Во времена «холодной войны» американские и советские военные довели до совершенства способы обнаружения и слежения за подводными лодками противника.

Высокочувствительные микрофоны способны уловить малейший шорох за километры даже сквозь толщу воды, а компьютеры — отфильтровать и разложить по полочкам результаты, выделить из фонового шума океана характерные звуки винтов, механические шумы и прочие признаки присутствия подводной лодки.

Но и кораблестроители не сидели на месте, все время снижая шумовые характеристики своих лодок. Лодки стали настолько тихими, что обычные способы обнаружения перестали работать. Фоновый шум океана надежно маскировал подлодки.

И тогда кому-то пришла в голову блестящая идея: искать не по характерным шумам, а по их отсутствию. Где нет фонового шума, там может быть подводный ракетоносец, несущий на борту сотни потенциальных Хиросим.
 

Я применил этот метод к работе с информацией, знаниями о мире — и практически сразу же обнаружил «черную дыру» — тему, которую старательно обходят и замалчивают. А если и говорят, то об отдельных элементах, не о явлении в целом.

Речь идет о систематическом снижении качества популяции хомо сапиенс — человечества в целом, белой расы и той ее части, к которой принадлежим мы, в частности.

Говоря прямо — о деградации и вымирании.

На поднятие вопроса чаще всего следует нервная, истеричная и местами агрессивная реакция: «Деградации не существует! Это расизм, фашизм, это экстремизм! Есть только развитие, неуклонное движение вперед и вверх!»

Между тем, стоит окинуть окружающую реальность, данную нам в ощущениях, непредвзятым вглядом, как очевидные признаки упадка тут же бросятся в глаза.

Цивилизация идет в тупик. Социальные, финансовые, идейные кризисы не причина, а следствие. Тут бы надо бить в колокола, искать решение, а эксперты и ученые молчат, будто боятся поднимать эту тему.

Ну а мне, поскольку я не ученый и не эксперт, никто не мешает с треском порвать очередной шаблон.


Чтобы понять причины явления, стоит обратиться к примерам прошлого. Ничто не ново под луной, и то, что преживает сейчас цивилизация уже было не раз. Надо просто взглянуть на цепочку дат и событий с точки зрения биологии.

Первый выстрел в войне человечества с самим собой прозвучал в момент зарождения цивилизации. Усложнение социальной структуры привело к изменению принципов естественного отбора.

Во-первых, упала, а со временем была сведена до нуля роль интеллекта как фактора успешности.

Во-вторых, естественный отбор был сначала ограничен — из 10 детей стали выживать 7-8 против 5 в доцивилизационные времена, — потом его и вовсе отменили достижения медицины.

В-третьих, ограничение свободы перемещения людей, стратификация и выбор партнеров для размножения не по биологическим, а по социальным критериям привел к перекрещиванию генных линий, с последующим накоплением дефектов и сбоев.

Накопление дефектов, в свою очередь, — к снижению качества популяции, а следовательно — к распаду и разрушению. Каждая нация, каждая цивилизация проходит этот путь: Экспансия — Застой — Деградация — Вымирание.

И по новой, по спирали.


Идеальным примером можно считать Рим: высокое качество простонародья и элит привело к экспансии, но затем стратификация и перекрещивание генных линий привели к вырождению и падению.

Рим прошел этот путь несколько раз: выродившиеся патриции слились с богатыми плебеями, образовав нобилитет — и Рим обрел второе дыхание.

Потом этнический состав правящего класса сменился, влилась свежая кровь, к рулю встали выходцы из колоний, такие как Септимий Север. Его сын распространил римское гражданство на все города империи. Помогло, но со временем косяком пошли шизофреники и извращенцы, вроде Нерона или Калигулы.





Уже в четвертом веке Рим разложился окончательно: массы с их «хлеба и зрелищ», презрением к честному труду, болезнями, пороками и извращениями, больше не были способны ни к службе в армии, ни к строительству.

Спас империю Константин, который перенес столицу и переселил туда лучших: трудолюбивых, здоровых физически и морально. В новом Риме здоровые люди снова стали большинством.

Империя несколько раз приходила в упадок и вновь расцветала с вливанием свежей крови — император Лев Исавр из горского племени исавров, потом македонская династия. Греко-римская империя расцветала под властью негреков и неримлян.


На нашем витке исторической спирали точкой невозврата стал период XVI-XVII веков, когда укреплялись государства и устаканивалась цивилизация в том виде, как мы ее знаем.

«Запирание» в сословиях и снижение естественного отбора по всей Европе привели к сниженнию качества популяции. Французская революция — результат биологической деградации элиты. В России тонкая прослойка элиты из-за близкородственных браков деградировала просто на глазах, но досталось и прикрепленному к земле народу.

Небольшую передышку дало смешивание всех и вся после гражданской войны, когда старые перегородки оказались сломаны.

Хватило ненадолго, уже поздний СССР был четко структурирован и стратифицирован, а институт прописки органичивал свободу перемещения. Да и война внесла в негативный отбор свою лепту — миллионы здоровых мужчин умерли, не оставив потомства.

Как результат — в третьем-четвертом поколении советских/постсоветских людей дегенераты взяли верх.


Сейчас все признаки позднего Рима налицо: уход от рационального сознания к магическому, болезни, пороки, отсутствие своих достижений и превознесение побед предков. Классика мемориальной фазы этногенеза по Гумилеву.

Процесс идет по всей планете, в разных местах мы видим разные этапы одного и того же процесса вымирания, распада и упадка.
 

Если посмотреть в динамике — сравнив то, что было, скажем, всего пятьдесят-сто лет назад:

• Качество правящих элит и, как следствие, качество управленческих решений, упало.

• Соотношение здоровых/больных людей изменилось, больных все больше, а здоровых практически не осталось.

• Практически нет здоровых детей.

• Детей в белых семьях все меньше, очень часто — один-два.

• Образовательная планка снижается, потому что прежние стандарты становятся практически недосягаемыми для среднестатистических школьников/выпускников и т.д.

• Некомпетентность на всех уровнях.

• Пороки не только признаются нормой, но и всячески насаждаются и пропагандируются.
 

Такое может происходить только в одном случае: вырождение дошло до такого уровня, когда дегенератов стало столько, что они стали задавать тон всей популяции.


Показательно табу на любую дискуссию о евгенике, даже позитивной (не выбраковка, а исправление).

Дегенераты чувствуют угрозу себе и своему потомству — и становятся стеной не по классовому, не по национальному, а практически по видовому признаку. Более того, они всеми силами навязывают здоровой части популяции свои рисунки поведения.





Большая часть телепередач, рекламы, фильмов и сериалов обращается к самому примитивному, низменному, ориентирована на дегенератов и обслуживает их потребности.

Ущербные не хотят видеть здоровых — ни вокруг себя, ни на экране. Им нужны шутки ниже пояса, горячие новости с кровью, бородатые женщины и фильмы про истеричных людей, неспособных создать нормальную семью.

Весь медийный мейнстрим создан, поддерживается и направлен на то, чтобы признать дегенеративную модель поведения единственно правильной.

Например, одна из претензий к фильму «28 панфиловцев», кочующая из одной критической статьи в другую, это «картонность», отсутствие эмоций. Герои-де в минуту смертельной опасности, вместо того чтобы биться в истерике, как положено делать в такие моменты, шутят сквозь зубы или с каменным лицом смотрят на приближающиеся танки. А еще нет любовной линии; женщина, молча провожающая солдата, не в счет — она ведь не бьется в истерике.

Истерика подается как правильная и единственно возможная модель поведения. Психическая нестабильность уже стала нормой.


История учит нас, что процесс деградации необратим. И сейчас ситуация намного хуже, чем во времена Рима. Мир глобален, сходные процессы идут по всему земному шару.

Хотим мы это признавать или нет — нам крышка.

Бежать некуда, и варвары не придут в опустевшие города, чтобы сменить выродившееся население. Наши варвары тоже деградируют, хоть и медленнее — у них медицина хуже. В темных водах истории к нам приближается Левиафан, несущий смерть.

Снижение качества популяции неизбежно приведет к краху. Некому станет поддерживать сложную и очень хрупкую инфраструктуру техногенной цивилизации. Дефицит квалифицированных кадров уже ощущается на всех уровнях, а что будет завтра? Кто встанет за пульты атомных станций, к операционным столам? Кто будет учить, лечить, изобретать, строить, обслуживать и чинить?

Ответ очевиден — никто.

Только после того как обрушится здание цивилизации, естественный отбор снова заработает. Дети снова станут умирать от естественных причин, вызванных средой, а неполноценные не успевать размножиться.

На обломках человечества снова зародится цивилизация, чтобы в свой черед убиться об стену вырождения.

И нечего по этому поводу заламывать руки: мы — потомки тех, кто пережил кризис верхнего палеолита, когда вымерло 9/10 всего человечества. Будут люди и после нас — может быть, лучше и умнее.

То, что для гусеницы смерть, мы называем бабочкой.