ОБЩЕСТВО
22.07.2016
Дмитрий Хацкевич
Преподаватель истории
Глаз бури
Тихо в нашей земле, спокойно...
-
Участники дискуссии:
-
Последняя реплика:
Астрологи мнят Беларусь глазом урагана.
То бишь — той точкой, которая рождает ветерки, способные вылететь из колыбели и по пути в разные стороны вырасти, становясь шквалистым ветром, несущим изменения.
Мыслю я — правы астрологи.
Тихо в нашей земле, спокойно. Рождаются люди, живут, трудятся, творят. Иногда вздыхают: «Эх, нечего тут ловить, провинция» — и собирают чемоданы. А после направляют свои стопы туда, где ярче смогут воплотить свои таланты.
В результате рождаются голливуды, космические программы НАСА, новые страны и их президенты, научные открытия, громкие имена в искусстве, видные политические деятели, полководцы.
А в Беларуси — патриархальная тишина под сенью раскидистых древ. Обыватели вздохнут раз-другой об уехавших, позавидуют пять минут — и продолжат возделывать свои пашни, растить скот, строить трактора и изучать науки.
Хоббиты, одним словом — мирные, трудолюбивые домоседы. И невдомёк им, какие разрушительные бури крутятся вокруг их тихих земель, какие катаклизмы перекраивают политические и географические ландшафты.
Нет, они догадываются, читают что-то в прессе, смотрят фильмы, слушают музыку — и узнают знакомый почерк, удивлённо обнаруживают родственные связи. И — продолжают заниматься своими делами.
Глаз урагана — или колыбель.
Циолковский говорил, что в колыбели нельзя находиться вечно. Он, конечно, имел в виду всю землю, но аналогия подходит.
Потому и покидают колыбель белорусы, чтобы прорасти где-то в других местах, пустить корни.
Язык не поворачивается называть их «предателями». Глупое слово, отдаёт мещанством и квасным патриотизмом. Особенно если употребляется не в условиях войны.
Как можно осуждать человека, который вынужден выбирать — остаться безликим рядовым клерком дома, потому что нет возможностей развиться именно в своей области, или покинуть уютную, родную, но уже тесную, как распашонка для подростка, колыбель и осуществить возможный рост где-то ещё?
Десятки моих знакомых покинули отчий дом и проложили пути в дальние края. Те, самые непоседливые из хоббитов, на свой страх и риск.
Москва, Париж, Лондон, Берлин, Мюнхен, Чикаго, Тайбэй, Сеул, Токио, Санкт-Петербург, Варшава, Краков, Киев, Малага — это их личный выбор. Именно там они почувствовали возможность отдавать себя не по частям.
А вот лично мне интересно другое. Сложно передать что-то глубоко внутреннее, то, что сам для себя не выражаешь в словах, потому что не надо.
Но наравне с шумом белорусских и польских лесов и разнотравий, шелестом волн и хвои литовского побережья во мне живёт ещё трудно выразимое влечение к широкому и невозможно далёкому для маленького белоруса простору степей.
То есть — если посидеть тихонько, наедине с собой, постепенно отодвигая в сторонку милую и комфортную европейскость восприятия и воспитания — где-то глубоко внутри начинает светиться потаенным, но невероятно притягательным светом маленькое окошко, в которое видны степные травы, яркое солнце и бездонное синее небо.
Небо, кстати, обязательно с парящей в нём благородной птицей, иначе не труЪ.
Почему-то незыблемо и уверенно внутри живёт убеждённость, что будущее своё надо каким-то образом связывать с теми, почти сказочными далями.
Может быть, это доносится через столетия далёкое эхо напевов всадников Тохтамыша, пришедших на наши земли и получивших тут убежище в обмен на честную службу и верность?
Знать бы ответ, почему наша колыбель хочет пустить один из корней в такой далёкой, но и такой близкой стороне.
Степь, где разбросив шатры,
Песни ветров льют кочевья.
Всадников женщины смотрят —
Вдруг, возвращаться собрались.
Пляска завостренных сабель,
Посвист стрелы оперённой —
Всё это дорого сердцу
Сына раздольных просторов.
* * *
Танец дымов над шатрами
Манит ушедших на запад,
Зов неодольный стенает.
Где же пропали посланцы,
Что за добром уходили.
Лошади пали иль ворог,
В бешеной схватке сразившись,
Тело булатом пронзивший,
Землю наполнил телами.
* * *
Женщины шкуры расшили —
Солнце да ветер узором.
Травы колышутся ветром —
Ай, мастерицы старались.
Будет ушедшим на радость
Новое всем одеянье,
Дабы не совестно выйти
Было под солнце степное,
Встать перед собственной тенью.
* * *
Топот копыт, звон уздечек,
Громок приветственный рокот.
Вот и вернулись походом
Те, что ходили на запад.
Славные песни сложили
Те, что в шатрах ожидали.
Много добычи в седельных
Сумках и многие раны
Тоже с собой неотлучно.
Тяжка ты, жизнь кочевая.
Думается мне — иногда стоит отдать часть себя далёким землям, чтобы вернуться в родимый дом героем.
И пусть мне простят это маленькое тщеславие, но так приятно, когда тобой гордится твоя семья.
Твоя большая, многомиллионная семья.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Виталь Воронов
Писатель, публицист и преподаватель
«В польском национальном дискурсе белорус выступал синонимом большевика»
Юрий Алексеев
Отец-основатель
ТЕРРИТОРИЯ ОСОБЫХ МНЕНИЙ...
было как вчера...
Эдуард Говорушко
Журналист
МЫ С МАРКОСОМ – ПОВЕЛИТЕЛИ ТЕЛЕЖЕК
Этюды из моей американской жизни
Артём Бузинный
Магистр гуманитарных наук
СИНДРОМ АХЕДЖАКОВОЙ
Почему наши мастера культуры не с нами?
ОБЫКНОВЕННЫЙ НАЦИЗМ
КАК СОЗДАТЕЛИ RAIL BALTICA ПЫТАЛИСЬ ОБМАНУТЬ ГЕОГРАФИЮ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
Это Вы как нерусский рассуждаете? Или Вы как русский знаете лучше, как жилось нерусским?
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО СЕРГЕЯ СИДОРОВА
Из разговора врачей(англоязычных):Ну, коллега, будем лечить или она сама загнется?!