---

Личность Реджепа Тайипа Эрдогана является сейчас одной из самых обсуждаемых, возможно даже — более обсуждаемой, чем некоторые западные лидеры.
 

---

Что интересно — хотя Эрдоган в большой политике уже давно, 15-16 лет, популярным и обсуждаемым он стал буквально в последние полтора-два года. Это и не удивительно, учитывая последние события в Турции, которые внесли серьезные коррективы в ее общественно-политическую жизнь и, собственно, вывели Эрдогана в топовый список мировых лидеров.

Что это за события?

Безусловно, в первую очередь это сами обстоятельства, при которых бывший премьер-министр Эрдоган стал президентом и за относительно небольшой период трансформировал устоявшуюся парламентскую модель государственного устройства Турции в президентскую.

Это и участие в войне в Сирии, где Турция впервые за неполные сто лет вновь предстала в таком себе османско-имперском экспансионистском образе, если не брать во внимание вторжение на Кипр в 1974 г.

Это и неудавшийся прошлогодний государственный переворот; это и совсем свежие события, связанные с результатами референдума о внесениях изменений в конституцию Турции.


Архитектор авторитаризма?

Оглядываясь на все эти события, складывается впечатление, что они были звеньями одной цепочки. В каком-то роде и усилия Эрдогана по расширению полномочий президента, и участие в военных действиях в Сирии, и победа над мятежниками во время переворота 15-16 июля 2016 года были индикаторами, некой проверкой турецкого лидера на харизматичность, стойкость, умение быстро принимать решение.

Попросту говоря, происшедшее в Турции и вокруг нее за последние 2-3 года — это своеобразные камни, которые позволили Эрдогану заложить основы сильной и единоличной власти в стране с западной моделью парламентской демократии.

Правильно ли это — вопрос другой. Но заслужил ли Эрдоган звание отца нации и право руководить государством еще долгие годы, принимая решения самостоятельно не оглядываясь ни на внутренние, ни на внешние факторы?

Ответ утвердительный.

Тем более что турки на недавнем референдуме пусть и с минимальным перевесом, но все же дали своему президенту право переформатировать государственную машину на свой лад.


Референдум как кульминация

Говоря о самом референдуме, необходимо остановиться на нескольких ключевых моментах, которые расставят точки над «і» в вопросе, что же произошло с Турцией — окончательный отворот от Запада и узурпация власти одним человеком — или же на стыке цивилизаций Европы и Азии мы видим нового серьезного игрока?

Итак, согласно результатам референдума, с ноября 2019 года Турция должна стать президентской республикой, то есть тогда, когда пройдут очередные выборы президента и парламента.

Провести одновременно выборы депутатов и главы государства — очень разумное решение.

Во-первых, это будет выглядеть как символичная перезагрузка всей вертикали власти, чистый лист, с которого будет писаться история новой Турции, подобно истории Пятой Французской Республики, которая, кстати, зарождалась во многом схоже с президентской республикой Эрдогана.

Во-вторых, одновременные выборы президента и парламента позволят соратникам Эрдогана в зените его популярности завоевать максимальное количество мест в законодательном органе страны, который по-прежнему будет иметь большое влияние на политическую жизнь Турции, пусть и с урезанными полномочиями.

Критика, доносящаяся от Запада в этом контексте непонятна. Ведь, к досрочным выборам или одновременным выборам всех ветвей власти прибегали многие европейские лидеры, например Ф. Миттеран или самый свежий пример — решение британского премьера Т. Мэй провести внеочередные выборы нижней палаты парламента.

На что еще делает акцент Запад, критикуя референдум в Турции — что он не отвечает демократическим нормам и прошел с нарушениями. А президентскую модель поддержали в основном, мягко говоря, простолюдины — жители провинции, в то время как население Стамбула, Анкары, Измира и других крупных городов Турции в своем большинстве выступило против изменений в конституцию.

Тут надо отметить два интересных момента:

Первый: Запад, похоже, сам уже запутался в своих мерилах демократичности и открытости, ведь не совсем понятно, почему результат в 51% в пользу реформы конституции выглядит недемократическим? Ладно, если бы показатели были 70, 80 или 90%, но перевес в 1 процент должен убрать все сомнения в недемократичности плебисцита.

Второй момент: если все же допустить, что референдум прошел с нарушениями, то возникает вопрос: а были ли нарушения в Европе, где голосовала внушительная турецкая диаспора (около 3,5-4 млн человек)? И позвольте заметить — граждане Турции, живущие в демократической Европе, проголосовали в своем большинстве за реформу Эрдогана. Тогда на каких основаниях в Европе утверждают, что за изменения в конституцию голосовали лишь малограмотные провинциалы?

Ну и еще одним весомый аргумент в пользу демократичности референдума — поздравления от президента США Д.Трампа, которые он направил своему турецкому коллеге буквально сразу же, как стали известны результаты голосования. Да, кто-то скажет: да это же Трамп! Он экстраординарный и непредсказуемый! Возможно. Но в первую очередь он — президент «самой демократичной страны в мире», а потом уже все остальное.


Что на самом деле мучает Запад

Но на самом ли деле Запад, в частности, Европа переживает из-за недемократичности турецкого референдума? Или вопрос все же в другом?

Как мы видим, из Брюсселя и других центров Европы поступают сигналы о возможном развороте Турции от Запада на Восток, возвращение страны в средневековье и окончательное сворачивание евроинтеграционного курса.

Но позвольте, о какой евроинтеграции может идти речь, если Турция ее добивается чуть ли не полвека? Уже должно быть ясно, что ЕС никогда не примет в свою семью многомиллионную мусульманскую Турцию, пусть даже и самую светскую из всего исламского мира.

О развороте на 180 градусов тоже говорить неуместно, ведь никто не говорит о том, что в Турции когда-либо введут законы шариата, отменят латинский алфавит, а женщин обяжут ходить в парандже.

Турция в целом так и останется светским государством, но теперь уже с заявкой на регионального лидера, более независимого от Европы игрока.

Именно это и беспокоит старый континент.

За океаном же, в Штатах, более сдержаны в оценке Турции, особенно после смены власти в Белом Доме. При Обаме отношения Вашингтона и Анкары существенно ухудшились, главным образом после того, как Эрдоган заявил, что переворот 2016 года могли готовить в США.

Трамп, как мы видим, пока даже довольно позитивно отнесся к итогам референдума в Турции. Будет интересно посмотреть на результаты встречи его и Эрдогана, которая возможна в ближайшие 3-4 месяца.

Вообще в отношении США к Турции надо понимать, что для Вашингтона Анкара — стратегический партнер ввиду удачного географического положения Турции — под носом у России, Ирана и Ближнего Востока в целом. Как один из аргументов в пользу важности Турции для США можно вспомнить, как она в период Карибского кризиса сыграла роль некого противовеса Кубе. Тем более не стоит забывать, что Турция остается членом НАТО и, как заявляют в самой Анкаре, — не намерены выходить из этого альянса.

Итак, Европу беспокоит резкий курс Турции на самостоятельность и фактическую заморозку евроинтеграции.

Безусловно, Турцию и ЕС будут связывать торговые и финансовые нити, но политический диалог с ней, судя по всему, надо будет выстраивать на равных позициях.


Выводы

Надо отметить, что все-таки обвинения Запада в построении Эрдоганом диктатуры небеспочвенны, но в то же время и значительно преувеличены.

Без сомнения, эпоха постататюрковской парламентской Турции уходит в прошлое. Но на смену ей отнюдь не придет модернизированная Османская империя или, тем более, Саудовская Аравия №2.

Турция в целом сохранит свой европейский облик (с присущими мусульманской стране особенностями) и всесторонний диалог с Западом. Но теперь уже Европе будет сложнее навязывать Турции свои правила игры из-за того, что для Анкары уже не будет приоритетным вступление в Евросоюз, следовательно, она не будет считать должным выслуживаться перед Брюсселем.

Кроме этого, Западу придется закрыть глаза на сотрудничество Анкары с Москвой, хотя их отношения вряд ли можно назвать братскими или хотя бы дружескими, ведь между Турцией и РФ серьезные разногласия, например, по Крыму или по отдельным моментам сирийского кризиса.

Экспансионистские аппетиты Турции, в частности ее лидера Эрдогана, будут расти. Они уже фактически год проявляются в той же Сирии и в Ираке, где Турция является одним из самых активных игроков.

В то же время Турции надо соизмерять собственные силы и возможности, дабы не надорваться в игре мускулами перед сильными мира сего. Но насколько нам удалось проследить — Эрдоган довольно мудрый и опытный лидер и сейчас удачно лавирует между Западом и Россией.

Удастся ли ему держать такую марку и дальше — увидим в ближайшее время.