---

В августе Украина отметила 25 лет своей независимости. На фоне помпезного и красивого парада, который прошел в центре Киева, страна встречала свой юбилейный день рождения рекордной с конца 90-х инфляцией, падением гривны, и что самое ужасное — до сих пор пылающим конфликтом на Донбассе.
 

---

 
Вообще, говоря о развитии Украины за эти четверть века, можно сравнить ее путь с передвижением слепого по темной квартире, который хотел попасть на кухню, заваленную продуктами, а пришел в ободранный санузел. Но на тему экономического и социально-политического кризиса в Украине и в целом — ее новейшей истории написано довольно много и еще больше будет написано в будущем.

Сейчас же мы хотели предложить читателям мысленно вернуться к той знаковой отметке — 24 августа 1991 года — и представить, какой могла быть судьба Украины, если бы она выбрала другой путь развития. Если бы в тот или иной момент к власти пришли другие политические силы, если бы украинцы не поддались на какую-либо политическую авантюру, как это было в недавнем прошлом.

Конечно, никто не настаивает, что мысли, которые мы хотим донести, являются единственно правильными, тем более что история не имеет сослагательного наклонения, да и вариантов, по которым могла развиваться Украина — огромное количество.

По сути, если анализировать тот или иной поворотный момент новейшей украинской истории и прогнозировать альтернативный вариант его развития, появляется еще больше самых разных версий. Одним словом, предлагаем рассматривать эту аналитику как просто интересный эксперимент.


Черновол, Ельцин и Крым

Неудавшаяся попытка государственного переворота в СССР, предпринятая ГКЧП, и последовавший мгновенный развал советский империи, была для многих неожиданностью. Большинство советских граждан не могли представить, что такое мощное государство, которое создало одну из самых сильных экономик в мире, выигравшее Вторую мировую войну, покорившее космос — рассыпается как карточный домик.
 

---

Подписание Беловежского договора 8 декабря 1991 года лидерами России, Беларуси и Украины многими тогда еще воспринималось не как точка, а как запятая в развитии союзного государства и трансформации его в конфедерацию республик с более широкими правами.
 

---

Следовательно, никто — от рядового гражданина до самого высокого государственного деятеля — не мог спрогнозировать последствия бурных событий конца 1991 года и тем более не мог представить, насколько далеко разлетятся осколки рухнувшего Советского Союза.

Исходя из этих соображений, а также учитывая либеральную и даже во многих моментах прозападную политику первого президента России Б. Ельцина, никто особо не акцентировал внимание на утрате Москвой сфер влияния.

Поэтому, подписывая в Вискулях договор о создании СНГ, Борис Николаевич де-факто и де-юре отпустил бывшие союзные республики в свободное плавание, и в конце концов некоторые из них приплыли в НАТО и/или к антироссийским режимам.

Кстати, по большому счету, отсутствие у России четкой политики в отношении своих соседей является отдельной темой для разговора, но мы еще не раз вернемся к этому вопросу.


В момент прощания с советским прошлым, по вышеупомянутым причинам, не был решен ряд важных вопросов, таких, например, как принадлежность Крыма.

Надо отметить, что Крым был единственным из всех регионов Украины, население которого практически поровну высказалось как за независимость Украины, так и за сохранение Союза на всеукраинском референдуме 1 декабря 1991 года. Тогда за независимость высказалось более 54% крымчан и 57% севастопольцев. «Против» были, соответственно, 42 и 39 процентов.

Для примера, в таких регионах Украины, как Харьковская, Донецкая, Луганская и Одесская области, число сторонников независимости Украины уверенно превышало 80 и даже 85 процентов. Таким образом, Крым уже тогда стал белой вороной на административной карте Украины.

Конечно, не стоит забывать, что на ситуацию в Крыму, на юго-востоке, да и в целом в Украине, повлияла и тогдашняя политическая атмосфера.

На фоне либерализации общественно-политической жизни в СССР к власти в 1990-91 гг. пришло множество коммунистов, которые очень быстро уловили популярные в обществе новые тренды — «демократия» и «либерализм».
 

---

Именно таким коммунистом-хамелеоном был первый президент Украины Леонид Кравчук.
 

---

Его кандидатуру в качестве руководителя молодой Украины позитивно воспринимали во всех регионах, в том числе и в западных, где его главным конкурентом был бывший диссидент В. Чорновол.

В сознании большинства украинцев Леонид Кравчук был, если хотите, «правильным», «своевременным» политиком — уже не коммунистом, но и еще не совсем демократом — как раз то, что было необходимо тогдашнему украинскому обществу. Да и лишний раз повторимся — никто не знал еще, какие испытания ждут и Украину и все постсоветское пространство.
 

Итак, крымский вопрос не был решен 25 лет назад по трем ключевым причинам:

1. Политика невмешательства властей России в дела молодых постсоветских держав в силу либерального и прозападного курса президента Ельцина.

2. Отсутствие реального понимания ситуации, которая сложилась после распада СССР в новых государствах.
    
3. Власть в Украине ожидаемо перешла в руки старой коммунистической элиты, более чем приемлемой для России, а ощутимой и организованной оппозиции бывшим коммунистам еще не существовало.
 

   
Что касается последнего, третьего пункта, можно рассмотреть вариант хотя бы теоретического прихода к власти политиков новой генерации, таких как национал-демократы, в частности — их лидера Вячеслава Чорновола.

Конечно, его приход к власти в 1991 году был нелогичным и невозможным со многих позиций, но все же если бы именно он получил президентскую булаву, а не Кравчук, то скорее всего это имело бы кардинально другие последствия для развития Украины.

В тот момент (и даже на закате политической карьеры Черновола в конце 1990-х) он воспринимался многими как антироссийский деятель — или, говоря на простом языке, «бандеровец» или «западенец», хотя, если разобраться, ни «бандеровцем», ни тем более «западенцем» Черновол не был.

Тогда откуда же у него появились эти маркеры? Дело в том, что выходец из Центральной Украины, диссидент с многолетним стажем, Черновол опирался на доминирующих в его политическом детище — «Народном рухе» — прозападных политиков и собственно на западноукраинский электорат.
 

---

Но это не означало, что сам он вынашивал какие-либо идеи «отворота» от России на 180 градусов и безоглядной интеграции Украины на Запад.
 

---

Естественно, Вячеслав Черновол стремился ограничить влияние Москвы на Киев и, конечно, посматривал на Запад намного чаще, чем на восток, но по большому счету он был классическим либералом и не более того, в отличие от Кравчука, который стал либералом по расчету, а не по идеологическим соображениям.

К тому же говорить об евроинтеграции Украины в начале 90-х было бы более чем неуместно, ведь тогда даже такие страны, как Польша, еще существовавшая Чехословакия, Венгрия и другие государства Центральной и Восточной Европы сами только вставали на этот тернистый путь.


Пожалуй, единственным ощутимым нюансом в политических взглядах В. Черновола, достойным внимания в контексте нерешенного крымского вопроса, были его заявления о том, что автономия в Крыму должна строиться на основе коренного этноса — крымских татар.

Могла ли быть поставлена под сомнение автономия Крыма в случае победы Черновола, к тому же учитывая крымскотатарское крыло в «Народном рухе»?

На этот вопрос нельзя дать положительный ответ наверняка, но зато с уверенностью можно сказать, что избрание Черновола президентом (по крайней мере в 1991 году) спровоцировало бы сепаратистские действия в Крыму, на которые ельцинская Россия уже вынуждена была бы отреагировать.

В таком случае, возможно, крымский вопрос так или иначе был бы решен.
 

---

Необязательно говорить о его отделении от Украины, но вполне реально можно обсуждать предоставление ему более широкой автономии по примеру Гонконга.
 

---

Можно вспомнить и попытку первого и последнего президента Крыма Ю. Мешкова добиться максимальной независимости от Киева, а ведь она была предпринята при коммунистах Кравчуке и Кучме; следовательно, при «бандеровце» Черноволе Крым точно поборолся бы за расширение своих прав.


Внутренняя политика Черновола, надо сказать, не сильно отличалась бы от правления Кравчука: украинскую экономику, скорее всего, ожидал бы тот самый крах, инфляция, а украинцев — падение жизненного уровня и безработица.

Единственное, в чем бы преуспел Вячеслав Максимович — в возможно большей украинизации, чем она была при Кравчуке. Да и слово «украинизация» сказано в данном контексте довольно громко — речь идет о лишней паре-тройке газет на украинском языке, школ и немного большей доле украинского языка в телевизионном и радиоэфире.

Итак, либерал Черновол скорее всего нашел бы общий язык с либералом Ельциным, если бы им, конечно, удалось обойти острый вопрос по Крыму. Тем более что Черновол якобы имел хорошие отношения со многими из команды Бориса Николаевича.

Но в 1991 году украинцы еще не были готовы принять такого президента с прозападным мышлением. Шоковая терапия в украинской политике не сработала.

А вот, например, в 1999 году шансы Черновола занять президентский кабинет были бы гораздо выше, чем на заре незалежности, но тогда его жизнь трагически оборвалась в автокатастрофе под Киевом.


Поражение Кучмы в 1999-м — и снова два пути

В июле 1994 года вторым президентом Украины стал Леонид Кучма, который выехал на пророссийских лозунгах, в частности, обещая предоставить русскому языку статус второго государственного, сближение с Россией, а также экономическую и общественно-политическую стабилизацию.

Первое обещание он не выполнил и оставил языковой козырь в запасе, которым еще не раз пользовались его последователи. Но остальное в той или иной мере ему удалось реализовать.

Благодаря т.н. «рюмочной дипломатии» Кучме удалось договориться с Ельциным о разделе Черноморского флота (что не удалось Кравчуку и скорее всего не удалось бы Черноволу) и вывести украинско-российские отношения на качественно новый уровень.

Но назвать Кучму пророссийским президентом нельзя — он дружил с Россией не в ущерб украинско-американским и украинско-европейским отношениям.


Во внешней политике в целом также наблюдалась стабилизация, однако далеко не все было гладко.
 

С одной стороны, Кучме удалось остановить гиперинфляцию и даже ввести стабильную валюту, которая была почти в одной цене с немецкой маркой.

С другой стороны — значительный процент украинцев все еще продолжал жить за чертой бедности, сохранялся высокий процент безработицы, а самое главное — именно при Кучме сформировалась прослойка олигархов, основные финансово-промышленные группы, которые тесно срослись с политикой и властью.

Кроме этого, в копилку негативных тенденций президентства Кучмы можно внести еще и продолжавшийся спад производства, и, как следствие возникновения олигархата, — приватизацию, которая по большому счету переросла в разделение госимущества между крупным бизнесом, очень часто криминального оттенка.
 

Поэтому президентская кампания 1999 года была построена противниками Кучмы на критике действующей власти с социальными лозунгами.

Реальными оппонентами Кучмы в тот момент могли быть левые. В. Черновол, если бы и выжил в автокатастрофе марта 1999 года, вряд ли смог бы выйти во второй тур президентской гонки. Конечно, это был уже не тот Черновол — новый и непонятный большинству украинцев, опиравшийся на три галицкие области.

Тогда его партия «Народный рух» уверенно победила на парламентских выборах 1998 года уже в пяти областях, боролась за первые места еще в шести регионах, включая Киев, но и при таком раскладе она не дотягивала до политической силы, способной представлять мнение хотя бы половины Украины.

«Народный рух» и сам Черновол не реализовались в роли национальных лидеров в том числе и из-за фактического отсутствия поддержки со стороны ФПГ.


А вот среди левых, или лучше сказать — умеренно левых социалистов была подходящая кандидатура для оппонирования Кучме на выборах 1999 года.

Это был лидер украинской соцпартии (СПУ) Александр Мороз — видный в то время украинский политик, спикер Верховной Рады в 1994-1998 гг.

Надо заметить, что именно его вначале выдвинули в президенты от объединенной левой оппозиции, куда вошли Коммунистическая партия Украины П. Симоненко, Прогрессивно-социалистическая партия Н. Витренко, некоторые другие силы и политики.

Но благодаря хитрой игре администрации Кучмы по расколу левой оппозиции политический квартет Мороза, Симоненко, Витренко и примкнувшего к ним В. Олейника — рухнул, и практически все вчерашние союзники пошли на выборы самостоятельно.

В конце концов, рассеяв левый электорат, Леонид Данилович провел во второй тур П. Симоненко — и, подключив админресурс, а также антикоммунистические настроения Западной Украины, во второй раз стал президентом страны.
 

---

Победи тогда Мороз — за которым, в отличие от Симоненко, охотнее пошли бы Центральная и часть Западной Украины, — и развитие страны могло пойти по белорусскому или казахстанскому сценарию с украинскими особенностями.
 

---

В 1999 году Украину еще можно было спасти от «олигархократии» — тем более что, в отличие от Кучмы, Мороз имел бы полную поддержку парламента, где преобладали левые и примкнувшие к ним различные группы.

Напомним, в свое время Кучме для создания хотя бы де-юре дееспособного пропрезидентского большинства в Раде пришлось устроить там парламентскую революцию и всеми правдами и неправдами переманивать левых парламентариев в новое демократическое большинство.

Хотя эта затея Кучмы и удалась, но Верховная Рада в период с 2000 до 2002 года пребывала в «подвешенном» состоянии — где большинство преобладало над меньшинством всего в пару голосов, а любые более-менее важные решения сопровождались потасовками и горячими дебатами.


Итак, какими могли быть шаги президента Мороза и его левого большинства?

Скорее всего, Мороз остановил бы приватизацию, запустив обратный процесс. Это привело бы к конфликту с ФПГ, среди которых самыми влиятельными были т.н. «донецкий» и «днепропетровский» кланы.

За первым стояли такие известные лица, как Р. Ахметов, Б. Колесников, В. Янукович; за вторым — соратники одиозного премьера Украины П. Лазоренка, бежавшего в США — Ю. Тимошенко, А. Турчинов, В. Пинчук, С. Тигипко и др.

Довольно любопытный вопрос: смогла бы левая власть победить или хотя бы найти компромисс с бизнес-элитой страны?

Более реальным кажется второй вариант.

Скорее всего, эти и некоторые другие кланы сохранили бы свое основное состояние, но дальнейшей «прихватизации» уже не было бы. Крупные промышленные предприятия остались бы в государственной собственности, а региональные бизнес-элиты либо постепенно срослись с властью, став в некотором роде «красными директорами» в демократической оболочке, либо значительно маргинализировались и никогда бы не доросли до общегосударственных масштабов.

Обсуждая возможный конфликт крупного бизнеса и власти, надо отметить, что при отсутствии поддержки на властном Олимпе ФПГ пришлось бы продержаться до следующих президентских выборов 2004 года и выставить против Мороза своего кандидата, которым вполне мог оказаться В. Ющенко.

Хотя если учесть, что в большую политику его вывел Кучма, как раз после своей второй победы в 1999 году, Виктор Ющенко мог вообще раз и навсегда потеряться среди сотни других политических фигур.


Рассуждая о внешней политике Александра Мороза, надо сказать, что он мог стать чуть ли не самой подходящей кандидатурой и для Запада, и для Москвы.

Его правление могло быть не просто сидением на двух стульях, как при Кучме, а продуктивным диалогом Киева с мировыми лидерами. Уже тогда Украина начала делать первые серьезные заявления по поводу стремления на Запад; даже вступление Украины в ЕС через 50 лет казалось Киеву нормальным, о чем заявил Кучма в одном из интервью.

При президенте Морозе Украина, скорее всего, перестала бы заглядывать в сытый европейский рот, а вместо этого наращивала торгово-экономические связи с отдельными европейскими странами — в первую очередь с Польшей, Германией, Австрией, Италией, возможно, с Францией и Швецией.

Основным направлением внешнеполитического компаса несостоявшейся социал-демократической Украины стало бы восточное — экономическое сближение с Россией, Беларусью, Центральной Азией, Китаем, и с большой долей вероятности — странами Юго-Восточной Азии.

Вполне реально можно сказать, что Украина в таком политическом облике без особых проблем и условий согласилась бы на участие в Едином экономическом пространстве, которое приобрело бы с ней совершенно другой облик, став более мощным игроком в мировой геополитике и экономике, реальной альтернативой тогдашнему Европейскому сообществу (по крайней мере, до его трансформации в современный ЕС после вступления в силу Лиссабонского договора).


Альтернатива Януковичу в 2004-м

 

---

 

---

Другая поворотная точка, на которой хотелось бы остановиться, это 2004 год. Тогда, как мы знаем, состоялись непростые президентские выборы, в ходе которых победу одержал оппозиционный кандидат В. Ющенко.

Точнее сказать, победу он получил в результате повторного голосования второго тура, первые показатели которого Верховный суд Украины признал сфальсифицированными, и надо отметить — небезосновательно.

Ведь тогда действительно большинство украинцев поддерживали именно В. Ющенко, а не его оппонента — В. Януковича, и причин тому несколько.
 

Во-первых, Ющенко довольно неплохо себя зарекомендовал на посту главы Национального банка и премьер-министра.

Во-вторых, тогда он выдвигал востребованные лозунги, без абстрактных популистских заявлений об Украине в Европе, безвизе, и, что немаловажно — не строил свою предвыборную кампанию на антироссийской риторике. Поэтому довольно высокий процент доверия к нему был на юге и востоке страны.

И самое главное — альтернативой Ющенко был не просто человек с криминальным прошлым, а отбывавший наказание в местах лишения свободы, с довольно низким для первого лица государства интеллектом, неопределенной внешней и внутренней политикой и т.д.
 

Почему в оппоненты Ющенко был выдвинут именно Янукович, а не более вменяемая фигура — вопрос не только к Кучме и его окружению, но и к России.

Как уже отмечалось, Россия после развала СССР пустила на самотек политику в отношении своих соседей — бывших республик Союза. Фактически, эта политика не поменялась ни в ельцинскую, ни в путинскую эпоху.

Давайте зададимся вопросом — кто представлял пророссийский электорат в Украине в начале 2000-х и в последующий период?

Левые, которые после поражения в 1999 году становились все более непопулярными и постепенно маргинализировались, и бывший уголовник с поведением, неподобающим премьер-министру страны — таков ответ на поставленный вопрос.

У значительной части населения Украины попросту не было особых вариантов для выбора.


А ведь альтернатива Януковичу была. Среди окружения Кучмы можно назвать следующие фигуры: В. Семиноженко, В. Медведчук, В. Литвин.

Первый — один из основателей Партии регионов; кстати, по некоторой информации, именно Семиноженко должен был стать преемником Кучмы, но скорее всего на властном Олимпе страны победило донецкое лобби.

Двое других — Медведчук и Литвин — в разные времена возглавляли президентскую администрацию Кучмы и также имели довольно большие шансы стать преемниками Леонида Даниловича.

Почему этого не случилось, почему вместо профессоров власть остановила свой выбор на проФФессоре — вопрос к самому Кучме, к ФПГ, которые не смогли найти более приемлемого кандидата на смену уходящему президенту и, очевидно, к руководству России, которое, скажем прямо, сделало ставку (и в 2004, и в 2010 г.) на политического джокера, полностью зависимого от крупного бизнеса и неспособного самостоятельно принимать важные государственные решения, что ярко проявилось в начале бурного 2014 года.

Сейчас же можно констатировать следующее:
 

---

кто-либо из трех вышеупомянутых альтернативных кандидатов имел более чем реальные шансы победить Ющенко и стать следующим президентом Украины, не вызвав социально-политического всплеска под названием «оранжевая революция».
 

---

Если бы это случилось, то развитие Украины на 90-95% могло быть аналогичным с возможным развитием при президенте-социалисте А. Морозе: тесное экономическое сотрудничество со странами СНГ, в первую очередь Россией, Беларусью, Казахстаном, следовательно, вполне реальное участие Украины и в ЕЭП и в последующих интеграционных формациях на постсоветском пространстве.

Можно также отметить, что этот вектор развития Украины мог бы стать альтернативой радужным мечтаниям о ЕС, ведь, по прогнозам ряда экспертов, Украина только выиграла бы от тесного экономического сотрудничества с коллегами по СНГ.

Вполне возможно, что восточный вектор привел бы к оживлению ее автомобильной, авиационной, космической промышленности; открыл или расширил рынки в странах Центральной Азии, а через нее — в Китае, Индии, возможно — в Юго-Восточной Азии.

Улучшение экономических показателей Украины могло дать импульс изменениям в национальной политике государства, в самосознании многих украинцев. Ведь повышение благосостояния граждан приблизило бы их к Европе де-факто, уравняв их доходы с доходами в ряде стран — членов Европейского союза.

Вряд ли после этого какая-либо существенная часть украинцев стремилась бы на Запад, как попугай повторяя «Украина це Эвропа».


Разгон майдана в 2014-м и АТО на Западе Украины

Мы подошли к последнему поворотному моменту новейшей истории Украины, на котором хотелось бы акцентировать внимание. Это — второй майдан 2013-2014 гг.

Сейчас уже можно со стопроцентной уверенностью констатировать: сегодня это — самая трагическая поворотная точка в настоящем развитии Украины, приведшая страну к потере Крыма, войне на Донбассе и краху экономики.

Сейчас многие политики, общественные деятели, журналисты, поддерживающие майдан, сожалеют о своей позиции. Наверняка сожалеет и беглый президент Янукович — вероятнее всего, о бездеятельности и нерешительности в пик беспорядков.

Итак, в конце нашего эксперимента рассмотрим возможный вариант разгона майдана и развития последующих событий.


События декабря 2013 — февраля 2014 года в центре Киева и некоторых других городов Украины назвали революционными, а сам второй майдан — «революцией достоинства», хотя если разобраться, ничего революционного на майдане не было.

Если сравнить беспорядки в центре Киева с сотнями беспорядков, которые происходили и часто происходят в Европе — мы не найдем почти никакой разницы.

Водометы, слезоточивый газ, резиновые пули, задержание хулиганов — обычная полицейская рутина в Польше, Германии, Франции, Великобритании и многих других странах Европы и мира. Но для Украины все эти атрибуты уличных беспорядков были фактически новыми.

В 1990-е и начале 2000-х происходило, конечно, много митингов и демонстраций — забастовки шахтеров, других бюджетников, антикучмовские акции 2000-2003 гг., но они проходили, как правило, мирно, без существенных правонарушений — и уж точно без задействования спецсредств со стороны милиции.

Так же прошла и «оранжевая революция», во время которой не было пролито ни единой капли крови. Поэтому водометы, слезоточивый газ, бронетехника и прочее было воспринято и подано почти всеми СМИ как что-то сверхъестественное.

Даже когда в пик событий на майдане лилась кровь и жертвы исчислялись десятками, когда на Западе Украины сжигали портреты Януковича и выбрасывали чиновников из окон захваченных административных зданий, порядок можно было навести без объявления ЧП и привлечения армии.

Показательный пример в этом контексте — подавление путча в Турции в июле этого года, когда Р. Эрдоган действовал молниеносно и решительно в куда более сложной ситуации, чем на майдане.


Итак, если бы Янукович и его ближайшее окружение нашли в себе силы отдать приказ на разгон майдана, который и без того наполовину был стерт с лица Земли «Беркутом» и спецназом, майдан не продержался бы и половины дня.

Милиция зачистила бы центр столицы и арестовала правонарушителей, освободив захваченные ими здания.

Скорее всего, лидеры майдана, почувствовав реальный отпор власти, немедленно покинули бы страну — таким образом, ко всему поражению, майдан был бы еще и обезглавлен.

После наведения порядка в Киеве, если бы власть действовала так же смело и последовательно, полагаем, последовал бы ввод внутренних войск в крупные населенные пункты Западной Украины, где с большой долей вероятности продолжилось бы антиправительственное сопротивление, ведь у протестующих уже имелся неслабый арсенал оружия, да и романтиков, желающих повоевать с «преступной бандой», хватало.

Можно напомнить, что в кульминацию событий на майдане в 20-х числах февраля СБУ объявила о начале антитеррористической операции.

В отличие от войны на Донбассе, которую официально называют АТО, операция против вооруженных майдановцев продлилась бы несколько суток, то есть вполне вписалась бы в рамки антитеррористических мер.
 

Почему АТО на Западной Украине продлилась бы всего пару дней?

Во-первых, силы майдановцев, способных оказывать вооруженное сопротивление, насчитывали ничтожные несколько десятков человек (максимум — пару сотен).

Во-вторых, даже эти небольшие боевые группы были рассредоточены в 5-6 областях и априори не могли представлять серьезную угрозу.

В-третьих, далеко не факт, что вооруженное сопротивление вообще стало бы реальным: одно дело противостоять милиции, которая занимает оборону и не отвечает на правонарушения, забрасывая ее камнями и коктейлями Молотова, и совсем другая ситуация, когда у сил правопорядка есть приказ разогнать майдан, примененив в том числе огнестрельное оружие.

В-четвертых, вооруженные майдановцы не имели бы поддержки ни со стороны населения, ни тем более подпитки со стороны других стран, плюс ко всему — у них не было координации действий и единого командования.
 

Естественно, после этого Янукович и его окружение предстали бы в глазах мирового сообщества как кровавые палачи, на головы которых обрушились бы санкции и, возможно, обвинения в преступлениях против человечности.

Скорее всего, под давлением мировой общественности Януковичу пришлось бы уйти в отставку в марте-апреле 2014 года, следовательно, внеочередные выборы президента были бы назначены уже на лето того же года.

Разгон майдана только подкрепил бы антивластные настроения в большей части Украины — и в то же время консолидировал бы на востоке и юге Украины сторонников власти, которые были бы напуганы более чем возможным приходом к власти обозленных радикалов.

В этой атмосфере, принимая во внимание бегство лидеров оппозиции, наиболее вероятным кандидатом от антивластной части Украины мог бы стать П. Порошенко, которого не совсем правильно будет назвать лидером майдана — скорее, его серым кардиналом.

Что самое интересное, новый президент Украины Порошенко мог бы вполне устроить и сторонников Януковича — как компромиссная фигура, которая имеет к майдану косвенное отношение.

И ведь правда — Порошенко не призывал со сцены майдана к свержению власти, штурму кордонов милиции и «пуле в лоб», если это понадобится для победы революции.
 

---

Таким образом, с высокой долей вероятности П. Порошенко мог стать пятым президентом и при таком раскладе сил. Но — с Крымом, и главное — с мирным Донбассом в составе единой унитарной Украины.
 

---

Конечно, украинцы и дальше продолжали бы смотреть этот спектакль под названием «большая украинская политика», но в этом бы случае он носил бы чисто юмористический характер, а не жанр трагикомедии, как сейчас.

Но что сделано, то сделано, и четвертьвековая история Украины уже написана.


Мы рассмотрели лишь несколько векторов альтернативного развития Украины.

Безусловно, даже исходя из этих вариантов (которые могли развиваться иначе, чем представили мы), видно, что у Украины неоднократно был шанс свернуть как к стабильности, развитию, созиданию и благополучию, так и к кризису на тех или иных этапах ее независимой эры.
 

За сегодняшние испытания Украины несут ответственность все:

виновата и политическая элита от Кравчука до Порошенко, которая не смогла создать дееспособную, понятную и приемлемую всеми национальную идею на принципах толерантности и взаимоуважения ко всем регионам пестрой Украины;

виноваты и сами украинцы, которые упорно не хотят мудреть в политическом плане, продолжая верить многолетним популистам и политиканам, которым давно уже место на свалке истории;

виноваты Европа и Штаты, на которых лежит ответственность за происходящее сейчас в Украине;

естественно, лежит вина и на России, которая, как мы неоднократно повторяли, бездействовала все 25 лет, не создав альтернативы западному вектору Украины, не создав нормальное пророссийское лобби, отказавшись решать крымский вопрос в начале 1990-х, поставив на нем якобы точку и вновь актуализировав его в разгар смены власти в Украине в феврале-марте 2014 года и в конце концов обменяв Крым в непризнанном статусе на испорченные отношения с Украиной.
 

 

Конечно, взлеты и падения были в истории практически всех стран. Вспомнить хотя бы Германию — уничтоженную и разделенную на долгие годы между несколькими мировыми державами. Поэтому черная полоса украинской истории рано или поздно закончится.

Важно другое — какими будут после новейших испытаний Украина и украинцы?

Определится ли Украина, наконец, точно со своим местом в Европе и мире, с национальной идеологией и внутренней политикой, с единственным и приемлемым вектором своего развития — или продолжит и дальше, часто дорогой ценой, набивать себе шишки и идти на поводу у политических авантюристов?