Польские мыслители всегда отводили своей стране особую роль в европейском мире. И одной из главных черт польского мессианства было восприятие Польши как форпоста Европы, государства, принимающего на себя удар с Востока.

Сложные отношения с Россией, в том числе и в XX веке, наложили свой отпечаток на это мировосприятие. К сожалению, сегодня вместо попыток совместного обсуждения мрачных моментов прошлого мы видим, как история Польши превращается в историю героев и жертв.

Нынешние власти страны руководствуются военной конфронтационной логикой, где нет места полутонам, а есть «мы» и «они», белое и черное. На этой почве обильно расцветают исторические мифы и стереотипы, что можно увидеть в некоторых современных польских фильмах.

Как спасти Европу от русских варваров?

В 2011 году на экраны вышла историческая лента Ежи Гоффмана о событиях времен Варшавской битвы в 1920 году. На фоне этого сражения в фильме «Варшавская битва.1920» разворачиваются судьбы двух его участников: улана польской армии Яна Крыницкого (Борис Шиц) и его возлюбленной Оли Раневска (Наташа Урбанска).

В целом, Гоффмана можно заслуженно назвать мастером исторического кино, однако в этот раз на глубокую историческую достоверность лента вряд ли может претендовать.

Безусловно, для польского нарратива эти события являются знаковыми, но рассказ об одном из самых суровых поворотов истории страны тут показан в абсолютно дуалистичном подходе.


Кадр из фильма «Варшавская битва. 1920» / Фото: gazeta.pl

Сложно поверить в столь лубочно-сусальное описание одной державы с ее представителями и пародийно-карикатурное изображение другой.
 

Вместо схватки двух исполинов получилось тиражное спасение Европы от орд русских варваров, сексуально голодных красноармейцев, пьющих и мародерствующих.

Ну в самом деле: вместо «красной угрозы», инфернального зла на экране появляется голая задница, наложившая кучу у польского рояля. Быдло, разложенное большевизмом, не ушло от ответа за свои злодеяния, но победа эта отдает душком… трагикомедии, в которую и превратилось «рождение нации».

К карикатурам добавляются штампы. Варшавская битва проиграна. Владимир Ленин, узнав от Иосифа Сталина, что «Пилсудский и его эти поляки привели к огромной катастрофе — делу мировой революции», говорит: «Придется строить социализм в отдельно взятой стране».

За что России надо каяться?

Если в 1920 году удар с Востока был сдержан, то через два десятилетия волею судьбы «красный хищник» растерзал польский народ. Похоронным маршем по гибели нации звучит фильм Анджея Вайды «Катынь» (2007). На фоне общей трагедии режиссер рассказывает о судьбах четырех польских офицеров и их родственников, попавших между молотом Третьего рейха и наковальней СССР.
 

Впрочем, диктатура диктатуре рознь: в фильме «советской оккупации» уделено гораздо больше экранного времени, чем немецкой.

Кадр из фильма «Катынь» / Фото: curzonartificialeye.com

Конечно, для Вайды эта тема очень личная — известно, что его отец погиб в Катыни. Но не стоит основывать на фильме восприятие тех лет, глядя на все через призму текущих на экране рек ненависти. Иначе может сложиться мнение, что русские — звери, немцы всего лишь ошибались когда-то, а поляки… бедная Польша, как всегда, притесняема со всех сторон, но не сломлена. Даже безумными зверствами коммунистической власти и НКВД — если, конечно, в реальности они достигали показанного в фильме размаха.

Малый Сатана

Фильм Войцеха Смажовского «Волынь» (2016) должен открыть зрителю еще одну безрадостную страницу польской истории. Лента, повествующая о трагических событиях на Волыни в 1943 году, рассказывает о жизни польки Зоси Гловацкой (Михалина Лабач) в начале Второй мировой войны, периоде «советской оккупации», времени немецкой оккупации и непосредственно Волынской резне.

По мнению режиссера, фильм должен стать толчком к примирению поляков и украинцев — но маловероятно, что он внесет вклад в развитие польско-российских отношений.

Русские здесь, конечно, не являются «главным злом» — но все равно после фильма остается понимание, кто, кроме украинцев, враг Польши.


Кадр из фильма «Волынь» / Фото: Рамблер

Советская армия и НКВД изображены со всеми подобающими стереотипами и атрибутами режима — тут и повальное пьянство солдат, и их воровство, и малосимпатичные манеры русских, и высылка раскулаченных в Сибирь «телячьими вагонами». А немцы… предстают вполне цивилизованными и гуманными европейцами, способными на помощь и сопереживание.

Страсти по СССР

Любовь в эпоху социалистической диктатуры — тема настолько же не новая, насколько и беспроигрышная, когда нужно показать все тяготы и лишения коммунистического прошлого. Академичная и отстраненная «Холодная война» Павла Павликовского (2018) — это история любви на фоне послевоенного времени.

Роман-баллада начинается на польских руинах и растягивается на годы скитаний любовников по Берлину, Парижу, Белграду. Но все равно герои Виктор (Томаш Кот) и Зула (Иоанна Кулиг) возвращаются обратно в польскую столицу.


Кадр из фильма «Холодная война» / Фото: YouTube

Сложно говорить, что больше повлияло на отношения героев — личная неуживчивость или отсутствие свободы в одной из стран социалистического лагеря.
 
И если Иштвану Сабо в его «Фильме о любви» удалось создать равноудаленный от всех крайностей образ Европы середины ХХ века, то здесь не так трудно предугадать сентиментальную реакцию зрителя на геополитические амбиции, проступающие сквозь экзистенциальную эмиграцию героя.

Вопреки официальной версии

XX век закончился, оккупации больше нет, Польша обрела независимость. Однако старые враги не дремлют. Они не могут вновь пройтись по Польше кованым сапогом, воруя кур и гадя у роялей, но теперь они действуют тоньше.

Антони Краузе в фильме «Смоленск» (2016) представляет крушение польского президентского самолета под Смоленском в апреле 2010 года как акт мести, осуществленный российскими спецслужбами.


Кадр из фильма «Смоленск». Ежи Зельник в роли двуличного дипломата / Фото: fakt.pl

По официальной версии, тем весенним днем произошел несчастный случай. Впрочем, это не мешает режиссеру делать вывод, что крушение было спланированным покушением на жизнь президента Польши Леха Качиньского — возможно, в отместку за поддержку Польшей Грузии в ее противостоянии с Россией в 2008 году.

«Смоленск» — очередная попытка рассказать зрителю, что «на самом деле» произошло туманным утром 10 апреля 2010 года. В Польше интерпретацию событий Антония Краузе могли воспринять всерьез, пожалуй, только члены партии «Право и справедливость». Недаром лидер партии и брат-близнец погибшего президента Ярослав Качиньский назвал художественную картину «фильмом, в котором показана правда».

Впрочем, не лучше ли оставить мертвых в покое и заняться живыми? Или для некоторых польских кругов история уже полностью вытеснила актуальную повестку, став мерилом отношений с соседями?
 

---

---