---

Принципиальный момент, определяющий возможность и алгоритм построения успешных проектов на постсоветских территориях — наличие прослойки людей, ассоциирующих себя с СССР, и прослойки людей, ассоциирующих себя с врагами СССР — либо, как минимум, с внешними по отношению к СССР силами.
 

---

Отсюда — принципиальная разница в мотивациях.

Вторые воспринимают постсоветскую территорию как трофей в войне, в которой они победили. И дальше уже каждый в меру своей распущенности считает, что ее нужно ограбить, зачистить от остатков побежденного народа (к каковому он себя не причисляет), продать кому-то, построить новый порядок с концлагерями и крематориями для усмирения быдла и всё такое прочее.

Первые считают эту страну своей. Причем всю — разделение на национальные государства в глубине души не принимают очень многие. Соответственно, их позиция — позиция жертвы, которую грабят, насилуют, убивают «победители». И вторых это вполне устраивает — у жертвы заблокированы возможности для эффективного сопротивления. Жертва страдает и взывает к справедливости, пока ее едят.


Парадоксальный момент — в лагерь «жертвы» попадают люди с зачастую полярными политическими, религиозными, мировоззренческими взглядами. Оппоненты называют их «ватниками». При всей шизофреничности термина они угадали простой момент: это общность нового типа, поэтому ее и не удалось адекватно обозначить. Она не имеет аналогов в других сферах.

Это патриоты Большой Страны.

Я даже не говорю — СССР. Очень многие «ватники» идеализируют Российскую империю, а не СССР, Киевскую Русь, а кто-то вообще пытается ссылаться на некие праисторические образования, отдающие откровенной мифологией.

Это неважно.
 

---

Принципиальным является момент, предполагающий наличие субъекта — внутреннего, мощного, объединяющего и развивающего некую общность, которая гораздо шире, чем границы национальных государств.
 

---

Почему же этот момент до сих пор не нашел свое выражение в создании хотя бы предпосылок для появления такого субъекта?

Первую причину я уже упоминал. Жертвы ничего не строят. Жертвы страдают и зовут на помощь. Чтобы создать субъект, нужно перестать быть жертвой. Но это не все.

Конкуренция национальных проектов на постсоветских территориях протекает в условиях, когда национальные элиты опираются на дискурс борьбы с теми или иными версиями этого субъекта.

Единственное известное мне исключение — Беларусь. Но Беларусь — исключение не только в этом.

Соответственно, мало того что условный «ватник» безнадежно погряз в психологии жертвы, так он еще и путается под ногами у собственных элит, которые в явном или завуалированном виде атакуют дискурс, который является неотъемлемой частью его мировоззрения, строя на этом свой алгоритм власти в том или ином постсоветском анклаве.


Моя зацикленность на «ватниках» в этом тексте может показаться странной, но это прямо связано с предметом. Дело в том, что именно в силу своей «родовой травмы» «победители» по определению не могут построить ничего конструктивного.
 

---

Они не ассоциируют себя с Большой Страной, они — оккупационная администрация, которая получила побежденную территорию на разграбление.
 

---

Судорожные попытки выстроить какие-то конструкты, вокруг которых мог бы консолидироваться некий базис для построения функционирующего государства, неизбежно разбиваются о суть их мировоззрения: они — завоеватели, пришедшие грабить завоеванное. Даже в теории они не способны создать дискурс, включающий и развивающий всех.

Они — чужие.

В «ватной» среде сейчас похоронен конструктивный потенциал, который мог бы созидать. Он именно похоронен, так как в силу многолетней депрессии там накопилась масса своей шизы, препятствующей не то что его высвобождению, но даже осознанию факта его наличия.


Какой же практический смысл в констатации этого момента? Можно сказать — ну, «вата» может строить, но все, что она может построить — это СССР. Нет. «Вата» может строить. Точка.

А вот ЧТО она может строить — зависит от того, какое техническое задание ей поставить.

Я возвращаюсь к примеру Беларуси.
 

---

В неизмеримо худших стартовых условиях, чем на Украине, там было построено государство, на данный момент гораздо успешнее, чем Украина.
 

---

При этом Беларусь — не СССР. Это что-то совсем новое. Со своими проблемами, трудностями — но и с несомненными достоинствами и достижениями.

Там было правильно поставлено техническое задание.

Начиная строительство национального социального государства, но имея перед собой мечту в виде создания общего субъекта, который станет силой, инкапсулирующей национальные проекты во всем их многообразии, не подавляющей, но развивающей и усиливающей, порождающей синергию и свободу — вот тот дискурс, который может вывести «вату» из ступора фрустрации, дать ей смысл и цель.

И в отличие от дискурса противостояния и подавления, он имеет реальную перспективу. Включая в себя, привлекая, а не разделяя, можно создать успешный национальный проект даже в той ситуации, в которой оказалась Украина благодаря «оккупационной администрации».

И со временем стать чем-то гораздо большим, чем виделось националистам в их самых смелых мечтах.