---

Беларусь впервые приняла заседание Парламентской ассамблеи ОБСЕ, 26-я сессия которой прошла 5-9 июня в Минске. Еще недавно вслед за красноречивой Кондолизой Райс Беларусь принято было называть на Западе «последней диктатурой Европы». Однако после начала минского процесса по урегулированию украинского кризиса это натянутое высказывание произносить стало немодно. Для официального Минска проведение данного мероприятия вписывается в логику нормализации отношений с Западом. На какие результаты может дать этот процесс? И что получила Беларусь по итогам 26-й сессии ПА ОБСЕ в Минске?
 

---

«Диктатура» оказалась фейком

Эволюция общественного сознания западных политиков от «последней диктатуры Европы» до «донора стабильности и безопасности» в Восточноевропейском регионе произошла достаточно быстро и незаметно. Еще вчера топовые политики и эксперты Брюсселя и Вашингтона кляли белорусскую модель развития и угрожали ей экспортом «демократии».
 

Однако неэффективность подобного пути и три провальные попытки цветных революций в 2001, 2006 и 2010 гг. привели западные элиты к новым выводам. Если белорусов устраивает власть, и они ее не хотят менять, то следует менять не власть, а самих белорусов. Для этого западным партнерам требуется прежде всего доступ к общественному сознанию если не всех белорусов, то как минимум молодой и активной ее части.
 

Стабильный и гарантированный доступ к белорусскому обществу западные структуры могут получить только в случае некоторых уступок. Например, фактическая легитимизация и «рукопожатность» белорусской власти на Западе, которые для сохранения имиджа западных столиц оформляются в некий диалог, политику «вовлечения» Беларуси.

Подобные шаги, естественно, выгодны Беларуси — как в имиджевом плане, так и в экономическом. Проведение 26-й сессии ПА ОБСЕ как раз и стало тем имиджевым выигрышем Беларуси, на который пришлось пойти Западу в своей политике «вовлечения».


Что Беларуси удалось достичь, а чего нет

Итоги 26-й сессии ПА ОБСЕ для Беларуси имели двоякое значение. С одной стороны, это своего рода имиджевый прорыв, к которому страна стремилась после стольких лет целенаправленной дипломатической изоляции со стороны коллективного Запада. Сам факт проведения мероприятия в Минске означает преодоление белорусской дипломатией мифов, созданных вокруг Беларуси еще в 1990-е гг.
 

При этом Минск использовал площадку для позиционирования себя как нового центра восточноевропейской дипломатии и сторонника преодоления противоречий, накопившихся после краха биполярного мира.
 

Устами Александра Лукашенко прозвучал призыв к подготовке нового проекта международной безопасности — Хельсинки-2. Понятно, что это еще только призыв к дискуссии. Но сам факт этой инициативы и поддержка ее со стороны чиновников международных наднациональных структур может свидетельствовать о ее перспективах. Главное же, подобная инициатива Хельсинки-2 является радикальной сменой имиджа Беларуси как донора стабильности и безопасности в регионе.

В подобной ситуации блокирование литовской резолюции против строительства БелАЭС является тем выигрышем белорусской и российской дипломатии, позволившим не допустить объединения стран Запада против белорусской атомной программы.

Для Запада же эта ситуация оказалась уступкой во имя все той же политики вовлечения. Свидетельство тому — игнорирование Западом параллельной конференции в Минске оппозиционных и сочувствующих им международных правозащитников, а также акции протестов оппозиционных радикалов.


С другой стороны, белорусские депутаты не поддержали в ПА ОБСЕ позицию России по украинской резолюции. Подобный дипломатический маневр объясняется не только статусом Минска как переговорной площадки. Напрашивается вывод, что подобная позиция Минска стала итогом дипломатического маневра.
 

И Беларусь, и Россия прекрасно осознают, что один белорусский голос не повлиял бы на результаты голосования. А вот «продажа» белорусского голоса в обмен на блокирование литовской антиатомной резолюции — это реальность, от которой зависит реализация совместного проекта Беларуси и России — БелАЭС. Здесь видна типичная игра в шахматы, со всем спектром рациональной выверенности в принятии того или иного решения.
 

Любопытной оказалась ситуация вокруг голосования по итоговой Минской декларации ПА ОБСЕ, в которую была включена и украинская резолюция. Четыре белорусских депутата проголосовали за нее, в то время как два — против. Это также отдает духом определенного размена. Беларусь смогла не допустить включения в итоговую декларацию резолюции по правам человека в Восточной Европе, которая к слову затрагивала также другие страны ЕАЭС, в том числе и Россию.


Тактическая победа, стратегическая неопределённость

Понятно, что подобные итоги и выверенные шаги белорусской дипломатии на 26-й сессии ПА ОБСЕ не могли быть реализованы без ставки коллективного Запада на «вовлечение» Беларуси и без политического капитала «донора мира и стабильности в регионе».

Белорусская делегация достигла максимума в том числе и благодаря координации своих действий с российскими коллегами, которые выступали в роли «кнута» или «злого начальника», а белорусы в стиле — «пряника» или «доброго начальника».

Фактически роли между Беларусью и Россией зеркально поменялись. В 2000-е гг. находившаяся под санкциями Беларусь продвигала наиболее жесткую реакцию в отношении Запада, а проводившая с ним диалог Россия выступала в роли коммуникатора и адвоката Беларуси. Теперь ситуация поменялась на 180 градусов, где государства-союзники обменялись собственными ролями.

Но если тактически Беларусь получила максимальный «гешефт», то стратегически ситуация выглядит не так уж безоблачно. Минская переговорная площадка пробуксовывает. На территории Донбасса интенсифицировались перестрелки. И встреча Владимира Путина с Дональдом Трампом, а также договоренности между ними о создании параллельного нормандскому канала коммуникации наподобие того, который существовал в 2015 г. (Карасин-Нуланд) означают переход как минимум части минского переговорного процесса на уровень США-РФ, т.е. создание параллельного переговорного процесса Минску-2.
 

Девальвация же минской переговорной площадки приведет к постепенному «выветриванию» имиджа Минска как донора безопасности.
 

В этой ситуации президент Беларуси сделал предложение развернуть диалог вокруг инициативы Хельсинки-2.

Следует напомнить, что первый хельсинский процесс происходил в ситуации «разрядки». Сегодняшнее же положение на международной арене говорит об обратном. Слишком много акторов международной шахматной доске получают бонусы от нарастающего противостояния и перспективы Хельсинки-2 для Минска видятся только как имиджевые.

Однако и здесь возникает реальный вопрос по инфраструктуре предложенного диалога. Сегодня Минск не может выступать как самостоятельный актор, его организующий. Все экспертные инициативы на минской площадке организовывались внешними структурами, будь то западными или восточными, которые и занимались отбором экспертов и политиков на мероприятия. Белорусские же структуры были «на подхвате», предлагая со своей стороны только авторитетную моральную поддержку.

Будут ли западные и восточные структуры обслуживать инициативу официального Минска «Хельсинки-2»? Это остается вопросом. Сами же белорусские органы вряд ли пойдут на самостоятельное ее формирование, так как не имеют соответствующего опыта работы с экспертным сообществом и наличия наработок и методик в сфере мягкой силы.
 

Также не следует забывать, что для коллективного Запада важным является как раз геополитическая переориентация Беларуси. Для этого и произошел переход к тактике «вовлечения». В этом ключе западные структуры усиливают свое присутствие в белорусском обществе и влияние на наиболее активную его часть через собственных контрагентов.
 

Расширение инфраструктуры присутствия западных контрагентов и их влияния в Беларуси может привести к реализации рисков трансформации общественного сознания, коррозии ценностей белорусского общества, что потребует от государства сворачивания политики максимальной лояльности к западным контрагентам внутри страны, закручивания гаек. Это, в свою очередь, вызовет негативную реакцию Запада, который может перейти к более агрессивной тактике в отношении официального Минска, сворачивая диалог и возвращая негативный фон.
    

---

Читайте также: Александр Шпаковский. Шампанское в МИДе. Международное значение Минской сессии ПА ОБСЕ
 

---