---

Начать, пожалуй, стоит с проекта поставок сжиженного газа из США в европейские страны, о которых в последнее время так много и охотно говорит Дональд Трамп. При этом свой проект он рекламирует как способ уменьшить доминирование России и ее «Газпрома» на европейском рынке, как способ освободить свободолюбивую Европу от тоталитарного влияния «ужасного северного соседа».

Журнал «Геоэнергетика.ru» предлагает послушать Трампа, держа перед глазами калькулятор, после чего задуматься — так ли правдив мистер президент и кому на самом деле стоит опасаться гипотетического (пока что) экспорта американского газа в Европу.
 

---

 
Газовые единицы измерения

В 2016 году средняя цена российского газа для Европы составила 167 долларов за одну тысячу кубометров, в этом году «Газпром» прогнозирует подъем цен до уровня 180-190 долларов. В 2016 году доля российского газа в Европе поднялась на 3%, добравшись до 34%, что составляет 179,3 млрд кубометров.

Что могут предложить США, сказать сложно, поскольку СПГ (сжиженный природный газ) — не самый простой товар, а одновременно используемые разные единицы измерения делают ситуацию еще более запутанной.

Давайте начнем с того, чтобы внести ясность именно с единицами, после чего перейдем к привычной нам метрической системе.

Американцы в своей газовой статистике используют так называемую «британскую тепловую единицу» — БТЕ в русской транскрипции или BTU (British Thermal Unit) в транскрипции англоязычной. Связь с кубометрами природного газа высчитывается по незамысловатой формуле:
 

---

 

---

Но российская газовая отрасль обычно дает цены за 1000 кубометров, а 1000 кубометров — это уже 35 800 000 БТЕ.

Как видите, БТЕ весьма «мелкая» единица, поэтому в статистике часто используют МБТЕ или MBTU — мега, миллион БТЕ. Следовательно, средняя цена российского газа для Европы в минувшем году составила 4,66 доллара за МБТЕ.

Учитывать коэффициент 38,5 следует при чтении любых статей, касающихся поставок газа из США, особенно всевозможных переводных статей. Частенько переводчики не обращают на это внимание, и мы с вами видим фразы такого вот рода:
 

«цены на LNG из-за океана на 1-2 доллара превышают базисные цены на северо-западе Европы».
 

Если не присматриваться, то может появиться уверенность, что американский газ, с учетом русофобских тенденций в Европе, вполне может быть конкурентом газу российскому — в самом деле, разница в цене кажется минимальной.

Но речь-то идет о цене той самой БТЕ, а в пересчете на привычные нам цены за тысячу кубометров разница куда как значительнее — цены на СПГ из-за океана на 38,5-77,0 долларов за тысячу кубометров выше базисных цен в Европе.

То есть реально цены американского газа выше российского на 23-46%.


Испытывают ли европейские потребители газа энтузиазм по поводу возможности покупать «дружественный», а не «тоталитарно-агрессивный» газ?

Даже не пытаемся изучать риторику всевозможных политиков, смотрим на статистику поставок американского газа в Европу по итогам 2016 года. Поставки были, бесспорно, и составили они 400 000 тонн СПГ.

Как вы понимаете, тут снова нужно разбираться с единицами измерения, поскольку сжиженный газ измеряют в тоннах, а трубопроводный — в кубометрах. Тоже ничего хитрого, калькулятор выдержит.
 

Одна тонна сжиженного газа — это, в среднем, 1380 кубометров природного газа.

Следовательно, в 2016 году Европа приобрела у США 552 млн кубометров природного газа. У тоталитарного «Газпрома» из злобной России — 179,3 млрд кубометров, у невероятно дружеских США очень демократичного газа — 0,552 млрд кубометров.
 

Вот теперь, дорогие читатели, можете снова начинать слушать и читать о том, как американцы прекратят газовую гегемонию России в Европе, приятного вам времяпрепровождения.

Почему разница столь значительна? Да потому, что сжиженный газ требует еще и обратного превращения — для того, чтобы он был пригоден для потребления, его нужно аккуратно испарить, что к указанной разнице добавляет еще около 30 долларов за 1000 кубометров.

Слова политиков — очень хорошее дело, но европейские бизнесмены больше любят цифры активов и пассивов, да и всевозможные электростанции популистскими лозунгами топить не очень удобно.
 



Не будем вдаваться в тонкости газового бизнеса в США, хотя там отличий от привычного нам варианта предостаточно.

Если в России к варианту номер 1 — «газ добыл «Газпром» и доставил его потребителям «Газпром», что и прибавится, так только вариант 2 — «Газпром» добыл газ, «Газпром» сжижил газ, «Газпром» зафрахтовал газовозы, «Газпром» доставил газ потребителю», то в Штатах все куда как более замысловато. Фирма One добыла газ, фирма Two произвела сжижение газа на заводе, принадлежащем фирме Three, затем фирма Two зафрахтовала газовозы, фирма Fore реализовала потребителям.

Не так все это и существенно, как несущественна и гипотетическая возможность поставок американского СПГ обезумевшей от русофобии Польше или Прибалтике. Важен только один существенный момент: поставщики СПГ закупают партии газа на американских биржевых торгах, тем самым подталкивая вверх внутренние расценки на газ.

С подобной проблемой уже сталкивалась Австралия, выстроившая свой газовой рынок по такой же схеме — высокие цены на СПГ в Юго-Восточной Азии привели к тому, что резко выросла цена на него и для внутренних потребителей.

Резкий рост экспорта, таким образом, ограничивается проблемами, которые возникают на внутреннем рынке, и это служит естественным барьером в конкурентной борьбе с таким мощным экономическим соперником, как «Газпром».


В отличие от польско-прибалтийских политиков, Дональд Трамп — серьезный бизнесмен, в биографии которого авантюры были, а вот откровенной глупости не встречалось.

С кем же он не на словах, а на деле собирается вести конкурентную борьбу на европейском газовом рынке?

«Поднимутся цены на газ — его станет выгодно везти в Европу из США» — тоже несерьезно, поскольку Россия с прибылью для себя торгует газом и при нынешних 167 долларах за 1000 кубометров. Достаточно держать цену на этой отметке столько времени, сколько понадобится, вот и все.

С законами физики спорить не получается, трубопроводный газ был, есть и будет дешевле сжиженного газа, который требует регазификации, который требует фрахта тысяч газовозов при попытке догнать по объему наши трубы.

И американские бизнесмены тоже это прекрасно понимают — в Европу они поставляют не больше 10-11% того, что выдает на горa единственный пока их завод по сжижению газа Sabine Pass.




Завод по сжижению газа Sabine Pass (США), фото: worldoil.com
 

---

Но Трамп тем не менее ездит по европейским столицам и пытается протолкнуть американский газ в Европу. С кем же он на самом деле собирается конкурировать? Ответ лежит на поверхности: сжиженный газ может конкурировать только со сжиженным газом другого производителя.

Вот теперь мы и добрались до слова «Катар».


Некоронованные короли рынка СПГ

Маленькое островное государство Катар в Персидском заливе — мировой лидер поставок СПГ.

В 2016 Катар экспортировал 79,6 млн тонн СПГ, на долю европейских стран пришлось 17,9 млн тонн, что эквивалентно 24,7 млрд кубометров газа трубопроводного, а это уже почти 14% от объема поставок «Газпромом».

Как бы напрашивается вывод, что именно «Газпром» и должен больше всех опасаться роста поставок из Катара, но и в руководстве «Газпрома» с законами физики знакомы, мы уверены, не понаслышке.

Есть те, кто в этих законах сомневается? Не смеем возражать, просто предложим посмотреть, куда в Европе идет катарский газ.
 



Доха (Катар), фото: tonkosti.ru
 

---

В Польшу, где Сейм ради противодействия России на всех мыслимых и немыслимых фронтах готов принять закон о том, что 2х2=5, а число «пи» равно 7. В Италию, Испанию, Португалию, Великобританию — в страны, где уже имеются терминалы по приему сжиженного газа.

Вот только работают они последние годы отнюдь не на все 100% — по причинам, которые мы указали. Дорого! А вкладываться в терминалы новые — просто рискованно, поскольку цена газа, будучи привязана к цене нефти, не может обеспечить прогноз сроков окупаемости таких инвестиций.

Так что позиция России и ее «Газпрома» очевидна — рост конкуренции со стороны Катара её не беспокоит ровно так же, как поставки СПГ из США.


Газ американский и газ катарский

Ну а по какой причине США могут начать борьбу с катарским газом в Европе?

Снова берем в помощники нашего верного друга калькулятора, и смотрим в этот раз на статистику того самого американского завода по сжижению газа за 2016 год.

Первое полугодие 2016 газа, на Азию приходится 14% всего произведенного на Sabine Pass СПГ, а вот второе полугодие — уже 36%.

Причин две — рекордный рост цен на газ на азиатском рынке и то, что американцам удалось «подвинуть»… Катар.

Учтем еще один момент — Sabine Pass начал работать только первой линией, впереди весьма существенное расширение, на подходе к реализации в Америке еще несколько проектов заводов СПГ.

Рынок СПГ Латинской Америки США освоили весьма плотно, в Азии все, вроде, тоже идет по нарастающей. Чего не хватает? Еще одного рынка и, разумеется, повышения цен.

Теперь нам остается только посмотреть на даты — когда внезапно началось обострение ситуации вокруг Катара и когда начались пассажи Трампа о том, как американский СПГ вытеснит из Европы российский трубопроводный газ.

То и другое произошло практически одновременно. И практически сразу после начала дипломатического конфликта Катар покорно пошел на сделку по приобретению американского вооружения на сумму в 12 миллиардов долларов.




Завод по сжижению газа Pearl GTL (Катар), фото: shell.com
 

---

Катар — это 32% мирового рынка СПГ.

Катар — это крупнейший в мире завод по сжижению Pearl GTL, основанный государственной компанией страны QatarGas на двоих с европейской Royal Dutch Shell.

Катар — это крупнейшее в мире месторождение газа Северное/Южный Парс на двоих с Ираном, это 80 млн тонн СПГ в год, что эквивалентно 110 млрд кубометров «трубного газа».

Катар — это его собственный, и тоже крупнейший в мире, целый флот газовозов, который позволяет ему весьма гибко и оперативно реагировать на изменения цены на газ в разных регионах — где дороже, туда и наращиваем поставки.

Гибко и оперативно еще и потому, что добыча газа идет по «газпромовской» схеме — государственные компании контролируют каждый этап, от геологической разведки до поставок конечным потребителям.

А в ЕС имеется 26 терминалов для приема СПГ и его регазификации, строятся новые. При этом катарский газ, как и российский, дешевле американского, транспортные издержки тоже меньше.

Получается, что США, если они желают бороться за европейский рынок СПГ с Катаром, объективно заинтересованы в том, чтобы дипломатическое напряжение вокруг Катара переросло в совершенно определенные меры экономического противодействия.

Теоретизировать долго нет нужды, тот же Египет может найти благовидный предлог для того, чтобы «временно прекратить», «временно остановить» движение газовозов через Суэцкий канал.

Контракты Катар с европейскими потребителями заключал не спотовые, а длительные, и, отказываясь от их исполнения, он мгновенно получит штрафные санкции. Но и поставки по маршруту, пролегающему через мыс Доброй Надежды, то есть вокруг Африки, увеличивают издержки поставщика, то есть в обоих случаях поставщики из США получают именно то, что им необходимо — ослабление позиций реального Катара, а не мифологизированного «Газпрома».

В таком случае риторика Трампа выполняет функцию отвлекающего маневра и ее наличие получает логическое объяснение.


Эволюция отношений Катара и России

Конечно, можно просто подождать, как будут развиваться дальнейшие события, но можно попробовать поднять еще один пласт информации — а как, собственно говоря, выглядят отношения Катара и России?

Если коротко, в двух словах вспомнить, как выглядели отношения России и Катара в 2013-2014 годах, то можно уложиться всего в одну фразу: нараставшее жесткое экономическое и геополитическое противостояние, причем именно Катар старался нанести удар по позициям России. Это его попытка провести газопровод в обход Ирана — через территорию Сирии — стала одной из главных причин разразившейся в Сирии гражданской войны.

Катар делал ставку на свержение Башара Асада, финансируя для этого банды самых разных пошибов и, как мы все помним, был период, когда такой сценарий вполне мог стать реальностью.

Ровно до той поры, пока легитимное правительство Сирии не попросило о военной помощи своего давнего надежного партнера — Россию.

Не так уж и много времени потребовалось, чтобы в Катаре осознали — Асад останется на своем месте, никакие бандитские методы не позволят взять контроль над государством в свои руки всем вместе взятым исламистским вооруженным группировкам.

По мере нарастания военных успехов армии Сирии, которую теперь поддерживали и поддерживают российские ВКС, менялась и риторика Дохи, вслед за риторикой — и реальные действия.
 



ВКС России, фото: rusvesna.ru
 

---

Если отбросить политические «междометия», то все «завязано» на довольно простую арифметику.

Россия, добившись того, что треть снабжения Европы газом находится в ее руках, дальнейшего «экспансионизма» не планирует.

Да, объемы поставок в физическом исчислении растут, но эта треть остается неизменной, поскольку растет и объем рынка. Несмотря на бесконечно муссируемую в прессе тему развития энергетики, основанной на ВИЭ, Европе газа нужно все больше и больше.

Приняв «Газпром» за некую константу, мы видим, что борьба разворачивается вокруг 2/3 газового рынка Европы.

Кто станет поставщиком №2?


Южный Парс/Северное

И тут, разумеется, нельзя не вспомнить о самом крупном в мире газовом месторождении, располагающемся в Персидском заливе, в территориальных водах Катара и Ирана.

Катар называет свою часть месторождения Северной, хотя на географической карте она занимает южный сектор месторождения. Для Ирана это Южный Парс, хотя географически его часть как раз северная. Эту путаницу приходится помнить, иначе она может ретранслироваться в головы недостаточно внимательных наблюдателей.

Запасы Северного — это 13,8 триллиона кубометров газа и 4,3 миллиарда тонн нефти (они же — 27 млрд баррелей, если кому-то так привычнее), в Южном Парсе 14,2 триллиона кубометров газа и 2,7 млрд тонн нефти (18 млрд баррелей).

Как видите — практически пополам, и эти гигантские объемы выводят Иран на второе место в мире по запасам газа, а Катар — на третье.




Карта размещения месторождения Северное/Южный Парс (Катар/Иран), рис.: wikipedia.org
 

---

Справляться с такими объемами чисто технически не просто, а одной кампании, пожалуй, и вовсе нереально. QatarGas — крупнейшая в мире компания по производству СПГ, но под одним «брендом» скрываются сразу 4 совместных предприятия, при этом перечень совладельцев состоит из ведущих мировых компаний.

Total, ExxonMobil, ConocoPhillips, Shell — и никто из них, несмотря на словесную шелуху поклонников либеральной экономики, не смущается того, что контролирует это все государственная компания Qatar Petroleum.

Но и этого конгломерата для Северного маловато, в специально построенном промышленном городе Рас Лаффан — своеобразной «Мекке» газовых и газохимических предприятий не только арабского, но всего мира, базируется второй по величине производитель СПГ — Rasgas.

В свою очередь, иранский Южный Парс (который на самом деле северный) поделен на 28 фаз, в разработке которых до начала санкций участвовали компании из высшего эшелона углеводородного мира — «Газпром», Total, Eni, Shell, Repsol.

Санкции закончились — и все участники концессий вернулись на свои места, хотя ситуация нисколько не изменилась — контролирует всю добычу государственные иранские Petropars, OIEC и Хатем Ольанбийя.

Добычу нефти и Иран, и Катар в последний год развивают умеренными темпами, а вот добыча газа наращивается и наращивается. Конечно, есть прекрасный рынок СПГ Юго-Восточной Азии, но избыток предложения может привести к тому, что и тут цены начнут опускаться, потому и Ирану, и Катару нужны дополнительные рынки сбыта.

Европа, которой газа нужно все больше, еще и весьма платежеспособна, в Европе «Газпром» не имеет ничего против любых действий, которые не касаются его 1/3 газового рынка.


Башар Асад как камень преткновения

В 2013 году, как мы помним, не только Катар лелеял мечту протянуть газовые трубы через территорию Сирии, но и Иран сделал аналогичное предложение.

А теперь складывается уже более интересная ситуация.

С одной стороны, Катар — держава суннитская, Иран — шиитская, обе страны претендуют на доминирование в зоне Персидского залива в частности и в мусульманском мире вообще.

Но месторождение Парс, которое на политической карте поделено надвое, на геологической карте — одно.

Но и Ирану, и Катару нужен европейский рынок, нужна возможность каким-то образом договориться с руководством Сирии о прокладке труб через ее территорию.

К концу 2015-го года и в Дохе, и в Тегеране уже никто особо не сомневался, что для того, чтобы получить доступ на европейский рынок, предстоит вести переговоры, причем не в Дамаске, а в куда как более северном городе — Москве.

Для Катара это осознание отнюдь не было озарением — в отличие от Ирана, эмират всегда был на «правильной стороне», никогда не попадал ни под какие санкции, ставка на Штаты была сделана давно и казалась вечно выигрышной.

Катар активно спонсировал все виды сирийской оппозиции, внедрял в нее представителей «братьев-мусульман», помогал объединиться разрозненным отрядам и даже передал в распоряжении состоявшегося объединения здание сирийского посольства.

Катар протаскивал поддержку сирийской оппозиции на официальном уровне в ООН, в ЛАГ (Лига Арабских Государств) — где-то получалось, где-то нет, но спонсорство, несмотря на то, что Катар вступил по первому зову в антитеррористическую коалицию во главе с США, не останавливалось ни на один день.


Новый эмир — новые веяния

Обстановка в самом Катаре оставалась стабильной, несмотря на то, что летом 2013 стало очевидно, что правящий эмир Хаман бен Халиф Аль Тани намерен уйти в отставку.

Своего отца он «бескровно» сверг в 1995-м, и чтобы не повторить столь печальный опыт, преемника подобрал заранее.

В конце июня 2013 эмир передал власть наследному принцу — своему 33-летнему сыну Тамим бен Хамаду Аль Тани.




Тамим бен Хамаду Аль Тани, эмир Катара с 25 июня 2013 года, фото: rus.rt.com
 

---

Шейх Тамим пообещал продолжать дело своего отца, но уже в инаугурационной речи прозвучало нечто совсем свежее:
 

«Мы уважаем все влиятельные политические течения и не намерены поддерживать одних против других. Мы также против разделения общества в арабском мире по религиозному и конфессиональному принципам».
 

Новость о том, что Катар не намерен объявлять своим соперником шиитский Иран, прозвучала неожиданно, но только для тех, кто считает религиозные противоречия основой политических отношений в мусульманском мире.

Слова о Коране и способах его толкования — всего лишь надстройка, основой, как и во всем остальном мире, является экономика, а в случае Катара и Ирана — газ, скрывающийся в недрах Парса.

Политики вольны прокладывать государственные границы по своему усмотрению, геологическое строение газового месторождения от этого не изменится ни на йоту.
 

Если совсем упрощенно, то Парс можно представить себе как огромный баллон с газом, который Катар вскрыл с одной стороны, а Иран — с другой. Выкачивать содержимое можно либо ссорясь друг с другом, либо, напротив, тщательно согласовав друг с другом эту работу.
 

Катар не имел и не имеет ни малейшего желания обострять отношения с Ираном — боевые действия наверняка приостановят работу газодобытчиков, а это приведет только к финансовым потерям. И шейх Тамим просто высказал вслух то, что негласно подразумевалось в годы правления его отца.

Иран «тонкий намек на толстые обстоятельства» понял мгновенно — сразу после этого выступления шейха Тамима глава МИД Ирана прибыл в Доху, чтобы дежурно поздравить и неформально разъяснить позицию своей страны по конфликту в Сирии, подчеркнув, что Иран будет прилагать все усилия для сохранения целостности этой страны.


Катар и Иран. Катар и Россия

Вероятнее всего, стороны нашли взаимопонимание — Катар официально приветствовал начало переговоров о возможном снятии санкций с Ирана, которые стартовали летом все того же 2013-го.

Это стало прологом к обострению отношений Катара с Саудовской Аравией, которая полагала, что снятие санкций с Ирана приведет к росту его влияния в регионе.

Что касается отношений с Россией, то первые шаги нового эмира дружелюбием не отличались.

К примеру, в 2014-м Катар активно подписывал договоры о покупке западной военной техники — вертолетов у Франции, комплексов «Пэтриот» у США. Под убаюкивающие разговоры о борьбе с ИГИЛ, Катар осенью 2014 объявил о создании Стратегического совета высокого уровня с Турцией с явной целью решать судьбу Сирии после свержения Башара Асада.

Тогда же стали активно муссироваться слухи о создании объединенных вооруженных сил, военного флота и полиции шестью монархиями Персидского залива — Саудовской Аравией, Кувейтом, Катаром, ОАЭ, Оманом и Бахрейном.

Правда, дальше разговоров дело не пошло, а в самом начале 2015-го довольно неожиданно Катар стал инициатором активизации работы совместной с Россией межправительственной комиссии.

Катарские инвестиционные фонды заговорили о желании инвестировать в Россию, причем не только в энергетический комплекс, но и в сельское хозяйство. Население растет, пахотных земель и пастбищ не хватает, и Катар по собственной инициативе начал сертификацию российского производства мяса птицы, говядины, баранины, яичной продукции.

С одной стороны, все совершенно логично, а вот с другой — совершенно неожиданно, ведь Россия отнюдь не является географическим соседом островного государства. Политический вектор «подальше от США и Саудовской Аравии» появился и стал крепнуть.

Катар первым из арабских государств приветствовал подписание договора «ядерной шестерки» с Ираном, в августе 2015-го пошел на соглашение с Россией о координации деятельности на международном газовом рынке.

И сразу после того, как стало очевидно предстоящее снятие санкций с Ирана, в Катаре заговорили о том, что Парс мог бы стать ресурсным источником для газопровода по маршруту Катар — Иран — Турция — Европа.

Катар готов был взять на себя роль посредника в выстраивании отношений Ирана с арабскими странами.

Казалось бы — все налаживается, впереди — радужные перспективы...

 

---

Читайте далее: ВКС России как способ излечения от русофобии. Вывод ВКС с территории Сирии и «приручение» Катара. Блокада начата — что дальше?
 

---