Призрак бродит по глобализированному миру, охваченному очередным кризисом, призрак нового социалистического выбора. Однако все делают вид, что не замечают этого.

Но делая это, они интуитивно стараются перестраховаться, публично, на международном уровне отождествляют нацизм и сталинизм, в испуге запрещают советскую символику и атрибутику.

Эти элиты символически изгоняют из жизни всё, что напоминает им о собственной политической несостоятельности и экономическом паразитизме, о тупиковости пути, по которому пытаются вести свои народы.

Попытки политических экзорцистов изгнать из жизни этот призрак бессмысленны, как попытки изгнать противоречия, движущие силы и логику развития истории. Невидимый крот истории продолжает рыть, усмехаясь в усы.
 

Кризис постмодерна

Апологеты капитализма уверяют, что «свободные люди и свободные рынки — это наилучший ответ в условиях нынешней экономики», а «демократический капитализм —это мировая история успеха человечества». Так считал, например, республиканец Стив Форбс.

Пока же многообразие мира постмодерна обнажает лишь тоталитаризм рынка. Тотальная рациональная кажимость становится иррациональной, противоречивой, непостигаемой человеческими атомами социальной реальностью.
 

Современный капитализм — как тоталитарная секта, поклоняющаяся рынку и прибыли, подчиняющая индивидуальное сознание рабскому служению этим фетишам. Подобно тому, как кольцо всевластия подчиняло таящимся в нём силам личности хоббитов. Не это ли предупреждение современному человечеству зашифровал в своей сказке мудрый профессор Толкиен?
 

Наркотики, разрушающие личность — один из самых прибыльных товаров. Всё честно: чем выше риски, тем выше прибыли. С его прибыльностью сравнимы, разве что, нелегальная торговля оружием, живым товаром или человеческими органами.

Обратим внимание, что всё это «товары» и «услуги» деструктивные и убийственные для человека, человечества и человечности.

То, что на поверхности выглядит как сексуальная революция, сексуальное раскрепощение оборачивается скучным расширением рынка половых свойств людей. Под давлением интересов секс-индустрии идёт искусственное навязывание, формирование и расширение их половых потребностей. Её знамёна — тотальная толерантность, заполнение инфосферы пропагандой и рекламой новых способов сексуального экспериментирования, а рынка новыми товарами для этих экспериментов.

Внешне это может выглядеть как стремление удовлетворить всё более причудливый спрос фриков. Реально уже не потребительский спрос определяет предложение, а диктат производителя, формирующего рынки под себя.
 

Кто сказал, что деформация и переформатирования человеческой природы, формирование у податливого человеческого теста соответствующих новых квазипотребностей не есть современная форма завоевания новых рынков?
 

В основе этой кажущейся идиотичности нового постмодерна лежит старый как капитализм рыночный принцип. Стимулирование не ценности и развития личности, но повышения «капитализации» этой личности. Ибо смелость и оригинальность моды — это не смелость и оригинальность личности. Облачиться в новый «прикид», сделать идиотскую причёску и «визаж» в миллионы раз легче, чем обыграть Каспарова в шахматы, спеть и сыграть лучше Элтона Джона или Ричи Блэкмора.

Написать более талантливую книгу стократ трудней, чем написать более скандальную книгу. Но в условиях рынка «бестселлер» выгоднее действительного шедевра. Собственно говоря, сам термин best seller адекватно отражает эту тотальную логику продажи чаще всего пустоты под видом товара или таланта.

Задача лишь в том, чтоб зритель, слушатель, читатель чувствовал себя при этом не обманутым, но «приобщённым к чему-то такому» новому и революционному, или, хотя бы, модному.


Не поняв рыночной подоплёки, мы не поймём причин бессмысленной гонки «усовершенствований», делающей всё более неудобной пользование услугами, программами и прочими новинками.

Не успел оглянуться — тебе навязывают уже новую программу или модель с кучей не нужных опций.

И эта гонка за обновлениями не оставляет тебе выбора в условиях монополизма. И даже если эти инновации мнимые, а новая модель намного хуже старой, ей придан новый дизайн, призванный тебя убедить, что ты идёшь в ногу со временем постмодерна.

Но гонка бессмысленна лишь с точки зрения её полезности для потребителя. Для производителя меновой стоимости она является «вечным двигателем», приносящим прибыль.

Естественна ненависть частных, стремящихся к прибыли интересов к социализму. Поскольку социализм включает механизмы подчинения их интересов интересам развития общества и его членов, ущемляет их индивидуальную свободу продавать свою пустоту или «втюхивать лохам» свои перверсии и извращённость за очень неплохие деньги.
 

Социализм выносит всё вышеперечисленное за скобки. Он демонстрирует, что в принципе развитие и модернизация общества могут вполне обходиться без кредитов под грабительские проценты, без кучи посредников, без вторичных рынков.
 

Скромное обаяние и противоречие социализма

Интеллектуальное обаяние марксизма подчиняло огромное количество умнейших людей, вышедших на уровень осмысления перспектив развития человечества, и не видящих в рамках известных им парадигм выхода из тупика противоречий. Социализм оказывался «светом в конце туннеля».

Сегодня это обаяние принято рисовать в карикатурном виде — в виде некоего Жириновского, обещающего всем всё, что от него хотят услышать, рисующего самые заманчивые, в сравнении с другими идеологиями, картинки желаемого будущего. Такое объяснение самому себе на доступном среднему либералу уровне тоже имеет право на существование.

Но марксизм мог поднимать интеллектуальный уровень на такую высоту и глубину, что изменялся горизонт и способность постигать логику развития.

Он давал фору в понимании явлений действительности и расширял горизонт, позволяющий с уверенностью смотреть в будущее. Крот истории рыл в их направлении. Обещая скачок из царства необходимости в царство свободы.

Однако, будучи фетишизированной, диалектическая логика социализма мгновенно перестаёт быть «формой самодвижения содержания». И становится мёртвой абстрактной схемой, прокрустовым ложем, под которое начинают кроить живую не укладывающуюся в схему реальность.
 

Реальный социализм погиб, в том числе и от фетишизации марксизма-ленинизма. В этом плане китайцы в конце концов оказались мудрее в лице Дэн Сяопина и его последователей.
 

Сравнительно с предшествующими ему идейными социально-политическими открытиями социализм выглядел как формула «Е равно МЦ в квадрате» относительно всей предшествующей физики. И эта формула открывала возможности освобождения огромной потенциальной мощности, дремлющей внутри атомного ядра.

Но ядерная энергия — это не только миллионы киловатт в спичечном коробке, но и потенциальные Хиросимы, Нагасаки и Чернобыли. А управляющий персонал атомной станции должен обладать несколько иным кругозором, знаниями, характеристиками, чем истопник котельной. Иначе мир ждет Чернобыль.

А что такое Чернобыль в социально-проектной деятельности?

Это сталинские репрессии, китайская культурная революция, полпотовщина в условиях неразвитой азиатской страны. Попытка организовать в единый человечий поток нищую страну, когда кроме голой пропаганды и голого насилия под рукой нет никаких иных средств.

Но не стоит забывать, что от полпотовщины Камбоджу спасли не позиция Запада, не проповеди правозащитников, а интервенция социалистического Вьетнама, на который потом обрушилась социалистическая же КНР.


Россия и смерть социализма

Говорят, что когда Гегеля попросили изложить свою теорию не по-немецки и попроще, он обиделся и заявил, что его теория не может быть изложена ни на каком ином языке, кроме немецкого, ни попроще.

С марксистским социализмом в России произошло нечто аналогичное. Кто кого предал? Россия социализм или социализм Россию?

Ожесточённые споры на эту тему ещё долго будут вестись в России и за ее границами... Но в этих спорах не будет победителей, как не может быть победителей в спорах об иерархии ценностей или приоритетности интересов.

Сторонник капитализма выступает примерно как высокооплачиваемый шофёр роскошного лимузина, сторонник социализма — как космонавт с космического корабля одной из первых модификаций.

Но отказ в подобных условиях от социализма был бы похож на отказ от экспедиций в космос после очередной аварии Восхода или Шаттла.

Космос, кстати, тоже стал давать социальную отдачу и повышать свой КПД не сразу, но чем дальше, тем больше. Если б к нему подошли с тупо коммерческой точки зрения окупаемости здесь и сейчас — не было бы у нас никакого космоса. И Гагариных не было бы.

Но освоение космоса от освоения социалистических механизмов отличается тем, что решения по космосу не определяется голосованием и мнением большинства.

Хотите уничтожить космическую промышленность? Предложите проводить референдумы по вопросам финансирования космических исследований…


Как бы то ни было, СССР разрушен, советский социализм мёртв.
 

Возможно, что для судеб социализма даже неплохо, что советская отсталая форма социализма потерпела крах. Я понимаю весь риск такой формулировки.
 

Для либералов с позитивистским мышлением, для ценностей, центрированных на личных интересах, победитель ясен: тот, кто производит лучшие джинсы, автомобили и колбасу ста сортов, плюс прекрасные голливудские фильмы, джаз и рок музыку.

Те, кто поначитаннее, вспомнят о производительности труда, отставании в научно-техническом развитии, уровне жизни в сравнении с развитыми странами капитализма.

Для людей, не чуждых диалектики, — ситуация намного сложнее.

Современное соревнование разных систем и направлений ведётся в области социогуманитарных технологий, социально-гуманитарного проектирования. В производстве качества жизни, смыслов жизни, в производстве производственных и социальных отношений, в технологиях вживления адаптации и вживления чужих ценностных систем.

И никакие мирные сосуществования не отменяли этой жесточайшей классовой конкуренции и взаимного воздействия.

Идеологическим разоружением было не само мирное сосуществование, а позитивистки и недиалектически истолковываемое мирное сосуществование. Нас убедили в альтруизме и в доброте капитала, частных интересов и общечеловеческих ценностях, исповедуемых банками и ТНК.

В результате мы получили гуманизм для олигархов и элиты на одном полюсе, чудовищное имущественное и социальное неравенство, дегуманизацию, нищету и бесправие на другом полюсе.


К генезису социализма

Необходимость социализма это не «общественный договор», не «пакт о ненападении» или о взаимном признании прав и интересов, заключаемый классами и группами интересов под разрезание ленточек, звуки оркестра и аплодисменты.
 

Это коллективизм другого типа. Он — не роскошь, а необходимость. Вроде как «коллективизм» оказавшихся в яме обречённых на верную смерть узников. Выбраться из ямы можно лишь коллективно, кооперируясь друг с другом, помогая друг другу.

Социализм — почти всегда воспринимается как шанс избежать запрограммированности на небытие.
 

Революции устраиваются не от хорошей жизни, а тогда, когда иного выхода просто нет. «Верхи не могут, низы не хотят…».

Почитайте про историю возникновения Парижской коммуны, когда элита сдала всё, что можно и всё что нельзя, а рабочий класс Парижа поднял валявшуюся в грязи под прусским сапогом власть.

В глобально-исторической ретроспективе попытка большевистского переворота, и последовавшего за этим строительства социализма в СССР и мире, имеет намного большее значение, чем Парижская коммуна.

СССР продержался не 72 дня, а более 70 лет, практически постоянно в форс-мажорных условиях. Парижская коммуна рассматривалась большевиками как своего рода лаборатория №1. Такой же социалистической лабораторией №2 являлся опыт СССР и социалистической системы.

И это тоже лишь момент всемирной истории, как бы это ни было для кого-то обидно.
 

СССР и социализм не нуждаются ни в апологии, ни в защите. Они нуждаются в диалектическом отрицании. В отрицании и удержании всего позитивного, в понимании, в извлечении уроков из их краха для дальнейшей практики, в повышении уровня самокритичности, в отказе от упрощённого истолкования предпосылок и причин неудачи этого проекта.