Многие знают Игоря Корзуна как «городского лесничего», знатока парковой культуры, автора ряда просветительских мероприятий и экологических инициатив по защите городских деревьев, автора минского «Городского прогулочного марафона». Другим он известен как успешный фотограф и художник.


Сам Игорь в шутку называет себя «городским сумасшедшим». Пожалуй, сумасшедшим он является в том смысле, в каком будет им любой человек, посвятивший часть своей жизни развитию культуры городской среды в условиях нашего не совсем здорового, озлобленного, меркантильного и все более атомизирующегося общества. Иными словами, городским сумасшедшим в смысле Диогена Лаэртского.

Итак, наши беседы с Игорем Корзуном об экологии города, проблемах диалога с властью и перспективах нашего гражданского общества.



Initium de arboribus

Я открыл одну интересную особенность, которая происходит с человеком, когда он чем-то интересуется, исследует. Происходит взаимное движение человека и объекта его интереса друг к другу. Когда ты делаешь 3 шага по направлению к цели, то цель делает в твою сторону 1 шаг; ты делаешь 6 шагов, а цель делает 3; ты делаешь 10, цель тоже делает 10; ты делаешь 20, а цель делает 30; и в какой-то момент она движется к тебе быстрее, чем ты к ней.

У меня всегда была страсть к путешествиям, к длительным прогулкам не только по городу, но и по его окрестностям, по лесам и паркам вокруг города, стремление к созерцательности. В конце концов, я стал по-другому воспринимать сам город: возник интерес к истории парков, к старым усадьбам и паркам вокруг них. Во время поездки в Голландию, я увидел деревья, которым 200 лет, увидел парки, где за каждым деревом смотрят люди, обыкновенные горожане. И мне вдруг стало интересно, сколько у нас в Минске деревьев, которым более 100 лет? И на меня свалился огромный объем информации.


О своей деятельности

Часто говорят: «Игорь Корзун занимается защитой городских зеленых насаждений». Нет, я один не в состоянии этого сделать. Я занимаюсь популяризацией этой темы и правовой стороной этого аспекта. У меня есть опыт создания брендов, многие из которых, созданные 10 лет назад, до сих пор лидеры продаж — то же самое я стремлюсь сделать в области городской экологии, создать интересный тренд для рядовых горожан.

У меня часто возникали вопросы, почему деревья, абсолютно здоровые спиливают, а другие, находящиеся в критическом состоянии, оставляют. Чем руководствуются службы, в чьи компетенции это входит. Большинство горожан недоумевают по поводу их действий и никто им ни разу не попробовал внятно объяснить систему регламентов и нормативов, хотя бы для того чтобы снять напряжение в недовольном обществе. Я активно сотрудничаю с Институтом экспериментальной ботаники, Ботаническим садом АН РБ, которые могут провести различные экспертизы, у них есть свои наработки и исследования. И оказалось, что основная проблема нашего города — отсутствие концепции озеленения города. В советские времена она была, разрабатывали ее архитекторы-градостроители, руководствуясь рекомендациями ученых. Сейчас, когда я пытаюсь узнать существует она и в чем заключается, то в лучшем случае слышишь в ответ вопрос «зачем вам это?» — но чаще чиновники удивленно разводят руками. Или достают нормативы и говорят «у нас все соответствует». Но насколько эти нормативы удовлетворяют эстетическим и иным неучтенным функциональным потребностям горожан? Это очень серьезный вопрос.


О городских властях

Я не стремлюсь только критиковать. За многие вещи мне хотелось бы сказать спасибо. Например, не так давно фасад Дома офицеров был очищен от многолетнего слоя краски, который скрывал оригинальную поверхность, которая была частью архитектурного решения. И сразу это здание приобрело другой вид! Или на перекрестке проспекта Машерова и Победителей кто-то додумался убрать этот уродливый, с трехэтажный дом, транспарант, который закрывал вид на прекрасный сквер и набережную реки Свислочь. Ведь кто-то же сделал это, не побоялся взять на себя подобную инициативу! Такие вещи, на первый взгляд незаметные, облагораживают городское пространство, делают его лучше.






О гражданском обществе и власти

Часто возникает ситуация когда обе стороны призванные разрешить конфликтную ситуацию, после нескольких попыток разрешить конфликт, начинают отказываются от диалога заявляя что с ними невозможно договорится. Мы всегда стремимся общаться с теми, с кем нам легче и приятней. Но с тем, с кем можно легко договориться, с ним этого делать и не нужно, все решается само собой. Необходимость договариваться появляется тогда когда это сделать сложно. Часто в случае попыток общения между властью, администрацией и городскими активистами, обе стороны восклицают «о чем тут можно говорить?». Но нужно поступиться частью своих интересов, потому что компромиссы всегда предполагают наличие уступок. Гораздо легче стать в позу или ринуться в бой.


О геройстве

Когда люди не хотят договариваться, то они встают в такую позу героя, который готов броситься с шашкой на танки. И выходит, что погибнуть легче, чем выжить. Потому что, если ты «погиб», пусть и символически, не пошел на компромисс, ты герой, тебе почести. А когда ты выжил… Нам мало рассказывали о том, как люди жили в Минске в период немецкой оккупации. Иногда создавалось впечатление, что здесь было одно сплошное геройство, подпольщики только и делали, что подкладывали мины под фашистов, а ведь большинство людей просто старались выжить.


О горожанах

Многие люди быстро теряют интерес не только к новому, но даже к месту своего обитания, к его истории. Не так давно меня заинтересовал новый 14-этажный дом на Золотой Горке, я подумал, что с последнего этажа открывается прекрасный вид на город. Но когда я стал спрашивать жильцов этого дома, живущих этажами ниже, то выяснилось, что они никогда не думали просто подняться и посмотреть. Когда люди теряют интерес к происходящему, то они не замечают тех перемен, которые происходят вокруг них. Потом, когда эти перемены становятся очевидными, то у людей случается эмоциональный всплеск, истерика. Но часто сделать уже ничего нельзя.


О духовности и духовном диссидентстве

В фильме «V — значит вендетта» главный герой обращался к людям, говоря, что «Тысячи бедствий словно сговорились сбить вас с истинного пути и лишить здравого смысла, страх одолел вас, и в панике вы бросились к нынешнему верховному канцлеру Адаму Сатлеру. Он обещал вам порядок, обещал мир и взамен потребовал лишь вашего молчаливого, покорного согласия».

У многих из нас есть вера в абстрактную доброту, в соблюдение некого ритуала как гарантии будущего. Мы верим, что если будем хорошими, будем молиться, соблюдать посты, то Бог все устроит. И все будет решено за нас. Нынешнее государство Беларусь построено на патерналистской доктрине: «хотите, чтобы не было войны, чтобы не было мора, нищеты не было, того и того, тогда соглашайтесь с тем, что вам навязывают».

Но с другой стороны, когда говорят, что «нужно быть мужчиной», гражданином, избирателем, то это предполагает ответственность за свои дела, поступки, за свою жизнь и жизнь близких, своего города. И иногда именно диссидент выступает тем двигателем, который своим «богоборчеством» пробуждает людей от спячки, своим скепсисом, критикой заставляет общество брать больше ответственности на себя.


О понятии большинства

Я присутствовал на лекции одного австрийского урбаниста. Он рассказывал о том как в центре Вены, жильцы одной из улиц города сделали ее пешеходной. Небольшой жилой район с высокой плотностью домов, с автомобилями, которые все равно не помещались на эту улицу. Проще было сделать ее пешеходной, чем постоянно сталкиваться с проблемой въезда-выезда. Они провели районный референдум, за проголосовало 51%, против 47%, воздержавшихся было 2%. Таким образом, большинством голосов они постановили улицу сделать пешеходной. А среди наших молодых людей, которые были на этой лекции, раздался ропот. Кто-то даже высказал вслух свою (и многих других) точку зрения, о том, что «это ведь не совсем и большинство. Это почти одинаковое количество!» И тут я понял, что в нашем постсоветском обществе перевес в 1 голос не будет большинством. В нашей ситуации мы считаем, что большинство, это как на выборах, процентов 80 или больше! Отсюда и проблема коммуникации, потому, что каждая из сторон целью диалога видит полное переубеждение оппонента в свою пользу. Никто не хочет идти на компромисс, отсюда возникает много конфликтов.






О государстве и соседях

Нашему независимому государству 30 лет или около того. И мы можем тысячи раз говорить, про Великое Княжество Литовское и про Радзивиллов и еще про кого-то, но это прошлое, другое время и другое государство. Мы не осознаем, что литовцы это все понимают гораздо лучше нас и не поднимают на щит упомянутые признаки величия. Они родину любят не только за материальные объекты прошлого, но и за вещи, которое они сами создают здесь и сейчас. Их государственность также образовалась 30 лет, но они сумели ее наполнить содержанием. У них в почете не только умы прошлого, но и настоящего. И интеллект всей страны не собирается в метрополии, а прекрасно себя чувствует в провинции. Власть способствует внимательному отношению метрополии к людям, живущим в провинции. У нас этого пока нет. Есть деление на «столицу» и «глухую провинцию».


О «понаехавших»

В свое время горожане достаточно высокомерно отнеслись к людям, которые приехали в Минск и не захотели поделиться с ними своим пониманием города, городской культурой, отстранились от них. В истории есть множество примеров деградации монархий, аристократических династий. Люди, живущие в замкнутом пространстве, через некоторое время слабеют. А у людей, пришедших извне всегда больше сил, энергии, они живее и готовы на все большие жертвы. Мы, горожане, творческие люди были разбалованы и не хотели идти на государственную работу. Мы посчитали это ниже своего достоинства, ведь работать с государством, это предать какие-то свои идеалы. Отсюда у нас тоже много проблем.


О социализации

Я гостил у своего приятеля в Стокгольме и обратил внимание на огромное количество людей на улицах, которые психически были не совсем нормальные. Оказывается, в 1980-х годах в Швеции было принято решение, что госпитализации подлежат только социально опасные больные. Не представляющие угрозы для общества только по собственной воле могут оказаться в больнице. В определенный момент их выплеснулось на улицы огромное количество, и у общества был шок. Страшно было выпускать детей на улицу. Многие до сих пор недовольны тем, что эти ненормальные не социализированы. Но ведь людей с ментальной инвалидностью гораздо труднее обучать, социализировать. Почему бы обществу не адаптироваться самому? Здоровый разум гораздо более склонен к обучению, к корректировке поведения и деятельности. Почему же мы, такие умные, и не хотим пожертвовать чем-то и найти компромисс? Почему не применить пермакультурный опыт, подход к проектированию окружающего человека пространства, основанный на взаимосвязях, наблюдаемых в естественных экосистемах? Эти практики успешно реализуются в сельском хозяйстве, когда отказываются от монокультур, а вместо этого создают грядки с максимальным биоразнообразием. Эти же приемы, совершенно спокойно переносятся на социальные отношения, здоровое общество формируют не «стерильные» личности, каждый живой это неотъемлемая часть его. Когда мы будем помнить, что в мире кроме нас есть еще много совершенно разных людей, когда мы будем считать что другой — это не враг, а просто другой?


Об интеллектуальных гетто

Когда я собирал всех желающих на «Городской прогулочный марафон», пришло больше 30 человек, никто из них не был близким другом или даже знакомым. И я понял, что общаться с ними, заинтересовывать их, открывать им нечто новое гораздо приятнее. Дело в том, что наша творческая среда во многом разбалована, пресыщена европейским качеством интеллектуального продукта. Многие замыкаются в интеллектуальных гетто. Отсюда и невысокий интерес к национальному творчеству, к нашим интеллектуальным продуктам. Мы страна небогатая, не только в плане финансов, но и в ментальном плане и нам нужно научиться ценить то, что у нас есть и самим создавать новое.
 

Фото: Евгений Отцецкий, Дарья Бубен