Прогнозы — давняя новогодняя традиция. Проводить уходящий год, сесть в позе мыслителя и родить пару-тройку предсказаний на будущий год. И я уж было хотел разванговаться, но вспомнил прошлогодние прогнозы мимо кассы и решил не рисковать репутацией.  А потом с нарастающим удивлением понял, что прогнозировать нечего.

Человечество привыкло воспринимать  историю как цепочку выстроенных в линию  событий. Авраам рождал Исаака, фараоны сменялись  императорами, строились и приходили в упадок города.

Если вглядеться, большая часть этой истории расплывается, как в несфокусированном бинокле. В тумане угадываются статуи, здания, какие-то лица, кто-то куда-то бежал, с кем-то воевал, оставляя после себя одну-две надписи иероглифами на камне и кучку мусора в культурных слоях.

Археологи раскапывали, историки клали черепки в ряд и приходили к однозначному выводу:  было так. Не верите — вот плита со списком фараонов. Ближе к восемнадцатому веку количество сохранившихся источников (а значит — информации) растет по экспоненте.

Очертания приобретают резкость, туман рассеивается, проступает картинка. Картинки выстраиваются  и стройными рядами шагают в будущее — к нам.


Линейность упрощает осознание реальности, делает прошлое понятным, а будущее относительно предсказуемым.

Детерминизм облегчает и структурирует мировосприятие. После среды неотвратимо следует четверг, после войны — мир.  

Но реальность неумолима:  границы истории вновь под ударом.  

В наш  информационный век плотность событий невероятно выросла, они хаотичны и противоречивы. На что раньше уходили годы, происходит за месяц. Вместо понятных и географически упорядоченных структур  воюет непонятно кто непонятно с кем, и далеко не всегда понятно — за что.

Партнеры  в один год становятся невероятными друзьями, а потом вдруг вероятными противниками. Осознать, как-то переварить это невозможно. Впору выпускать «Краткую историю первой половины 2015 года» в семи томах и сто томов примечаний.

Человеческий мозг не в состоянии все это вместить, обработать, а уж тем более спрогнозировать, куда катится мир и катится ли вообще: слишком много постоянно меняющихся факторов.

Фукуяма выдвинул тезис о конце истории и оказался прав: история как цепочка событий  закончена, ее больше нет. Детерминизм сменил индетерминизм, линейность — броуновское движение.

Мы живем в мире без границ, без народов, без истории, мире великой неопределенности, где линии сплелись в тугой клубок.


Но людям как воздух нужны простые и понятные причинно-следственные связи. Без них неуютно, как в лесу без карты и компаса.

Поэтому профессиональные мозгодуи стряпают для массового сознания понятные, непротиворечивые и неправильные концепции-клише.

Из пыльных чуланов извлекаются чучела империй и национальные заповедники. Политики, геополитики и прочие эзотерики — налетай, подешевело. Больше смыслов, хороших и разных.

Потребители до хрипоты спорят: крымняш или неняш, скакать или не скакать. Здесь такие смыслы, там —сякие.  

А правда, горькая правда в том, что нет никакого Крыма; множественность смыслов — синоним бессмыслицы. «34-го мартобря, в ночь с четверга на субботу, на финско-китайской границе отряд стражей исламской революции мужественно отбивал атаку эскадрильи конных водолазов непальских гуркхов».


Французский историк Бродель  выдвинул теорию «медленной истории».

В рамках этой теории важны лишь глобальные события: переселение народов, нашествие гуннов. Политические события  не имеют значения. Кто были князья, кормившиеся вокуг Великого Шелкового Пути, за что они воевали, не имеет значения.

Важен только Путь.

Историки будущего напишут о нашем врмени что-то наподобие этого:

«В первой половине 21 века произошла смена технологического уклада, сопровождавшаяся многочисленными войнами, переселением больших масс народа и кардинальными изменениями в социальной структуре общества».

А про год 2016: «Хитрецы же рекоша, иже мятежъ будетъ великъ въ земли, но не бысть ничего же».

И на этом всё о нас.


Что же до прогнозов — настольной книгой современного политолога должна стать «Приключения Алисы в Зазеркалье», где чтобы остаться на месте, надо было быстро бежать, а раз остановившись, легко оказаться там, куда Макар телят не гонял.
 




Куда-нибудь мы точно попадем. Но вряд ли туда, куда собирались. Вот такой антипрогноз.