Капитализм в своём развитии за последние десятилетия прошёл несколько этапов.

Середину ХХ века он встретил в состоянии государственно регулируемого, развивавшего науку и передовые технологии, бодрого, агрессивного и довольно успешного субъекта. Наличие в мире альтернативной политической системы и экономическое соревнование с ней заставляло держать высокий уровень социальных благ и продвигать идею «государства всеобщего благосостояния». Капитал шёл на уступки трудящимся и не слишком зарывался.

Фундаментальные экономические законы действуют медленно, но неуклонно. Открытую Марксом тенденцию средней нормы прибыли к понижению отменить никому не дано. Когда средняя прибыль на авансированный капитал к концу 70-х годов упала до уровня в 3%, в мировой экономике начались кризисные процессы.

К тому же на фоне стагнации экономик стран социализма вспомнили о том, что чем больше капитал тратится на трудящихся, тем меньше остаётся ему самому. Начались реформы Тэтчер и Рейгана, наступила эпоха так называемого неолиберализма. Социальные программы потихоньку сворачивались, профсоюзное движение подавлялось. Производство начало перетекать в страны с низкой стоимостью рабочей силы.
 

Коллапс советской системы дал шанс экономическим стервятникам. Капитал избавился от своего самого опасного конкурента и получил возможность экстенсивного развития за счёт побеждённого.

При этом он предпочёл развиваться путём вложений не в науку и человеческий потенциал, а в эксплуатацию практически дармовой рабочей силы в нищих азиатских странах. Под этот процесс была создана Всемирная Торговая Организация (ВТО), установившая суперлиберальные принципы международной торговли – прозрачность таможенных границ, открытость, равные права.

В 2013 г. королева Нидерландов Беатрикс отказалась от трона и передала его своему сыну. Новый король Виллем в своей тронной речи сказал:
Получается – нет СССР – нет государство всеобщего благоденствия. А что вместо него? Капитализм образца 19 века — дикий, хищнический, жадный. Таковым и предстал пред миром неолиберализм.

Реальное содержание заработной платы прекратило повышаться. Научно-технический прогресс заметно затормозился. Зато росли инвестиции в трудо- и энергозатратные технологии в бедных странах. Однако стоимость, создаваемая рабочими стран периферии, перераспределялась при этом в пользу центра.

Этот переток капитала создавал гипертрофированный рост финансового сектора экономики, самого паразитической формы капитала. В пользу этого дутого, фиктивного капитала распределялось от половины до 70% вновь созданной стоимости. Пузыри, надуваемые финансистами, привели к кризису в Юго-Восточной Азии, кризису доткомов и глобальному кризису 2008 года, из которого вышли путём заливания дешёвыми деньгами. По сути, просто отложили наиболее тяжёлые его последствия.
 
Приход к власти изоляциониста Трампа является одним из ярких её индикаторов. США ведут санкционные войны не только против России и Китая, но и против своих же союзников в Европе. В самом Евросоюзе тоже наблюдается кризис интеграции. Брексит перешёл из острой в хроническую форму. Ширится движение евроскептиков. Жёлтые жилеты требуют Фрексита.

В Таможенном союзе тоже царит застой. Идея с единой валютой положена под сукно; даже у России с Белоруссией этот проект не проходит.
 

Национальная валюта – это инструмент протекционизма, и разумный экономический подход отвергает его утрату в пользу интеграции. Страны мира всё больше экономически замыкаются в себе. В условиях деглобализации лучше выживают самодостаточные страны.

Современный пост-советский либеральный взгляд на экономику примерно таков:
Это довольно убогий позитивистский подход, меняющий местами причину и следствие. Экономика – это не застывшая субстанция, а динамичный, меняющийся процесс, как мы уже показали выше. Богатые страны стали богатыми не от избытка демократии. Наоборот, высокую планку буржуазной демократии могут позволить себе только богатые страны.

Мировая система хозяйства – это не поле, поделённое на участки. Это пирамида, наверху которой находятся богатые страны, развивающиеся за счёт огромной периферии, из которой они выкачивают ресурсы. Только отношения неэквивалентного обмена позволяют странам капиталистического центра поддерживать свой уровень благосостояния.

А теперь, наконец, о хорошем. Об экономической политике Латвии. Она в сложившейся системе совершенно правильная и единственно верная.

Поскольку по уровню промышленного производства Латвия далеко отстала от советских времён, то перспектив проведения самостоятельной экономической линии у нас нет.
 

Вся наша экономика с её открытыми границами, отсутствием собственной валюты и собственной политической воли делает политику обеспечения интересов зарубежных партнёров безальтернативной. Это наш базис.

Под него формируется и надстройка – политическая система. Поэтому у нас невозможно позволить себе всеобщее избирательное право. Поэтому нужно держать общество расколотым по национальному признаку. Поэтому нужно регулярно урезать права трудящихся. Из этого же вытекает и социальная политика.

Зачем вкладывать деньги в науку? Даже если Академия наук Латвии совершит открытие мирового уровня, коммерческую выгоду от его внедрения получат зарубежные транснациональные корпорации.

Зачем вкладывать деньги в высшее образование? Наша экономика не создаёт спроса на высокообразованных специалистов. Половина молодых врачей Латвии заявила на недавнем опросе, что на будущий год они уедут работать за рубеж. Какая польза в таком случае от медицинских вузов Латвии? Это нерациональные расходы.

А зачем качественное основное и среднее образование? Когда протестующие родители кричат: «Что вы творите со школой, почему наши дети не получают знания?», наша власть слышит: «Вы всё правильно делаете, молодцы!»
 

Существующей системе нужны в основном специалисты с минимумом стандартных знаний – «компетенций». И не дай бог, чтобы они ещё задумывались над общественными процессами, над их взаимосвязью и влиянием на собственное бытие.

А зачем избыточное финансирование медицины? Здоровый человек ценен тогда, когда он является высокопроизводительным работником. Охранник, продавец, водитель, строительный разнорабочий легко заменяемы. А администраторы неплатежеспособности могут и платными медицинскими услугами воспользоваться, и за границей подлечиться.

Про пенсионеров вообще говорить не стоит – это прямая нагрузка на бюджет. Поэтому пенсионный возраст следует и дальше повышать.

Все деньги, сэкономленные на вышеперечисленных малополезных статьях расходов, гораздо приятнее использовать на личное потребление правящего класса. Замутить какой-нибудь мегапроект, например, с широкими возможностями откатов. Или наоборот, организовать тихую и незаметную агентуру с мутными функциями и жирным бюджетом. Есть много относительно честных способов присвоения бюджетных денег.

Так что, избавление от пережитков советского социального государства у нас идёт полным ходом, что вселяет уверенность в завтрашнем дне. Не у всех, конечно, а у тех, кто вписался в эти относительно честные схемы.
 

Ты не в их числе? Ну что же, тогда придётся отжимать свою законную долю у буржуазии старым испытанным средством экономической борьбы. Медики уже потихоньку начинают.