Литературные сапёры и их старатели :: IMHOclub

ЛИБЕРАЛЬНЫЙ МИР

08.04.2023

Елена Кондратьева-Сальгеро

филолог, лингвист

Литературные сапёры и их старатели

Участники дискуссии:

1

1
Последняя реплика:

больше месяца назад

Иван Муравьев

Цензура, как её ни назови, благоухает одинаково. Но в англо-язычном обрамлении последнего писка политкорректности, цензура приобретает привкус тыквенного латте или пряного смузи, особенно, если в неё добавить чиа, лён или кунжут.Пробовали? Понравилось? А если начистоту: какое слово в данном перечне вызвало у вас наибольшее раздражение? Добавьте к нему термин « sensitivity readers » и продолжайте эксперименты.

Эта новая профессия — на самом деле всё та же цензура, вид с боку, с новыми добавками и привкусом Золушки, превращающей в тыкву всё, что ей привидится обидой. Сама тенденция, по сути, существует уже добрый десяток лет (с 2013, уж точно), но только сейчас её оформили в самостоятельную дисциплину и назначили любимой женой. Как всё светлое, хорошее и прогрессивное, тенденцию принесли в клюве американские дятлы идеологии "воук", продолжающие очищать мир от всех постыдных дискриминаций.

"Чувствительные читатели" или, как их уже называют во Франции с лёгкой руки одного публициста, "литературные сапёры" отныне призваны не только контролировать на предмет наличия возможных дискриминаций все современные печатные издания, но и прочёсывать в поисках нарушений всю классическую литературу. С целью радикально прочистить и переиздать в оскоплённом и «безобидном» виде всё наиболее известное и массово читаемое человечеством.

От "Божественной комедии", в "Песнях" которой ещё десять лет назад обнаружили гомофобию, исламофобию и антисемитизм, до Роальда Даля, в шоколадной фабрике которого внезапно нашли гроссофобию (ненависть к толстым), злобофобию (к злобным), мизогинию (женоненавистничество) и ещё целую икебану потрясающих нарушений кодекса политкорректности.

Под каток попал даже Ян Флеминг со своим неунывающим Джеймсом Бондом, из речей которого (в книгах и фильмах) затребовали изъять все иронические или пренебрежительные реплики, по отношению к темнокожим, но отчего-то не тронули ни одной, адресованной азиатам, — как говорят французы, "тайна и жевачка" — отчего так? Что, азиаты, не обижаются, по определению? Или азиатов недостаточно обижают?

Когда они равняли Данте с Ку-клукс-кланом и изымали из переизданий "Унесённых ветром" термин "негр", совместно с главами XLIV и XLV, где брутально поясняется история возникновения "карательных операций" южан против банд-формирований наспех освобождённых мнэ-э-э…темнокожих, — многие молчали из принципа "над нами не каплет".

Когда они взялись за Ронсара и исключили из школьных программ стихотворение "Пойдём со мной, красотка", чтобы не обижать подневольную прислyгу и одновременно не чернить образ «землевладельца эпохи Возрождения», зовущего крестьянку в розовые кусты, — слабые возмущённые голоса ограничились уничижительной иронией, будучи уверенными, что дальше первой глупости дело не пойдёт.

А дело пошло и обошло все мыслимые преграды так называемого здравого смысла, всего за несколько бурных и плодотворных лет.

Уже сегодня плоды дантовской "гомофобии" и розовых кустов политкорректи пожинают Чарли со своей шоколадной фабрикой и агент 007, со своим белым супрематизмом. Этот Карфаген тоже должен быть разрушен. Этот сценарий переписан. Ни шага назад, ни шутки про темнокожих. Ни толстых, ни злобных, ни чёрно-шоколадных. Ни слова в сторону, чтоб, упаси Господь, не обидеть какого «жиртреса», «жердяя» или несчастного мерзавца из какого-никакого меньшинства каких-никаких новоявленных «дискриминированных».

Согласно новым обязательным правкам, под кат попадают «все наименования, связанные с весом (стройным бой), умственным здоровьем (дураков не называть), насилием (за шлепки ответишь), гендером (что приспичит, то и гендер) и расовой принадлежностью» (мы все теперь просто гуманоиды). В тексте Даля были вымараны некоторые пассажи и заменены слова "толстый", "глупый", "чокнутый", "чёрный", "белый", "злой".

Вы правда думаете, что на этом они остановятся?

Не будем здесь и сейчас рассуждать о целях и задачах литературы в общем и её психологического или идеологического предназначения в целом. Пусть на этот хлеб зарабатывают стройные ряды философски подкованных граждан. Хлеба не жалко. Граждан — тем более. Всю многотонную дискуссию можно на лопатки уложить одним вопросом: зачем писать, чтоб ничего не сказать и никого не обидеть?

Гораздо важнее куда более прозаическая конкретика — доколе? Где та «роковая черта», за которой начнётся прямое уничтожение реальных, не модифицированных источников и какие другие источники (возможно первостепенной важности) назначат на убой?

Пока пересмешники соревнуются в убеждении не ведающего опасности населения в том, что этот бред рассосётся сам собой и пройдёт, "как с белых яблонь дым", — кто сможет гарантировать, что если все уже привнесённые в классику интернет-модификации могут быть стёрты одним щелчком, при отключении электричества, то бумажные источники никто и никогда уничтoжать не станет, а значит, всегда отыщется оригинал и снова перепишется подлинная история?

Мы, разве, не лицезрели в шоковом недоумении публичные сжигания книг и соборов? И разве не бессильно наблюдаем сейчас "переработку отходов" русскоязычных изданий в одной (пока отдельно взятой) стране? Лично я не стала бы ручаться за то, что некий коллективный разум успеет вовремя возобладать над коллективным безумием.

В западной прессе, этой проблемой сегодня обеспокоено рекордно малое количество умов, в основном, консервативного, то есть, порицаемого, с точки зрения политкорректности, толка. Коим в мейнстрим путь заказан, а значит, расшевелить и обеспокоить приоритетом исторической справедливости дремотную аудиторию, с серьёзно повреждёнными "Украиной" мозгами, этим умам никто не даст. Пока почтенная публика, как домашняя птица, с отрезанной головой, мечется, тычется и "помогает Украине", — новые литературные сапёры сумеют и успеют не только оскопить классику, но и заминировать идeологических фальшивок не на одно поколение.
Есть, конечно, слабые проблески в конце туннеля. Иногда, самые неожиданные. Например, пока кромсали Агату Кристи, за её расистские "Десять негритят" и шпыняли Роулинг, за отрицание гендерной вседозволенности, английская королевская семья занималась своими делами, согласно этикету.

А вот, когда взялись за Роальда Даля, из глубин этикета внезапно вышла "та самая Камилла", королева-консорт Великобритании, супруга Чарльза, и снова нарушила приличия, публично обратившись к присутствующим на светском рауте писателям, призвав их «не сдаваться тем, кто пытается ограничить свободу слова и загнать в рамки политкорректности воображение». Что там такое с Камиллой произошло на светском рауте гадать бесполезно. Как это теперь называется, "контр-продуктивно". Может, она, как ещё не переформатированная Бриджет Джонс, не удержалась — и в зюзю (не в обиду Зюзе будь сказано!). Но всё равно, спасибо Камилле, хоть мы и продолжим любить и не любить её не за это.

Зато, сразу после раута, английский издатель Даля анонсировал поправку к «чисткам»: обещал мирное сосуществование обеих версий — оригинальной и откастрированной. Чтобы вдумчивый читатель имел право выбора между подлинным произведением и его политкорректной адаптацией в идеологических целях.

A к Камилле немедленно примкнул несгибаемый Салман Рушди, потребовавший не прикасаться к оригинальному тексту Даля, чем лишний раз подтвердил собственное великодушие, поскольку сам он был в своё время жёстко откритикован Далем, за самую известную и самую скандальную из своих книг.А вслед за ними, французский издатель Даля, Gallimard, публично заявил, что во французскую версию творений писателя правки вносить не будут.

Но что-то мне подсказывает, что радоваться рано и следует подождать новостей о сравнительной купле-продаже цельных и каcтрированных шедевров. Не только Даля, за которого вступились, но и всех остальных, которых не спросят. Что-то мне намекает, что если вдумчивый читатель отголoсует сам за себя, откровенно предпочитая "брутальные" оригиналы продезинфицированным «адаптациям», — то его мнение вовсе не примут в расчёт, а начнут корректировать уже принудительно. Таким же медицинским способом, каким совсем недавно насаждали всеобщее обязательное "здоровье".И придётся нам, вместо натурально крепкого напитка, послушно смаковать смузи, да латте, без кофеина, ни алкоголя, зато с чиа, киноа и кунжутом.

Думаете, до этого не дойдёт? Хотите рискнуть? Чтобы дети ваши читали сказки про студента, пошедшего навестить старушку, с топором для резки сельдерея и вопросившего про "быть или не быть":- "Чихуахуа-ль я дрожащая или право имею?.."

источник