Спасибо, г-н председатель! Уважаемые коллеги! Пару лет назад я как-то говорил здесь о преподавании эстонского языка и связанных с этим проблемах. Произнёс длинную, и надеюсь, красивую речь. И в конце, когда прозвучал последний вопрос, сообщил, что речь в точности с таким же текстом уже звучала в этом зале в 2011 году. Это означало, что за примерно 10 лет, прошедшие с 2011 года, ничего не изменилось. И ваши лозунг, и и вся эта наивность никак не меняют всё это.

Всё началось в 90-е годы, когда вместо профессионалов в министерства стали приходить самые разные политики. Для них постоянной проблемой был профессиональный уровень их подчинённых. Ну, не можешь ты выглядеть умным даже в своём министерстве, если твои канцлеры, вице-канцлеры, начальники отделов – бывшие учителя, то есть профессионалы, а ты – чёрт знает откуда взялся!

Начались политические замены. И министерство образования ждала точно такая же судьба. Итак, вместо сохранения традиций Яна Амоса Коменского (средневековый чешский мыслитель, педагог-гуманист, религиозный и общественный деятель – прим. публикатора) стала возникать новая волна. Это означало, что главное – это политический лозунг, который понравится большинству, а значит, уж как-нибудь, дотянем до следующих выборов.

После того, как Эстония восстановила независимость, за четверть века видел, как в этом же зале одобрили свёртывание сланцевой энергетики, её реальной ликвидации. Что мы говорим сегодня? Мало кто в этом зале не брал слово о том, что на деле была совершена оршибка, что надо было быть осмотрительнее и больше защищать свои интересы. Все провозглашали, что нам не нужен транзит восточного соседа, только вот забыли… Когда-то президент Ильвес сказал, что между Эстонией и Китаем всего одна страна… и начнём использовать китайский транзит – и жизнь наладится! Но с российским транзитом исчез и транзит китайский. Жуткая ошибка. Пропали огромные деньги.

Конечно, мы живём в таких условиях, когда 10-12% госбюджета каждый год составляют дотации, которые мы получаем от Европы (Евросоюза – прим. публикатора). Представим, что в один  скверный день их не станет. Что делать будем?

Я хочу сказать, что ко всем реформам в экономической сфере сейчас отношение становится очень осторожным. Время так ускорилось, что, глядишь, сегодня ты проводишь реформу, а через полгода тебя за это побьют.

А вот с данным законопроектом начинается реформа, которая, что нам уже и обещают, растянется до 2030 года. И минимум до 30-года она будет вызывать огромные проблемы. Но поскольку для большинства они не связаны с их избирателями (мол, это – проблема каких-то 300 тысяч человек, четверти населения страны), то на них не надо обращать внимания.

И так получается, что… коллега Раясалу покинула зал, я хотел именно ей сказать, что она показала на сидящих справа от неё коллег (центристы – прим. публикатора), что мы, мол, должны что-то сделать… Я делал!

21 сентября 2021 года я стоял здесь перед вами и 24 минуты рассказывал о тех последствиях, которые отметила комиссия по проблемам преподавания эстонского языка. И вы не задали ни одного вопроса, так как вам было всё ясно. А ясность состояла в том, что для того, чтобы эти проблемы решить, надо работать. И работать надо вам  и вашему дорогому министерству образования и науки.

А что творите вы? Люди, привыкшие выкрикивать лозунги примутся вдруг за работу? Где это видано?

И таким образом мы дошли до этого законопроекта. Я не представляю до чего это доведёт. Я не представляю, какие появятся формы обучения, чтобы люди смогли бы выбраться из этой ситуации. Потому, что этих проблем, которые ждут по меньшей мере половину детей из  семей, где домашний язык – русский, их никак нельзя исключить.     

В завершение хочу сказать, что у этого законопроекта есть только одно достоинство – его номер – 722! Если меня кто-то спросит, каков код русофобии в Эстонии, то это вот эти три цифры – 7,2,2. Потому что так ненавидеть людей, живущих рядом с вами, так плевать на их жизненно важные проблемы, как делает этот зал с этим законопроектом, что больше, наверное, нельзя даже сотворить.

Спасибо!