, ты только успокойся, — скороговоркой ответили сотрудники бензоколонки, — Только извини, бояться будем на ходу — нам французам надо уран обогащать...»

Угу — в ужасТно совковое время, когда все мы мучились от отсутствия рынка, СССР начал поставки обогащенного урана на экспорт. Долгосрочный контракт с французской Cogema был примечателен еще и тем, что этим была сломана монополия США как единственного поставщика топливного урана.

«Европа докажет вам, нищасным, что у нее — лучшие умы и технологии!!! Трепещите!!!» — «Да трепетаем, трепетаем уже... Подвинься маленько — дай уран пронести, люди ждут».

И ведь ждали. Ждали во Франции, через год — еще и в Италии, и «подвинься» было не просто так, а по делу: с 1973 советский топливный уран стал идти в Англию и Германию, с 1974 — в Испанию, Швецию, Финляндию, Италию, Швейцарию, Бельгию.

«Техснабэкспорт» работал с точностью метронома, а Циппе — Циппе продолжал эксперименты. И продолжали работать «сеточные» заводы в Штатах, в Англии и во Франции, производя идеологически правильный уран.

Ватники в ответ не рассказывали основы марксистко-ленинской идеологии — откуда ватникам знать английский и французский? Уныло шмыгая носом, ватники просто меняли цифры на ценниках...

«Неправильные» советские центрифуги на кило урана требовали в 50 (пятьдесят) раз меньше электроэнергии, чем замечательные диффузионные заводы, потому и себестоимость конечной продукции была меньше раз в 5-6.

«Да-да, Маркс и Ленин ошибались, рынок — ваше всё, а мы — в тупике. Скоко тонн, говорите, отвесить-то?.. Валюту вот сюда, в авоськи складывайте. Да-да, права человека, свобода слова, мир-дружба-жвачка, вы только про аванс не забывайте...»

Циппе продолжал работу, а поборники невидимых руконог рынка нашли единственный способ остановить конкурента — врубить на полную катушку санкции и ограничения.

Вот это сработало: доля рынка «Техснабэкспорта» росла, но медленно. Тянули время, надеясь на успех Циппе.


Бесчисленные эксперименты URENCO завершились успехом только в середине 70-х.

В 1977 году открылись два завода на центрифугах — в английском Кейпенхорсте и в бельгийском Альмело. Надкритические центрифуги 2-3-метровой высоты знаменовали полное поражение страны-бензоколонки: себестоимость европейского урана стала всего в 2,5 раза больше идеологически неправильного советского.

Потрясающе! Было дороже в 5-6 раз, а теперь — всего в 2,5!

Европа уверенно доказала свою передовитость — очевидный факт. Подкрепленный тем, что никакие ограничения и квоты с «Техснабэкспорта» снимать никто не стал.

Но рукопожатная публика легко опровергнет кажущуюся антирыночность конкурентной борьбы: эти ограничения просто стали традицией! URENCO зарегистрирована в Англии, а там к традициям всегда относились с трепетом... Так что — шах и мат вам, ватники!

Мало того — в 1985 году URENCO построила и третий завод на центрифугах — теперь уже в ФРГ, в Гронау.

Три страны — три завода, каково?! Не то что экономически беспомощный СССР, в котором таких заводов было всего... четыре.

Зато три европейских завода за год давали на-гора 12 800 тысяч ЕРР (единиц работы разделения)! Двенадцать тысяч восемьсот, понятно вам?!

Что, действительно понятно, потому, что в СССР получается — 25 000? М-м-м... Э-э-э... Короче — у вас неправильный уран, потому что в центрифугах жужжат неправильные пчелы.

Оставим «на сладкое» историю о том, что происходило в 90-е, и договор ВОУ-НОУ — она заслуживает отдельного рассказа.

Если серьезно, три европейские страны по части обогащения урана бороться что с Советским Союзом, что с Россией оказались неспособны.

В 2006 году Европа к этому состязанию подключила Францию — URENCO и AREVA в 2006 году создали совместное предприятие ETC (Enrichment Technology Company Limited). Теперь все заделы технологии, научные, конструкторские и инженерные школы «атомной Европы» слиты воедино.

Франция закрыла свой диффузионный завод Georges Besse I, открыв на той же площадке Трикастен завод на центрифугах — Georges Besse II. С 2013 года работают оба каскада, суммарная годовая мощность составляет 5500 ЕРР.

Россия в это время провела очередную смену поколений центрифуг и, не открывая новых заводов, довела суммарную мощность обогащения урана до 26 000 тысяч ЕРР.

Итого: 4 европейские державы — 19 700, отсталая страна Россия в одиночку — 26 000.

 

Надкритические газовые центрифуги работают без остановки до 30 лет с уровнем отказов, не превышающим десятой доли процента в год. Газоцентрифужная технология представляет сегодня самый экономичный способ разделения изотопов урана, использует значительно меньше энергии, чем другие методы, и имеет множество других преимуществ.

Такие надкритические газовые центрифуги и производит Ковровский механический завод (на снимке).
 

Впрочем, как бы я ни стебался над могучестью атомной Европы, но в нулевые годы их надкритические центрифуги стали всерьез беспокоить Росатом.

Давайте напоследок еще немножко технических деталей.

Надкритическая центрифуга разделяет большее количество урана, чем подкритическая — соответственно, в каскадах их требуется не такое большое количество. Это — плюс.

Но выход из строя, авария надкритической центрифуги вынуждает останавливать весь каскад — ведь выключается механизм, который выполняет большую работу.

При этом надкритические центрифуги в 2-3 раза длиннее, выше, чем подкритические.

Что это значит с технической точки зрения? Длиннее «игла» — значит, ее сложнее удерживать в равновесии, выше требования к ее материалу.

Росатом не торопясь, без суеты одолел все эти проблемы — в 2012 году запущены центрифуги 10-го поколения — надкритические.

В открытых СМИ нет ни одной фотографии этой новинки, потому об их размерах нам позволено только гадать. Но, вероятнее всего, это те же 2-3 метра, как и центрифуги URENCO.

Конкуренция продолжается, но на сегодня Европа и Россия находятся на тех же позициях: Росатом в одиночку опережает 4 европейские державы в полтора раза, и пока никаких перспектив изменения этой пропорции не предвидится.

Но, как вы понимаете, Европой «похождения «иглы» не ограничиваются — мотается она по разным странам и континентам. С ней знакомы в Штатах, она стала дорогим гостем в Пакистане, Иране, Северной Корее и, весьма вероятно, в Израиле.

Рассказывать?



Контрабандные центрифуги PakSat-I, разработанные Абдул Кадир Ханом в 1980 году в Пакистане.

 

---

Продолжение

---