Хочу сразу отметить, что «не для всех» применительно к этой книге — не намёк на некую элитарность, особость или нарочито вычурную сложность изложения, которая доступна лишь избранным — отнюдь. Просто речь в этой книге идет о временах настолько давних (календарные рамки романа — 1534-1624 годы, сами понимаете…), о событиях, настолько скрытых туманом времён, и о личностях, настолько забытых — что вообще неизвестно, было ли всё то, что изложено в романе, на самом деле, или же это просто плод воображения автора. 

Чтобы читать роман Александра Усовского, надо, для начала, хотя бы бегло изучить историю Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, хотя бы XVI-XVII веков, получить представление о том, кто там чем владел, руководил и заведовал, (ныне об этом помнят лишь профессиональные историки, да и то далеко не все!), кто с кем и за что воевал — что, согласитесь, достаточно трудоёмко. 

Но если вы все же преодолели в себе природную лень (к тому же усиленную режимом карантина), и хотя бы бегло проштудировали вышеизложенное — то книга Усовского принесет вам просто неописуемое удовольствие, слово чести! Если же вы, дорогой читатель, не озаботитесь этим — то гарантированно увязнете в непроходимой трясине непонятных слов, неизвестных имен и маловразумительных обстоятельств повествования — и, захлопнув роман максимум на двадцать пятой странице, в раздражении зашвырнёте его в самый дальний угол своего книжного шкафа. 
 

Чтобы потом, взяв себя в руки и всё же изучив историю того времени — вновь раскрыть эту книгу. Потому что она чертовски интересна!

Не буду утверждать, что обстоятельства смерти Барбары Радзивилл или гипотетическая беременность Гальшки Острожской, о которых пишет Усовский, стали для меня откровением — нет, и история с отравленным яблоком, и судьба несчастной Гальшки, разлучённой со своим сыном сразу после родов, и даже предположение о том, что Северин Наливайко по происхождению Рюрикович и Гедеминович, сын Дмитрия Сангушко и Гальшки — не являются какими-то невиданными доселе тайнами. Всё это уже когда-то кем-то проговаривалось, 

Усовский лишь подал всё это в талантливо изложенном повествовании. Но его утверждение о том, что рокош Наливайки был ничем иным, как сепаратистским мятежом русского православного нобилитета Литовской Руси (то есть бывших воеводств Великого княжества Литовского, в 1569 году отошедших к Короне Польской) — действительно доселе никогда не озвучивалось. 

До выхода в свет романа Усовского весь смысл восстания Наливайко, по мнению историков, был в протесте против Брестской церковной унии. Усовский же утверждает, что князь Острожский руками своего внучатого племянника замыслил восстановить Княжество Русское на прежних землях Киевской Руси, отошедших Польше — и именно поэтому это восстание было подавлено столь безжалостным образом. 

При этом Усовский находит достаточно много разумных объяснений своей версии событий — отчего его книга отнюдь не производит впечатления пустой выдумки, а напротив — после её прочтения все иные версии причин восстания 1596 года более не кажутся здравыми. Княжество Русское! На фоне событий 2014 года на востоке нынешней Украины версия Усовского отнюдь не кажется досужим вымыслом…
 

И ещё один безусловный плюс хочется поставить этой книге — её ЯЗЫК. Сочный, яркий, аутентичный временам, описываемым в ней — именно язык делает эту книгу поистине произведением искусства!

И именно благодаря языку происходит на первый взгляд незаметное, но органичное погружение в ткань романа. Читатель уже после прочтения первых двадцати-тридцати страниц книги ощущает себя участником, а не сторонним наблюдателем событий романа, сопереживает его героям не со стороны, а будто находясь рядом с ними. И смерть главного героя и его товарищей переживается, как гибель близких друзей, с которыми успел сродниться за время чтения книги…. 

Потрясающее впечатление, на самом деле! Как Усовскому удалось этого добиться — Бог весть, но то, что удалось — это вне всяких сомнений….

Форма романа — рассказ очевидца о событиях тридцати-сорокалетней давности — поначалу вызывает некое недоумение пополам с недоверием. Но если вспомнить историю человечества, особенно её дописьменную часть, то такой способ подачи отнюдь не кажется немыслимым. В конце концов, многие эпосы — «Шах-наме», «Манас», даже «Илиада» и «Одиссея» — несколько сот лет подряд передавались из уст в уста, сказителями по памяти. 

А если вспоминать времена не столь давние и легендарные — то, скажем, Элиас Лённрот именно так, со слов сказителей, не пользовавшихся ничем, кроме своей памяти, записал «Калевалу» уже в XIX веке — так что тот факт, что Славомир Веренич-Стаховский с лёгкостью и в детальнейших подробностях описывает события, в которых он принимал участие, а также о которых слышал от других — отнюдь не кажется невозможным. Свойства человеческой памяти по сию пору до конца не изучены…

Завершая этот короткий текст, хочу искренне порекомендовать прочесть роман «Но именем твоим…» — но сначала всё же изучить, хотя бы вкратце и в самых общих моментах, историю Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Иначе всё удовольствие от этой книги будет смазано.

Читайте книги, друзья!

Роман «Но именем твоим»


 

---

---