Почему-то многие очень благородные в своем замысле философские теории их противники превращают в ругательства настолько энергично, что первоначальный смысл полностью забывается. Прекрасное учение о величии мысли — идеализм — вызывало бешеную ненависть официозных марксистских пропагандистов.

 
Потом такая же судьба постигла и коммунизм — не менее красивую мечту о сотрудничестве и нестяжательстве, он стал символом деспотии и принуждения. А сегодня все чаще принято на чем свет стоит ругать либерализм — не менее ценное достижение философского разума.

Общее во всех трех случаях несправедливого охаивания этих замечательных теорий состоит в том, что анализируется не их глубинная суть, а неудачное либо корыстное присвоение этих теорий людьми, которые вовсе не следуют заложенному в понятия смыслу.

Поэтому я в статье о либеральном подходе к современной политическому устройству мира не буду ссылаться ни на политиков, называющих себя либералами, ни на теоретиков, которые не могут быть объявлены непререкаемыми авторитетами. Исходить надо из самого понятия, заложенного в названии и наиболее распространенных определений.

Процитируем Википедию: «Либерализм провозглашает права и свободы каждого человека высшей ценностью и устанавливает их правовой основой общественного и экономического порядка» — и далее пойдем простым логическим путем.


Если каждый человек является высшей ценностью, то странно предпочитать одних людей другим. Поэтому принадлежность к тому или иному народу или государству не может являться серьезной ценностью для либерала. Космополитичность и глобализм — естественные стороны либерального мировоззрения.

Хорошей иллюстрацией этому положению является нынешняя ситуация с мигрантами в Европе. Совершенно очевидно, что их массовое прибытие создает проблемы для европейцев. Приезжие плохо подготовлены к жизни в современном обществе, с трудом привыкают к его несложным требованиям и часто пытаются навязывать свои правила.

Однако закрытие границ и жесткое недопущение этих людей противоречит либеральным ценностям, одной из которых является презумпция невиновности. Это не только элемент уголовного права, но и важнейшая основа мировоззрения: никто не может быть обвинен в чем-либо, если нет доказательств, что он это совершил. Поэтому запрещать въезд иностранцам, никакого вреда никому еще не причинившим и объективно нуждающимся в убежище только из-за их национальности или вероисповедания с либеральной точки зрения недопустимо.

Понятно, что в практической политике придется вводить некоторые ограничения. Ни одна теория не может быть воплощена в жизнь идеальным образом, поскольку люди не идеальны. Но упорное стремление многих жителей Западной Европы не замечать связанные с мигрантами проблемы объясняется именно искренними либеральными убеждениями европейцев, их приверженностью справедливости и равноправию. Именно такой подход сделал Европу процветающей, и глупо насмехаться над ним.

Если между людьми возникают противоречия, то либералы признают лишь один метод их разрешения — выяснение воли большинства.

Демократия — составная часть либерализма. Не имеет значения, приведет ли демократически выработанное решение к положительным результатам, потому что никто не может сказать, какие результаты мы называем положительными. Зато очевидно, что решение, принятое большинством, устраивает большее количество людей, и это единственный важный фактор.


Хороший пример — переход Крыма от Украины России. При всей уязвимости процедуры конкретного референдума 16 марта 2014 года, нет сомнений, что большинство населения Крыма хотело этих изменений.

Именно поэтому произошедшие изменения легитимны. Да, было бы лучше, если бы референдум происходил после всестороннего обсуждения проблемы и в присутствии международных наблюдателей, как аналогичный в Шотландии. Но украинские законы такого не допускают — поэтому и такой хорош. Главное, что люди довольны — а человек для либерала является высшей ценностью.

Неважно, стало ли лучше жить в Крыму объективно, потому что нельзя обязать людей стремиться к лучшей жизни. Неважно, что Россия в свое время признала территориальную целостность Украины, потому что жителей Крыма она при этом не спросила. А если бы спросила, то они имеют право передумать.

Неважно даже то, что проведение референдума обеспечивали «вежливые люди», потому что без этих людей крымчанам не позволили бы сделать выбор, и это бы нарушило их права.

Теперь разберем, почему Украина так противится волеизъявлению Крыма. Это проявляется другой подход, противоположный либеральному — патриотический. Опять процитируем Википедию: «Патриотизм — нравственный и политический принцип, социальное чувство, содержанием которого является любовь к отечеству и готовность пожертвовать своими частными интересами во благо интересов отечества».

То есть для патриота важен не каждый отдельный человек с его правами и свободами, а определенная группа людей, к которой он принадлежит. Украина потеряла с Крымом территорию и население — для украинского патриота это невыносимо, хотя для него лично ничего не изменилось. Неважно, что возвращение полуострова Украине станет несчастьем для его жителей — зато самолюбие украинцев в целом от этого выиграет.

Очевидно, что патриотический подход является полной альтернативой либеральному. Только не думаю, что патриоты должны этим гордиться. Самое последовательное политическое течение подобного направления — это нацизм. Патриотическому принципу «Германия превыше всего» нацисты следовали вплоть до своего печального конца.


Интересное противоречие: европейское общественное мнение настолько либерально, что не возражает против приезда мигрантов и готово терпеть определенные сложности из-за них. И при этом европейские государства поддерживают Украину, пренебрегая интересами крымчан. Почему?

Потому что мигранты — проблема внутренней политики. Она касается каждого человека, и государство вынуждено прислушиваться к каждому гражданину. А вопрос Крыма — это вопрос внешней политики, к которой граждане интересуются меньше и передоверяют ее проблемы политикам. А те, оставленные без контроля общества, руководствуются отнюдь не либеральными соображениями.

С точки зрения государств, сохранение территориальной целостности — ценность более высокого порядка, чем волеизъявление людей. Украина — тоже государство, она потеряла территорию. Терять территории — это плохо, поэтому надо пожалеть украинцев и помочь им.

В этом — одна из главных сложностей либерального мировоззрения. С одной стороны, государство — естественная форма самоорганизации свободных людей. С другой — оно инструмент насилия, ограничивающий права и свободы каждого. Формально — в интересах большинства, фактически — зачастую в интересах представителей власти.

Поэтому для либерала вполне привычно находиться в определенных противоречиях с собственным государством. И не только в том случае, когда речь идет о государстве авторитарном или недемократическом — практически всегда. Опасения, что политики и чиновники узурпируют власть и ограничат свободы — обычное состояние либерала. И любое государство недолюливает критиканствующих либералов, предпочитая преданных априори патриотов.

Либералов принято упрекать еще и в эгоистической экономической политике. Это тоже неверно. Да, либеральный подход поддерживает максимальную возможную передачу любой собственности в частные руки. Дело даже не в том, что частная собственность более эффективна и менее подвержена коррупционным рискам. С точки зрения либерала важнее, что собственность достается людям, а не государству, к которому они относятся с подозрением.

Но это не значит, что либеральный подход исключает социальную поддержку бедных. Как раз наоборот: либерализм основан на максимальном внимании к любым меньшинствам. Если человек — это высшая ценность, то надо особенно заботиться о тех, кто по какой-то причине не может полностью реализовать себя.

Понятно, что трудно жить национальным меньшинствам — значит, надо идти навстречу, дать им возможности пользоваться родным языком, сохранить важные для них обычаи.


Сегодня много говорят о сексуальных меньшинствах, либералы охотно защищают и их, вступая в противоречие с еще одной распространенной политической концепцией — консерватизмом. Для консерваторов важна приверженность исторически сложившимся традициям, религии, для либералов это все не имеет значения.

С точки зрения либеральной идеологии институт брака сам по себе бессмысленен: почему людям, желающим жить вместе, надо об этом заявлять священнику или муниципальным чиновникам? Но если это нравится многим, то почему нельзя позволить всем желающим парам — в том числе и однополым? Несомненное нарушение прав.

Тут можно напомнить о лозунге французской студенческой революции: 1968 года «Запретить запрещать!» Либералы стремятся сократить число запретов до минимума. Запрет допустим исключительно с целью защиты прав и свобод других людей. Однополый брак никак не влияет на тех, кто в этом браке не состоит — так зачем его запрещать?

Но если важны права национальных или сексуальных меньшинств, то нельзя пренебрегать и интересами социальных меньшинств — тех, кто не сумел заработать достаточно, чтобы наслаждаться свободами. В Европе, где сильны социалистические традиции, и без либералов хватает защитников бедных людей. А вот в США социалистические идеи традиционно в загоне, и именно либералы добиваются улучшения мер социальной защиты.

Этот текст отнюдь не ставит целью обратить читателя в либеральную веру. С точки зрения либерала любой человек имеет полное право исповедовать любую идеологию. Даже быть презренным патриотом или замшелым консерватором. Цель статьи в том, чтобы показать: либерализм — это не каприз эгоиста, а внутренне логичное и глубоко гуманное мировоззрение.