ОБЩЕСТВО
22.07.2016
Дмитрий Хацкевич
Преподаватель истории
Глаз бури
Тихо в нашей земле, спокойно...
-
Участники дискуссии:
-
Последняя реплика:
Астрологи мнят Беларусь глазом урагана.
То бишь — той точкой, которая рождает ветерки, способные вылететь из колыбели и по пути в разные стороны вырасти, становясь шквалистым ветром, несущим изменения.
Мыслю я — правы астрологи.
Тихо в нашей земле, спокойно. Рождаются люди, живут, трудятся, творят. Иногда вздыхают: «Эх, нечего тут ловить, провинция» — и собирают чемоданы. А после направляют свои стопы туда, где ярче смогут воплотить свои таланты.
В результате рождаются голливуды, космические программы НАСА, новые страны и их президенты, научные открытия, громкие имена в искусстве, видные политические деятели, полководцы.
А в Беларуси — патриархальная тишина под сенью раскидистых древ. Обыватели вздохнут раз-другой об уехавших, позавидуют пять минут — и продолжат возделывать свои пашни, растить скот, строить трактора и изучать науки.
Хоббиты, одним словом — мирные, трудолюбивые домоседы. И невдомёк им, какие разрушительные бури крутятся вокруг их тихих земель, какие катаклизмы перекраивают политические и географические ландшафты.
Нет, они догадываются, читают что-то в прессе, смотрят фильмы, слушают музыку — и узнают знакомый почерк, удивлённо обнаруживают родственные связи. И — продолжают заниматься своими делами.
Глаз урагана — или колыбель.
Циолковский говорил, что в колыбели нельзя находиться вечно. Он, конечно, имел в виду всю землю, но аналогия подходит.
Потому и покидают колыбель белорусы, чтобы прорасти где-то в других местах, пустить корни.
Язык не поворачивается называть их «предателями». Глупое слово, отдаёт мещанством и квасным патриотизмом. Особенно если употребляется не в условиях войны.
Как можно осуждать человека, который вынужден выбирать — остаться безликим рядовым клерком дома, потому что нет возможностей развиться именно в своей области, или покинуть уютную, родную, но уже тесную, как распашонка для подростка, колыбель и осуществить возможный рост где-то ещё?
Десятки моих знакомых покинули отчий дом и проложили пути в дальние края. Те, самые непоседливые из хоббитов, на свой страх и риск.
Москва, Париж, Лондон, Берлин, Мюнхен, Чикаго, Тайбэй, Сеул, Токио, Санкт-Петербург, Варшава, Краков, Киев, Малага — это их личный выбор. Именно там они почувствовали возможность отдавать себя не по частям.
А вот лично мне интересно другое. Сложно передать что-то глубоко внутреннее, то, что сам для себя не выражаешь в словах, потому что не надо.
Но наравне с шумом белорусских и польских лесов и разнотравий, шелестом волн и хвои литовского побережья во мне живёт ещё трудно выразимое влечение к широкому и невозможно далёкому для маленького белоруса простору степей.
То есть — если посидеть тихонько, наедине с собой, постепенно отодвигая в сторонку милую и комфортную европейскость восприятия и воспитания — где-то глубоко внутри начинает светиться потаенным, но невероятно притягательным светом маленькое окошко, в которое видны степные травы, яркое солнце и бездонное синее небо.
Небо, кстати, обязательно с парящей в нём благородной птицей, иначе не труЪ.
Почему-то незыблемо и уверенно внутри живёт убеждённость, что будущее своё надо каким-то образом связывать с теми, почти сказочными далями.
Может быть, это доносится через столетия далёкое эхо напевов всадников Тохтамыша, пришедших на наши земли и получивших тут убежище в обмен на честную службу и верность?
Знать бы ответ, почему наша колыбель хочет пустить один из корней в такой далёкой, но и такой близкой стороне.
Степь, где разбросив шатры,
Песни ветров льют кочевья.
Всадников женщины смотрят —
Вдруг, возвращаться собрались.
Пляска завостренных сабель,
Посвист стрелы оперённой —
Всё это дорого сердцу
Сына раздольных просторов.
* * *
Танец дымов над шатрами
Манит ушедших на запад,
Зов неодольный стенает.
Где же пропали посланцы,
Что за добром уходили.
Лошади пали иль ворог,
В бешеной схватке сразившись,
Тело булатом пронзивший,
Землю наполнил телами.
* * *
Женщины шкуры расшили —
Солнце да ветер узором.
Травы колышутся ветром —
Ай, мастерицы старались.
Будет ушедшим на радость
Новое всем одеянье,
Дабы не совестно выйти
Было под солнце степное,
Встать перед собственной тенью.
* * *
Топот копыт, звон уздечек,
Громок приветственный рокот.
Вот и вернулись походом
Те, что ходили на запад.
Славные песни сложили
Те, что в шатрах ожидали.
Много добычи в седельных
Сумках и многие раны
Тоже с собой неотлучно.
Тяжка ты, жизнь кочевая.
Думается мне — иногда стоит отдать часть себя далёким землям, чтобы вернуться в родимый дом героем.
И пусть мне простят это маленькое тщеславие, но так приятно, когда тобой гордится твоя семья.
Твоя большая, многомиллионная семья.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Виталь Воронов
Писатель, публицист и преподаватель
«В польском национальном дискурсе белорус выступал синонимом большевика»
Юрий Алексеев
Отец-основатель
ТЕРРИТОРИЯ ОСОБЫХ МНЕНИЙ...
было как вчера...
Эдуард Говорушко
Журналист
МЫ С МАРКОСОМ – ПОВЕЛИТЕЛИ ТЕЛЕЖЕК
Этюды из моей американской жизни
Артём Бузинный
Магистр гуманитарных наук
СИНДРОМ АХЕДЖАКОВОЙ
Почему наши мастера культуры не с нами?
БЛЕСК И НИЩЕТА БУРЖУАЗНОЙ ЛИТВЫ
МИЛИТАРИЗАЦИЯ ЕВРОПЫ
Деньги в никуда. Это, случаем,не на Южмаше планировать производить?
США СЛЕДУЕТ ПОЧИТАТЬ
В виде исключения:<И всё хорошее в себеДоистребили.> Как в воду смотрел Семеныч!
УКРАИНА НАМ ВРЕДИЛА, А НЕ РОССИЯ
ДЫМОВАЯ ЗАВЕСА
МАМА, МНЕ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ!
ЦЕРКОВЬ ДЕТСТВА
Надо подписаться на Христофера (странное имя для язычника) в телеге.