Некоторое время я занимался вьетнамистикой — сферой научных исследований, не совсем популярной в нашей стране.

Если кому-то интересно, могу потом дать ссылки на мои публикации в сборниках «Вьетнамских исследований» ИДВ РАН, сборнике ИВ РАН, монографию, вышедшую в Москве и с полдюжины статей на вьетнамском языке для вьетнамского общественно-политического издания, одна из последних статей посвящена адаптации вьетнамского трудового законодательства к нормам Соглашения о ТТП.

Как я понимаю, атмосфера клуба не располагает к тому, чтобы заваливать читателя фактами и цифрами, а предполагает скорее дружеское общение на тему или даже жанр мемуаров.

Поэтому и я решил подождать, пока все выскажутся по поводу поездки Президента Беларуси во Вьетнам, а потом и вставить свои «пять копеек» — или, скорее, «пять донгов».
 

Замечание первое — экономическое
 
Экономическая цель визита Президента во Вьетнам и Туркменистан очевидна, достаточно посмотреть на результаты — договоры по налаживанию совместных производств и контракты на поставки белорусской продукции.

Вопрос в том, удастся ли достичь обозначенной планки товарооборота с Вьетнамом в 700 млн. долл. США, если продолжать поставлять туда привычный набор продукции: «молочка», машиностроение, шины, калийные удобрения.

Понятно, что рынок Вьетнама и АСЕАН для нас важен, например, в контексте поставки калийных удобрений. Не секрет, что Китай совместно с Казахстаном реализуют проект по производству калийных удобрений на территории Казахстана. Китайско-казахский проект позволит Китаю через десять лет отказаться от импорта калийных удобрений. Да, от импорта белорусских калийных удобрений в том числе.

Так что рынок Вьетнама — хорошая страховка.
 
Поставка молочной продукции — тоже успех. Во Вьетнаме с 1990-го до 2010 года потребление молока на душу населения выросло почти в 15 раз и продолжает расти. Но на этом рынке уже вовсю работают как европейские экспортеры, так и Новая Зеландия, США, Австралия.

К слову, зашел на официальный вьетнамский сайт, где есть данные по экспорту и импорту конкретной продукции по странам вплоть до октября сего года — и вот не нашел Беларусь в перечне стран-экспортеров молока в СРВ.

Или вьетнамские статистики нас забыли, или мы поставляем туда молока меньше, чем Польша (Польша в списке есть). Интересующимся и сомневающимся могу дать ссылку на сайт или таблицу в формате .xls. Вот ведь, обещал без цифр, но слова не сдержал.
 
Поставка продукции машиностроения — тоже хорошо. Но ведь рынок насыщается и тех же БелАЗов или автобусов МАЗ не нужно будет каждый год, да по многу штук.

Техника у нас надежная, часто ломаться не будет, даже во вьетнамском климате, тем более что технологи МТЗ додумались наконец поставлять в СРВ тракторы модифицированные под тамошние климатические условия.
 
В общем, если посмотреть на структуру белорусского экспорта в СРВ, то, на мой дилетантский взгляд, понятно, что одни статьи экспорта не удастся сильно нарастить, а по другим «нишам» придется конкурировать с ведущими мировыми экспортерами. Для той же Новой Зеландии, после того как сократилось потребления молока в Китае, Вьетнам — довольно важный рынок.
 
 

Что же Беларусь могла бы гарантировано поставлять в СРВ и другие страны ЮВА с наибольшей гарантией роста экспорта? Для этого, имхо, надо подумать не столько о том, что «мы хотим продать», сколько о том, «в чем нуждается зарубежный потребитель».

Например, известно, что Вьетнам является страной-участницей Соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, на английском доступно само Соглашение. Известно также, что конкретно беспокоит вьетнамских производителей и как можно успешно «влезть» в одну из производственно-сбытовых цепочек в рамках ТТП.

Поскольку у нас специалистов по Вьетнаму довольно много, как оказалось, то я об этом говорить не буду. Неспециалисту это будет неинтересно, а специалист по Вьетнаму и так все знает, причем в разы лучше, чем я.

В общем, если белорусские эксперты-вьетнамисты постараются, то цифра в 700 млн. долларов и даже вдвое большая — не такая уж фантастическая.

Тем более что у наших стран есть много общего.
 

Замечание второе — историческое
 
Вьетнам у нас ассоциируется с войной. Представители старшего поколения вспомнят, как стояли во дворе школы и скандировали «Руки прочь от Вьетнама». Люди среднего возраста вспомнят фильм Ф. Копполы «Апокалипсис сегодня» и показываемую в полуподпольных видеосалонах киносагу «Рэмбо» — о приключениях молодого Сталлоне в Индокитае. Совсем уж юные граждане вспомнят популярную игру «Battlefield: Vietnam».
 
Да, СССР помогал Вьетнаму в войнах Сопротивления, но и вьетнамцы помогали СССР в войне.

По распоряжению Хо Ши Мина молодые вьетнамцы поехали учиться в Советский Союз, однако грянула война и молодые вьетнамцы пошли добровольцами в ОМСБОН, защищать столицу СССР от немецко-фашистских захватчиков. Многие из тех вьетнамских защитников Москвы погибли.

Поэтому меня, не скрою, покоробило и шокировало, когда журналист РИА «Новости» назвал Вьетнам «китайской Украиной». Ведь и ценой жизни какого-нибудь вьетнамского паренька, погибшего в окопах под Москвой, сбережено мирное небо над головой столичного журналиста Косырева…
 
Тема Великой Отечественной имеет и продолжение.

Коренным переломом в войне Сопротивления с французами и первым масштабным поражением метрополии от бывшей колонии была битва при Дьенбьенфу.

Говорят, один из французских командиров, потерпевших поражение, горько воскликнул, что гарнизон бы выстоял, если бы там нашлось десять тысяч эсэсовцев. Но, как утверждают историки, эсэсовцы, правда, не десять тысяч, в составе французского гарнизона были, ведь после окончания Второй мировой бывшие солдаты и офицеры Вермахта вербовались, в том числе и в Иностранный легион.

Есть информация, что, например, 1-й Иностранный парашютно-десантный батальон, высадившийся в начале операции при Дьенбьенфу, состоял в основном из эсэсовцев. Но, как говорят, когда вьетнамцы стали обстреливать французскую крепость из «катюш», то эсэсовцы и другие бывшие солдаты Вермахта запаниковали первыми и закричали про «огонь Сталинграда».
 
Память вьетнамцев о войне отрицать нельзя. Например, музей войны в Хошимине всегда полон посетителями.

 

И, конечно, многие вьетнамцы до сих пор помнят ту помощь, которую им оказал Льен Со (Liên Xô), т.е. Советский Союз.

На память приходит такой случай. Летом 2011 года наша сборная после чемпионата мира возвращалась домой, в Беларусь. Команда была небольшая, так что мы влезли в такси.

Ехали из гостиницы в аэропорт, дорога долгая, стали разговаривать. Таксист, вьетнамец средних лет, услышал нашу речь, спросил, откуда мы, всю дорогу пел советские песни, а потом … категорически отказывался брать с нас деньги за проезд. Кое-как удалось дать ему деньги и чаевые.
 
Но не надо и подозревать вьетнамский народ в наличии вульгарного антиамериканизма. Вьетнамцы как никто умеют воевать — какой еще народ может похвалиться победой над такими странами, как Япония, Франция, США и Китай всего лишь за тридцать лет?

Но вьетнамцы умеют и прощать вчерашних противников. Вопреки ожиданиям, к США и Франции вьетнамцы относятся хорошо, достаточно посмотреть данные соцопросов или пообщаться с вьетнамцами.

К северному соседу отношение куда хуже, но на то есть и причины — 9 вьетнамско-китайских войн, поддержка людоедского режима «красных кхмеров» (Пол Пот не зря учился в Сорбонне и видел живого Сартра, он «гениально» подсчитал, что для полного счастья каждому кхмеру надо убить ровно по тридцать вьетнамцев, но плану сбыться не удалось, вьетнамская армия вошла в Пномпень, а оставшиеся в живых после «социального эксперимента» кхмеры встречали вьетнамских освободителей цветами и называли их «небесным воинством», которое не иначе как сам Будда послал на помощь кхмерскому народу), бесславная попытка «преподать Вьетнаму урок» в 1979 году (в связи с тем, что вьетнамские войсковые части были заняты в Кампучии, китайскую агрессию пришлось встречать народному ополчению, 100 тысяч женщин, стариков и подростков сумели разбить 250 тысячную китайскую армию), захват островных территорий в Восточном море…
 

Замечание третье — имиджевое
 
Да, имидж Беларуси во Вьетнаме хороший, причем связано это не только с войной. Ведь БССР в свое время посещал и легендарный Дядя Хо, Хо Ши Мин и был поражен тем, как быстро удалось отстроить молодую республику после тех разрушений, которые нанесла война.
 
Но не стоит полагать, что наш имидж во Вьетнаме не нуждается в заботе. Да, в отличие от России, у нас не заточают вьетнамцев в палаточный лагерь за оградой, у нас не замерзает насмерть, спасаясь от полицейской облавы, молоденькая рабочая из Вьетнама, как было в случае с Тай Тхи Чинь 18 декабря 2014 года.

 

Но определенные имиджевые угрозы есть и у нас. Все помнят, наверное, забастовку китайских рабочих в Добруше. Но если случай с китайцами имел огласку, о случае с вьетнамскими рабочими в Беларуси не так известно.

 

Год назад один из вьетнамских друзей дал мне ссылку на сайт газеты «Lao động» («Труд») где был материал примерно такого содержания.

Около сотни вьетнамцев по направлению вьетнамской фирмы приехали работать в Беларусь. Зарплаты не давали, люди откровенно голодали и, как они вспомнили по возвращении во Вьетнам, от голода даже питались пищевыми отбросами возле ресторанов и рынка.

Правда это или нет, я сказать не могу. Желающим могу дать ссылку на материал, правда, он на вьетнамском языке. Странно только, что в нашей стране на материал такого рода никак не отреагировали.

По идее, если бы вина вьетнамской фирмы была доказана, надо было бы эту фирму наказать, а пострадавшим принести извинения, если бы информация не подтвердилась, надо было ее опровергнуть.

Молчание в этой ситуации — не лучший выход для имиджа страны, ведь раз это произошло на нашей территории, то фирма, пусть и иностранная, обманывая своих соотечественников, тем самым отчасти наносит ущерб и имиджу нашего государства…
 

Замечание четвертое — лингвистическое
 
Холивар по поводу «Беларуси» и «Белоруссии» всем знаком и многим поднадоел. Да, каждый народ приспосабливает названия стран и городов так, как ему удобнее. Ведь не говорим мы «Ляйпциг» вместо «Лейпцига» или «Ландан» вместо «Лондона».

Интересно, как же называют нашу страну во Вьетнаме?

Предупреждаю сразу, тут я буду занудничать на любимую мной тему вьетнамского языка, будет много латинских букв с «закорючками», так что тем, кому прочитать такое умничанье не интересно, могут смело дальше не читать и, либо перечитать первые три замечания, либо, почитать более стоящие материалы, которых в ИМХОклубе, имхо, предостаточно.
 
Итак, как же называют нашу страну? Не буду вдаваться в тонкости теории перевода и говорить о транслитерировании, транскрибировании и так далее. Просто пробежался по основным вьетнамским информационным ресурсам, почитал информацию о визите белорусского Президента в СРВ.

Везде где я смотрел, нашу страну называют Belarus.
 
Тут надо сказать, что во вьетнамском языке, насколько я могу судить, длинных слов нет. Большинство слов — в один, два слога. Не привыкли вьетнамцы к длинным словам. Слова часто употребляемые вьетнамцы адаптируют «под себя».

 

Иногда нашу страну называют Bê-la-rút, совсем уж редко употребляется архаичное «Bạch Nga» на старинном языке hán nôm, но таким «высоким штилем» пользуются нечасто.

К слову, и мы писали название Вьетнама по-разному. Есть у меня книга, изданная в СССР аж в 1949 году, она называется «Правда о Вьет-Наме», но потом о Вьетнаме стали говорить, и особенно, писать часто, и сейчас мы устно и на письме называем Việt Nam Вьетнамом.

В общем, то, как во Вьетнаме называют нашу страну, заставляет меня предположить, что такое «неудобное» название связано с тем, что о нашей стране пока что говорят и пишут не так уж часто, вот и нет нужды трансформировать название под слушателя и читателя — достаточно и кальки Belarus.
 
В общении с теми вьетнамцами, которые живут тут, можно услышать, что нашу страну называют просто «Бе». Им так удобнее говорить, привычнее, чем «Беларусь» или «Республика Беларусь».

Каюсь, я не запомнил в подробностях, с каким именно тоном произносилось это «Бе». Вьетнамский язык — тональный, в нем шесть тонов, если брать ханойский диалект, ну или пять, если брать южный, сайгонский. В зависимости от тона слово имеет совершенно разное значение.

Упомянутое «бе» может означать, например, Bé — маленький. И действительно, страна наша небольшая, но цели ставит довольно большие.

И кто знает, если, например, удастся реализовать некоторые цели в рамках белорусско-вьетнамского партнерства, то для нашей страны в СРВ придумают новое, более удобное для произношения, название?