Нельзя представить Ригу без Домского собора. Символ власти завоевателей-крестоносцев, центр экспансии католицизма в Прибалтике, основанный епископом Альбертом Буксгевденом, чьи родственники через шесть столетий верой и правдой служили Российской империи. Именно Фёдор Фёдорович Буксгевден командовал русскими войсками в 1808 году, когда последняя русско-шведская война поставила точку в споре о территориальной принадлежности Финляндии. Однако тогда Буксгевдены, Кампенхаузены и прочие Тизенгаузены были уверены в своей исторической правоте и яростно крестили балтов и финно-угров, полагая, что им на том свете воздастся сторицей.

Первый епископ, Мейнард фон Зегеберг, был скромным августинцем и в Икскюле, где была основана каменная часовня, пытался было крестить ливов, но особых успехов не достиг.

Следующий епископ, Бертольд фон Шульте, был более воинственным и высадился у Древнего холма (место, где жили венды; срыт по приказу Иллариона Голенищева-Кутузова, отца нашего славного военачальника Михаила; на его месте сегодня располагается Академия художеств), однако там его встретило вооружённое копьями ливское ополчение. Епископа, нарушившего местную языческую идиллию, стащили с коня, а национальный герой ливского народа, Имаут, пронзил миссионера копьём.
 

И тогда уже Иннокентий Третий и его соратники не выдерживают и направляют в земли непокорных ливов своего горячего наместника Альберта, который и превращает Ригу в краснокирпичную и частично белокаменную крепость, массивную и неприступную.

25 июля 1211 год Альберт основал символ своего политического могущества — Домскую церковь, иначе именуемую собором Святой Марии (вся земля Ливонии была посвящена Богородице). Все его товарищи по крестовому походу не жалели средств на строительство главного католического храма Прибалтики.

Вкладывалась и семья Тизенгаузенов, обретшая огромные земельные наделы и феодальную власть на столетия вперёд. Впрочем, к XIX столетию Тизенгаузены сделались прекрасными русскими людьми, а один из представителей этого древнего крестоносного рода стал прямым прототипом князя Андрея Болконского (если быть точным — Фёдор Иванович Тизенгаузен, смелый человек, неустрашимый воин, павший в Бородинском сражении; он был зятем Михаила Кутузова, а его дочь, Долли Фикельмон, была владелицей блистательного петербургского салона, куда часто приходил Пушкин).

Однако те воинственные рыцари Тизенгаузены были впоследствии изображены на одном из витражей Домского собора (поклоняющиеся Святой Марии).



Впрочем, вкладываться в строительство собора приходилось часто, потому что в средневековой Риге свирепствовали пожары. Во время одного из них в 1547 году полностью сгорела крыша.
 

Впрочем, ещё до этого храм сильно пострадал во время церковных погромов, вызванных Реформацией. В крестовой галерее устроили зернохранилище, а сама церковь некоторое время пребывала в запустении. Бюргерство побеждало аристократию.

В дальнейшем лютеранский подход к действительности укрепился. Витражи Домского собора — те, что ближе к алтарю — отражают идеи протестантизма. Густав II Адольф, захвативший Ригу в 1621 году, красуется на фоне входа в церковь, а левее магистр Плеттенберг (тот, что неровно дышал в сторону Пскова) провозглашает указ о свободе и равенстве вероисповеданий.



Впрочем, могила Альберта, как считается, должна быть где-то рядом. Хронист был лаконичен: «под третьим камнем, под светильником». Ищут до сих пор. Зато могила Мейнарда совсем рядом.

Красивы своды клуатра, которые так и призывают посетителя предаться вольным фантазиям на исторические темы. Много таких краснокирпичных клуатров по всей Северной Германии, но наш особенный, потому что наш.
 
Названия у рижских пушек были диковинные: Сатурн, Дракон, Котёнок. Не жалели иноземные властители денег на содержание рижского арсенала, потому что понимали: кто контролирует Ригу, тот удерживает золотой ключик от морской и сухопутной торговли в Восточной Прибалтике.

Впрочем, очень часто пушки прежних союзников — архиепископа, ордена и рижан — оборачивались друг против друга. С начала 1860-х годов они навсегда замолчали, будучи врытыми в землю в бывших монастырских подворьях, уступив место более совершенным орудиям.

Зато в 1880-е годы Домский собор обрёл бесценное сокровище — орган фирмы «Эберхард Фридрих Валькер» (отец многодетного семейства из пяти сыновей был родом из Людвигсбурга, но много работал в России), строительство которого во многом было проспонсировано царским правительством: 40 000 золотых рублей на нужды любителей классической музыки.



У домского органа замечательная акустическая характеристика (124 регистра) и 6718 труб. Первое произведение, сыгранное на нём — оратория Laudare Dieu, написанное специально для инаугурационного концерта выдающимся Францем Листом. Играет он бесперебойно, а в советское время зал Домского собора был всесоюзно известным, и каждая туристическая группа, прибывавшая на берега Двины, была обязана централизованно посетить концерт органной музыки.
 
Вот и думаешь — что бы мы делали без Домского собора. Смотрят с могучих многовековых колонн изысканные эпитафии с аллегорическими гербовыми образами: то родовая эмблема баронов Дрейлингов, в честь имения которых назван рижский микрорайон Дрейлини; то герб Химзелей, чей род подарил городу прекрасную коллекцию артефактов из рижской старины, что позволило основать один из старейших в Европе музеев — Музей истории Риги и мореходства (1773 год) (правда, после Капитолийского, Ватиканского, Эшмоловского музея искусства и археологии и отечественной Кунсткамеры).

Чуть далее — серые каменные страницы плит со средневековыми эпитафиями, которые готовы поведать о многом — но предпочитают загадочно молчать, давая нам шанс рассказать и объяснить всё самим. А снаружи вид поистине величественный: на самом шпиле красуется молодой совсем петушок-флюгер советских времён, которому уступил место его израненный прадед, ветеран всех мыслимых войн, изготовленный в конце XVI века.

Гулять по Домскому собору и вокруг него можно долго. Если продолжать путь по Новой улице (куда простирались владения Домского монастыря) по следам профессора Плейшнера и Шерлока Холмса, то Домский собор всё равно будет рядом. Нет сомнений, что образ его есть и будет одним из градообразующих.

---

---