Миграционный кризис в Евросоюзе — это не сиюминутная негативная конъюнктура, временные сложности или несчастный случай. Эти процессы являются итогом тех ценностных и идеологических ориентиров, которые были положены в основание послевоенной Западной Европы.
 
 
Либеральный диктат
 
Корни миграционного кризиса следует искать не сегодня и даже не вчера.

После Второй мировой войны Западная Европа оказалась в сфере влияния США, которые использовали ее как плацдарм для своей экспансии.

Одним из основных ее компонентов являлся идеологический. Благодаря холодной войне любые левые идеи «равенства», «солидарности» и «социальной справедливости» сразу же отправляли их адептов в утиль. Они объявлялись противниками «свободного мира», «демократии» и «прав человека».
 
То же самое следует сказать и о правом лагере.

Традиционные ценности «семьи», «идентичности», «этничности», «суверенитета», «государства», «нравственности» и прочие объявлялись адептами «свободного мира» в лучшем случае ретроградными, клерикальными, отсталыми от жизни.

В худшем же случае представитель право-консервативных взглядов мог автоматически загреметь в стан «фашистов», «экстремистов», подрывающих основы послевоенного либерального мироустройства.
 
На этом фоне распространение либеральных норм само собой замещало те ценности, которые были гарантом развития Европейской цивилизации на протяжении тысячелетия.

Европейское общество базировалось на трех фундаментальных столпах, регулирующих развитие и функционирование социальных институтов и отношений.

Этими основами являлись античная философия, римское право и христианская нравственность.

 

Фактически объявление доминирования либеральной идеологии поставило их под сомнение.

Они оказались рафинированы, потеряли свою целостность, были деконструированы и пропущены через идеологическое сито.
 
От античной философии остались лишь софистика и риторика. Римское право благодаря либерализму было перевернуто с ног на голову.

Идеология прав человека подчинила публичное право частному.

Но наиболее ужасные трансформации ждали христианскую нравственность. Ее попросту выбросили на обочину.

Если в СССР борьба шла с религией как институтом, а многие христианские принципы под марксистским соусом оказывались включенными в моральный кодекс коммуниста, то либеральный Запад поступил по-другому.

Формально сохраняющиеся церковные структуры размывались как изнутри, так и через постепенную «эволюцию», а вернее деградацию нравственных норм и принципов в обществе.

Большую роль в этом сыграли события молодежного бунтарства 1960-х гг., которые свели религиозные структуры и моральные принципы в маргинальные сегменты общественной жизни.

Если после Французской буржуазной революции Церковь отделялась от государства, то в послевоенное время Церковь, а вернее, ее нравственные принципы были отделены от общества.
 
 
Дефолт рождаемости
 
На этом фоне вытеснения традиционных ценностей можно наблюдать отрицательные процессы потери основополагающих функций социальных институтов, особенно института семьи и вытекающие из этого демографические проблемы.

Особо следует выделить среди всех стран Европы ФРГ.

Послевоенная вина немцев за нацизм была использована либеральными элитами Запада как возможность социального эксперимента, нивелирования традиционных и консервативных ценностей немецкого общества.

Под видом «вины немцев за развязывание войны» в Германии прививались доселе неизвестные нигде ценности и нормы.

В итоге ФРГ стала одной из первых стран Западной Европы, где уже с 1975 г. наметился отрицательный естественный прирост, имеет место самая значительная среди развитых стран доля населения старше 65 лет.

 

Все это вызвано кризисом семьи и семейных ценностей как источника стабильного прироста автохтонного населения.

 
Подобные вещи начали набирать обороты хоть и в меньшей степени и среди других стран Западной Европы.

Особенно эти тенденции усилились после принятия в 1992 г. Маастрихтских соглашений, согласно которым в Евросоюзе формировалась общая миграционная политика.
 
Из-за падения рождаемости коренного населения практически во всех странах ЕС, кризиса пенсионной системы из-за роста количества пенсионеров и уменьшения доли трудоспособного населения в конце 1990-х гг. на общеевропейском уровне наметился переход к иммиграционной модели государственного устройства.
 
Дело в том, что для воспроизведения населения суммарный коэффициент рождаемости должен быть не менее 2,15.

Ни в одной стране ЕС он не достигает до этого уровня, а в среднем по ЕС составляет всего лишь 1,5.

Наиболее высок он в Великобритании, Франции, Швеции и Дании. Эти же страны являются одними из наиболее исламизированных.
 
При этом Евросоюз имеет двух членов, которым, согласно прогнозу Еврокомиссии до 2060 года, угрожает практически вымирание.

 

Согласно прогнозу Еврокомиссии, в ближайшие 40 лет в Литве количество жителей сократится на 38% и на 31% — в Латвии.

Сегодня на грани депривации — психического состояния, вызванного лишением человека средств для удовлетворения необходимых жизненных потребностей, находится 33% литовцев и 36% латышей.
 
На этом фоне логичным продолжением демографического кризиса является изменение возрастного состава в странах ЕС.

Если в Великобритании разница ухудшилась с +2 в 2003 г. до 0 в 2011, в Германии с -3 до -6, в Дании с +4 до +1, в Австрии с 0 до -4, в Швеции с +1 до -5.

Лишь во Франции и Испании картина практически не изменилась, что, скорее всего, обусловлено высокой рождаемостью у мигрантов.
 
 
Ставка на демографический импорт
 
Поэтому неудивительна политика Евросоюза по привлечению мигрантов и замещению коренного населения.

Если коренные европейцы дошли до того, что не могут рожать и воспитывать нужное количество детей, то их заменят на более дешевых арабов, негров и других, кто может и хочет продолжать свой род, как бы это цинично ни звучало.
 
Нацеленность на привлечение мигрантов сразу увидела свое воплощение в международной политике.

Многочисленные структуры по привлечению мигрантов начали создаваться еще после войны.

Пионером в этом плане была ФРГ, которая в период с 1955 по 1973 гг. заключила двухсторонние соглашения о найме рабочей силы с Италией, Испанией, Грецией, Турцией, Марокко, Португалией, Тунисом, Югославией.

Хотя большинство указанных выше стран и принадлежали к Европе, однако Тунис, Марокко и особенно Турция сразу же выделились на их фоне.
 
 

Уже в момент подписания в 1992 г. Маастрихтских соглашений и выработки общей миграционной политики была сделана ставка на демографический импорт.

Для этого руководство ЕС уже централизованно создавало специальные программы по привлечению мигрантов.

Особо следует выделить инициативу Евро-Средиземноморского партнерства, которая переформатировалась в 2008 г. в Средиземноморский союз.

В рамках данного объединения страны ЕС проводили, в том числе и мероприятия направленные на привлечение мигрантов.

Акции типа «Европа в саквояже», проводимые прозападными НКО, были призваны к увеличению потока мигрантов, их обучению и обустройству.
 
 
Осечка прав человека
 
Однако кроме привлечения мигрантов Средиземноморский союз выполняет также «гуманитарную» функцию продвижения либеральной идеологии прав человека.

Интересно и то, что большинство стран, в которых произошла Арабская весна, являются членами этого самого Средиземноморского союза. Они прошли горнила различных программ ЕС по пропаганде евросоюзовских ценностей, идей либерального общества.

Причем подобные идеи имели характер веры в какое-то идеальное общество.
 
Параллельно структуры НКО готовили активистов и общественных деятелей для дальнейших политических трансформаций.

К 2010 г. подобные идеи в среде активной части общества вместе с некоторыми негативными последствиями мирового экономического кризиса привнесли политический водоворот арабской весны, который сегодня в итоге переживают жители ЕС на своей шкуре.
 
Британский банк HSBC опубликовал отчёт, согласно которому к концу 2014 года ВВП в семи наиболее пострадавших странах — Египте, Тунисе, Ливии, Сирии, Иордании, Ливане и Бахрейне — на 35% ниже, чем мог бы быть, если бы не арабская весна 2011 г.

Экономика Ближнего Востока из-за «весенних» событий потеряла 800 млрд. долларов до конца 2014 г. Отчёт учитывает как прямые экономические потери, так и замедленный рост ВВП и снижение объема инвестиций.
 
 

В итоге многомиллионная масса из полуразрушенных обнищавших стран не могла придумать ничего лучшего, как потянуться в Евросоюз за пособием.

 

 
Великое переселение нелегалов
 
Не следует пребывать в иллюзиях и думать, что в Евросоюз хлынули беженцы и только беженцы.

Если посмотреть на цифры, то сразу виден совершенно другой характер миграции.

В 2014 г. страны ЕС приняли 626 715 заявлений о предоставлении политического убежища в 2014 году, что было наибольшим показателем с 1992 года, в котором было зарегистрировано 672 000 заявок.

При этом статус беженца был предоставлен только 185 000 лиц.

Интересно отметить, что большинством мигрантов оказались взрослые мужчины (57%). Детей оказалось только 27%, а женщин и того меньше — всего 17%.
 
В 2015 г. число заявлений о предоставлении убежища выросло в два раза до 1 221 855 человек. Однако подано заявлений о предоставлении убежища в 2015 году было только от 476 649 лиц.

Это все еще раз говорит о том, что миграция имеет характер в большинстве случаев не беженства и защиты, а поиска лучших условий жизни, комфорта.
 
Желание попасть в ЕС имело настолько сильный характер, что нелегалы выбирали различные метода перехода границы.

Морские ее участки несли большую опасность для мигрантов.

Согласно данным Международной организации по миграции (МОМ), 3072 человека погибли или пропали без вести в 2014 г. в Средиземном море, пытаясь переправиться в Европу. 3692 мигранта погибли в Средиземном море в 2015 г.
 
Таким образом, за два миграционных года число жертв среди нелегалов практически сравнялось с числом убитых военнослужащих ВСУ в зоне конфликта на Донбассе.
 
В целом же за период с 2000 по 2015 гг. погибло более 26 000 мигрантов.
 
 
Труд освобождает
 
Одержимость привлечением мигрантов, мягкость политики в отношении нелегалов со стороны евробюрократии может быть понята также через те задачи, которые сегодня стоят перед проектом ЕС.
 
В конце 2014 г. Жан-Клод Юнкер представил пятилетний инвестиционный план Евросоюза в объёме 315 млрд. евро.

Согласно плану, большая часть этой суммы — около 240 млрд. евро — будет направлена на долгосрочные инвестиции, а около 75 млрд. евро получат небольшие и средние предприятия.
 
Интересно, что они будут направлены в транспортную инфраструктуру, на развитие промышленных центров, в область исследований и высшего образования (программа «Горизонт-2020»), на инновации и развитие европейской энергетики.

Строительство транспортной инфраструктуры и предприятий потребует достаточного количества людей строительных специальностей.

Мигранты на этом фоне выглядят более дешевой рабочей силой.

 

Нелегальные мигранты имеют все шансы стать той малооплачиваемой рабочей силой и стимулом удешевления рынка труда стран ЕС, который помог бы евроэлитам более эффективно и с меньшими затратами провести модернизацию своей экономики.

 

Интересно и то, что одно из центральных мест среди потенциальных инвесторов имеют суверенные фонды капиталов из стран Аравийского полуострова.
 
 
Европейская перспектива
 
На этом фоне возникает вопрос о политических последствиях и перспективах данного переселения для Евросоюза.

Рост право-консервативных и евроскептических настроений с одной стороны, и распространение агрессии со стороны мигрантов в отношении автохтонного населения, и анархистов в отношении правых, ведет к поляризации и радикализации политического поля ЕС.

Однако евроэлиты будут использовать подобную дестабилизацию вкупе с террористической угрозой для усиления контроля над обществом и централизации власти.
 
Открытым вопросом является только предел этой самой дестабилизации, при которой сохраняется контроль над ситуацией сверху.

Этот предел можно очертить границами возможного прихода правых евроскептиков к власти в некоторых ведущих странах ЕС (например, во Франции), а также наплывом критического количества неконтролируемых мигрантов, отказывающихся интегрироваться в европейское общество и разделять либеральные ценности.

 

В подобной ситуации Западную Европу ждет период затяжного переформатирования общества и многочисленных конфликтов.

 

Однако это негативный сценарий развития событий.

На сегодня же можно однозначно констатировать ослабление Западной Европы, что приведет к худшим позициям евроэлит в переговорном процессе с США по вопросу создания трансатлантической зоны свободной торговли, а значит — и перспективам субъектности и самостоятельности в принятии решений самого ЕС.