Когда после развала Советского Союза американские философы устами Фрэнсиса Фукуямы поставили вопрос о конце истории, имея ввиду вселенский крах коммунизма и абсолютную рациональность капитализма, они допустили большую ошибку.

Из оценочного пространства была выброшена группа восточных стран, включая без малого полуторамиллиардный Китай, которые сумели найти новый формат развития без изменения идеологии и по этой причине обладали большей потенцией к реформированию экономики, используя опыт колониального прошлого.
 

Как известно, Китай сделал упор не на рафинированный марксизм, а на национальную специфику построения общества будущего, дополненную идеями Конфуция.

Что же такое «китайская специфика», которая позволила, не разрушая основ коммунистической идеологии, создать гибридный тип экономики, обеспечивающей уверенное движение по пути модернизации всех сфер жизнедеятельности?

Ответ на этот вопрос кроется в использовании разницы путей цивилизационного развития Китая и Европы.

В отличие от других стран Востока, Китай – страна истории, где от глубокой седины осталось необозримое количество письменных источников, начиная от надписей на игральных костях и панцыре черепах, до бамбуковых планок и бумажных манускриптов.

Древнекитайские тексты сыграли огромную роль в ориентации и становлении китайской цивилизации.  

Если в Европе с начала новой эры воспитательным инструментом стала искусственно расчленённая христианская мифология, то в основу формирования китайского менталитета была положена не религия, а возведенное в этот ранг философское учение Конфуция.

Поскольку христианство обслуживало интересы эксплуататорских классов, смена формаций в Европе выдвинула ортодоксальную альтернативу – атеизм. В Китае же ниспровергать воспитанные тысячелетиями нормы общественной морали не было необходимости, так как коммунистическая идеология не создала напряжений, способных переродиться в гражданский конфликт.

Напомним в общих чертах, в чём сущность конфуцианской философии, которая была воспринята обществом и правящими элитами через 300 лет после смерти родоначальника.


Конфуций

Основанное в шестом веке до нашей эры, учение Конфуция (Кун-цзы) базировалось на весьма чувствительных точках человеческого сознания:
 
Без божественного начала, конечно, не обошлось, но в китайском обществе оно не персонифицировано, а обращено к небу, которое всегда находится над головой каждого человека и является свидетелем всех его поступков.

Именно по этой причине Китай называли страной «поднебесной», где император считался посланником неба, а императорский двор – центром всего мира.

Учение Конфуция предполагало глубокое осознание людьми своих прав и обязанностей — «пусть отец будет отцом, сын – сыном, государь – государем, чиновник – чиновником». 

В конфуцианском обществе любой человек занимал своё место в социальной иерархии не по имущественному признаку, а по принадлежности к двум категориям людей:
 

один социальный слой думает и управляет, второй – трудится и повинуется. 

В этой связи не материальная обеспеченность, а знания и добродетельность обуславливали успех в жизненном продвижении человека, чему способствовала обязательная и хорошо разработанная система испытаний (экзаменов) при назначении на руководящие должности.

Главное требование к чиновникам — руководить и управлять государством должны люди с хорошими знаниями и высокими нравственными качествами.  Правителям же предписывалось всегда помнить о том, что законы в государстве основываются не на строгости наказания, а на добродетели и соблюдении ритуалов, обеспечитвающих общественный порядок. 

Конфуций учил, что высшей целью управления должны быть интересы народа, но в свою очередь население не может обойтись без правителя и его попечения. Отсюда требование повиновения «младших» «старшим».  

Согласно конфуцианской концепции, реформирование государства невозможно без преображения человека, следовательно, люди должны быть гуманны по отношению друг к другу и жить по принципам взаимопомощи, сотрудничества. 

Такая постановка вопроса играла важную роль во время общественных передряг, так как следование учению Конфуция порой выполняло функции пошатнувшейся местной власти, обеспечивая защиту порядка. 
 

То есть конфуцианство выступало в качестве основы, на которой сравнительно легко возрождались обновлённые структуры государственного и регионального управления. 

Таким образом, внедрённое в сознание народа и правящих элит учение Конфуция располагало потенцией поддерживать политическую стабильность в стране, так как его принципы основывались не на клерикальной демагогии и заклинаниях, а на строгих правилах и дисциплине.

Здесь насаждаемое идеологией капитализма верховенство собственных интересов, а потому приоритетность жизни и свобод человека, была исключена из системы воспитания. 

Отсюда и жёсткость, которая, порой, вызывает дрожь у европейцев, а на самом деле является обычным для китайцев средством воспитания заблудших. Здесь замолить грехи или купить индульгенцию невозможно. 


Расстрел за взятку

С учётом этих позиций и следует воспринимать деятельность руководителя коммунистической партии Китая Мао Цзэдуна, по праву считающегося теоретиком самого жизнеспособного ответвления марксизма, получившего название маоизм.

Феномен человека, сумевшего многое построить и разрушить, но при этом остаться почитаемым в обществе, хорошо просматривается через призму его жизни и деятельности. 
 

Обозначим её основные вехи. 

Родился будущий китайский лидер 28 декабря 1893 года в местечке Шаошань, расположенном в южной провинции Хунань в семье неграмотных крестьян. 

Сочетание двух иероглифов «цзэ» и «дун» означало «милость к Востоку» — родительское пожелание сыну большого будущего. Отец Мао перепродавал в городе рис, который выращивали жители родной деревни, а мать – буддистка, работала по хозяйству и занималась воспитанием детей. 

В детстве Мао посещал школу, где с большим интересом изучал основы китайского языка, а также конфуцианство.

В 13-летнем возрасте, осознав, что дальше учиться здесь не имеет смысла, он вернулся в отчий дом, но через три года нарвался на конфликт с отцом, который полностью переформатировал жизнь юноши.

Дело в том, что отец, явно из коммерческих соображений, захотел женить  Мао на троюродной сестре Ло Игу, которая была старше его на 4 года. 


Ло Игу

Мао не пришлась невеста по вкусу, и он в первую же брачную ночь, опозорив невесту, сбежал из дома и подался на службу в армию в качестве связиста. 

Революционное движение 1911 года и свержение династии Цин внесли существенные коррективы в жизнь Мао.  

Ощущая нехватку знаний, толковый и осмотрительный молодой человек не окунается с головой в общественные передряги, а решает продолжить своё образование сначала в частной школе, а затем в педагогическом училище, параллельно изучая труды европейских философов и политиков.

Под влиянием европейских тенденций он со временем создает общество по обновлению жизни народа, в основе которого была положена идеология конфуцианства и учение Канта. 
 
По приглашению своего учителя Яна Чанцзи Мао в 1918 году переезжает в Пекин для работы в столичной библиотеке и продолжения своего образования. 

Здесь он знакомится с основателем Коммунистической партии Китая Ли Дачжао и становится последователем идей коммунизма и марксизма, интересуясь в то же время работами русского анархиста Кропоткина.

В этот период он встречает первую любовь – миловидную девушку Ян Кайхуэй, дочь своего учителя, которая становится его второй супругой и вступает в ряды КПК. 


Ян Кайхуэй

Соратники Мао по партии оценили этот брак как идеальный революционный союз, так как молодые люди пошли против воли своих родителей, что в патриархальном Китае считалось недопустимым.

Забегая вперёд с целью более не возвращаться к подробностям семейной жизни Мао, заметим, что он всегда был сторонником свободных отношений с женщинами и игнорировал китайские семейные идеалы.  

Тем не менее, Ян Кайхуэй не только родила Мао троих сыновей, но длительное время была его верной помощницей в партийных делах.

Во время военных столкновений с гоминьдановцами мужественная женщина в 1930 году вместе с детьми попала в плен. Требование отказаться от своего мужа она категорически отвергла и после пыток была казнена на глазах сыновей.

Вскоре после трагической смерти Мао объявил о новом браке с Хэ Цзычжэнь, которая была младше его на 17 лет и служила начальником небольшого разведывательного подразделения его армии.  



Хэ Цзычжэнь

Жизнь в труднейших условиях, тем не менее, была отмечена рождением пятерых детей.
 
Во время ожесточённых боёв с гоминьданом супруги вынуждены были отдать двоих малышей на воспитание чужим людям. Стрессовые нагрузки работы в разведке и разлука с детьми подорвали здоровье отважной женщины, и в 1937 году Мао отправил её на лечение в СССР. 

После лечения в лучшей психиатрической клинике Хэ осталась в Советском Союзе и даже сделала неплохую карьеру, а после войны переселилась в Шанхай.

В период отсутствия жены Мао попал под воздействие чар шанхайской красавицы — оперной артистки с сомнительной репутацией, 24-летней Лан Пинь, в послужном списке которой было несколько браков и большое количество любовников из местной богемы. 
Казалось бы, Мао ожидала роль подкоблучника, однако всё устроилось ровным счётом наоборот.

Побывав на публичных выступлениях Мао Цзэдуна, она круто изменилась, проявив себя прилежной ученицей и помощницей великого вождя.

Сменив имя на Цзян Цин, Лан Пинь стала прилежно выполнять функции домохозяйки и в 1940 году родила Мао дочь.
 
Близко знавшие её люди утверждали, что Цзян Цин искренне любила своего мужа, приняла и окружила заботой его двоих детей от предыдущих браков и никогда не роптала на, порой, невыносимые условия жизни.

Как сообщает пресса, из выживших потомков вождя КПК осталось по одному ребенку от каждой из его супруг: Мао Аньцин, Ли Минь и Ли На. 

Своих детей Мао Цзэдун держал в строгости и не позволял пользоваться знаменитой фамилией. Они оставались в тени. Даже внуки Мао не занимают высоких государственных чинов. Только один из них, тяготеющий к военному делу Мао Синью, стал генералом китайской армии. Внучка Кун Дунмэй входит в список самых богатых женщин Китая благодаря замужеству, а не наследству.
   

Завершив на этом разговор об амурных делах и наследниках «великого кормчего», вернёмся в 20-е годы.

Чтобы лучше ориентироваться в настроениях и чаяниях всего населения Китая, Мао отправляется в путешествие по стране и, оценив ситуацию собственными глазами, к началу 20-х годов окончательно приходит к выводу, что для изменения существующих порядков потребуется революция по типу русского октябрьского переворота.

Изучая работы Ленина и Сталина, он улавливает отсутствие кардинальных противоречий между основным принципом партийного строительства — демократическим централизмом и классическими представлениями китайцев о дисциплине и подчинении, что может значительно облегчить адаптацию идей коммунизма в китайском обществе.
    
Воодушевлённый перспективой и примером Октябрьской революции, он создаёт ячейки сопротивления во многих городах Китая и становится секретарем Китайской компартии, проводя ленинскую тактику создания блоков с различными революционными течениями, в том числе с националистами, объединёнными в партию Гоминдан. 


Товарищ Мао и Чан Кайши — лидер Гоминьдана

По мере развития революционной ситуации Мао Цзэдун осознаёт бесперспективность блокирования с националистами, препятствующими международной поддержке коммунистическим движением, и вступает в непримиримую борьбу с гоминдановцами. 

Блестящий оратор и пропагандист, он успешно организует переворот в регионе города Чанша и в 1927 году создает здесь Коммунистическую Республику, опираясь, прежде всего, на крестьянство. 

Осуществив реформу собственности и впервые наделив женщин правом голоса и работы, Мао Цзэдун приобретает большой авторитет среди коммунистов и, пользуясь положением, в 1930 году проводит первую чистку в партии, избавляясь от критически настроенных элементов и тех, кто критиковал его кумира – Иосифа Сталина.

После чистки Мао становится главой первой Китайской Советской Республики и ставит перед собой и китайскими коммунистами задачу установления советских порядков на всей территории Китая.

Как и следовало ожидать, главными противниками коммунистов стали националисты во главе с Чан Кайши, на борьбу с которыми было потрачено более 10 лет.

В стране практически началась гражданская война, которая после нескольких стычек с военными отрядами гоминдановцев в Цзингане вынудила Мао Цзэдуна в 1934 году вместе со стотысячным отрядом коммунистов выполнить беспримерный переход за 10 тысяч километров в северную провинцию Шаньси, где им был создан Особый район Китая.

«Великий поход» был отмечен большими потерями и жестоким противостоянием. 

Поскольку до места назначения дошёл лишь каждый десятый, Мао переформатировал КПК и пригласил на помощь советских военных инструкторов. 

Война с Японией временно вынудила Мао объединить усилия с Гоминданом, но после изгнания захватчиков противостояние с новой силой развернулось вновь и закончилось в конце 40-х годов бегством Чан Кайши на остров Тайвань под американскую опеку.

Сегодня либеральные СМИ, оценивая темпы развития Китая времён «кормчего» и Тайваня, пытаются отождествлять условия, в которых оказался Мао Цзэдун и засевший на острове «генералиссимус» Чан Кайши, обменявший всю китайскую казну и золотой запас на американские ценные бумаги.  

Подобные сравнения просто нелепы, так как масштабы и стартовые условия просто несоизмеримы.

В 1949 году на всей территории Китая была провозглашена Китайская Народная Республика, во главе которой встал Мао Цзэдун, взявший курс на сближение с Иосифом Сталиным. 

Последний, в свою очередь, обеспечил КНР военной техникой и направил в Китай лучших инженеров и строителей. 
 

Начало правления «великого кормчего» отмечено попыткой создания китайского ответвления марксизма-ленинизма — маоизма.

В своих многочисленных трудах он представляет китайскую модель как коммунистический строй, опирающийся на крестьянство и великокитайский национализм, суть которого поясним несколько ниже.

В этом усматривается вполне понятная логика.

В феодальном Китае с только зарождавшимися элементами капитализма и речи не могло быть о диктатуре пролетариата.

Крестьяне Китая, составлявшие в то время свыше 90 процентов всего населения, были той основой китайского общества, которые веками воспитывались под идейным влиянием конфуцианства и даосизма. 

В основной массе китайцы не были верующими в религиозные мифы людьми. Посему их можно было идеологически объединить на фундаменте компиляции идей марксизма-ленинизма с ценностями, утвердившимися в китайском обществе со времён Конфуция.

У Мао речь шла не о том гоминдановском национализме, который по своим проявлениям ничем не отличался от европейского, основанного на противопоставлениях, а на погружении людей в осознание того, что новый строй есть модернизированное продолжение великого прошлого и традиций китайского народа. 

Благо, как уже говорилось, первоисточников было предостаточно.

Именно это обстоятельство объясняет глубину укоренения «маоизма» в народе, который не отказался от нового выбора даже после кровавых событий времён «культурной революции». Но об этом – ниже.

В какой-то мере по аналогии с СССР, в первые годы существования КНР самыми популярными стали пятилетки, обращённые в будущее лозунги «Три года труда и десять тысяч лет благоденствия», «За пятнадцать лет догнать и перегнать Англию». Эта эпоха носила название «Ста цветов».

Полагая, что малообразованный китайский народ – чистый лист бумаги, на которой можно писать любые иероглифы, Мао в тот период придерживался концепции тотальной национализации всей частной собственности, призывая организовывать коммуны, в которых было общим все, начиная от одежды и заканчивая едой. 
 
Индустриализация страны представляла собой не создание промышленных кластеров, а устройство домашних доменных печей по выплавке металла. 

Понятно, что такая деятельность оказалась провальной: аграрное хозяйство стало терпеть убытки, что привело к тотальному голоду, а некачественный металл часто становился причиной крупных поломок с гибелью большого количества людей.

Поскольку Мао был погружён в творчество по теоретическому обоснованию своих идей, истинное положение дел в стране от него тщательно скрывалось окружением. 
  
Отрезвление наступило после губительного раскола, связанного со смертью Сталина и развернувшейся в СССР критикой культа личности.
 

Мао Цзэдун выступил с резкой критикой деятельности хрущёвского правительства, обвиняя его в проявлениях шовинизма и отступлении от основополагающих идей коммунистического движения.

В ответ раззадоренный Хрущёв отозвал все научные кадры из Китая и прекратил финансовую поддержку КПК. 

Пытаясь сохранить союзников по периметру государства, Китай вынужден был ввязаться в корейский конфликт, поддержав лидера компартии Северной Кореи Ким Ир Сена и тем самым спровоцировав конфликт с США.

Неудачи в реализации программы «Ста цветов», которая привела к гибели от голода более 20 млн. человек, потребовали новой чистки в партийных рядах и очередных мер по повышению эффективности хозяйствования.

Новая компания носила название «Большой скачок» и заключалась в повышении урожайности всевозможными средствами. 

«Большой скачок» начался с уничтожения грызунов, насекомых и воробьёв, которые негативно влияли на сохранность зерновых культур.

Однако и здесь вскоре появились проблемы, так как массовое уничтожение мелкой живности привело к обратному эффекту — новый урожай достался гусеницам, что привело к ещё большим продовольственным потерям.

В этот сложный период с учётом того, что творилось в СССР, Мао делает отвлекающий манёвр и в 1959 году уступает своё место руководителя страны Лю Шаоци, оставаясь при этом вождём КПК. 

Новый руководитель начал реформирование экономики Китая вопреки наработкам прежнего лидера, но Мао не вмешивался в этот процесс и по-прежнему оставался популярным в крестьянской среде и у рядовых коммунистов. 

На почве неприятия хрущёвской внешней политики и его оценок сталинского периода он умело раздувает конфликт и концентрирует войска на границе СССР.    

Даже после того, как СССР подарил Китайской Республике Порт-Артур и еще ряд территорий, в конце 60-х годов Мао под впечатлением от создания в 1964 году атомной бомбы затевает военный поход на остров Даманский.  

Военный конфликт был вскоре исчерпан.  Но он побудил СССР укрепить воинские контингенты по всей протяжённости границы с Китаем и оказать эффективную поддержку вечно соперничавшему с ним Вьетнаму в войне с США из расчёта, что Вьетнам станет серьёзным противовесом Китаю с юга.

Несмотря на то, что либеральные реформы в определённой степени стабилизировали экономическую ситуацию в стране, Мао, используя свой авторитет у населения и боеспособность созданных им отрядов хунвэйбинов, в конце 60-х годов  осуществляет так называемую  «культурную революцию».
 
На этот раз он делает ставку  мобилизации молодёжи на борьбу с буржуазными настроениями части общества.

На стороне Мао выступает и популярная в Китае артистка, его четвёртая жена Цзян Цин, которая берет на себя организацию деятельности отрядов хунвэйбинов.



Итоги продолжавшейся около 10 лет «культурной революции» были весьма драматичными, сопровождавшимися большим количеством человеческих жертв не только среди партийной и культурной элиты страны, но и тех, кто повёлся на либеральные ценности. 
Под ударами молодых бунтарей общество съёжилось и пришло в состояние, подобное скоротечному периоду репрессий 1937-1938 годов в СССР. 



Ответ на вопрос, зачем это делалось Мао, на мой взгляд имеет более тонкое объяснение, поскольку о заговоре против него в тот период не могло быть и речи.

Есть основания полагать, что Мао, проанализировав все предыдущие попытки реформировать общество, таким образом избавился от огромной по численности партийной и государственной бюрократии с тем, чтобы она не помешала осуществить те преобразования, которые были реализованы позднее. 

Нечто подобное ранее было в планах у Сталина, но он при всей жёсткости не пошёл столь радикальным путём, как Мао Цзэдун. А может ему и не дали.

Это обстоятельство говорит о том, что в конце своих исканий Мао всё-таки вышел на верную дорогу, которая и обеспечила успех.

Обвинив во всех злоупотреблениях периода «культурной революции» свою жену Цзян Цин, он реабилитирует своего бывшего товарища по партии Дэна Сяопина и делает его своей правой рукой. 

Именно с тех пор закрутился процесс, который вылился в результат, достигнутый Китаем сегодня.

Продолжая пикироваться с СССР и используя его разногласия с  США, Мао Цзэдуну удалось с помощью американского бизнеса нейтрализовать бдительность американского правительства  и в начале 70-х годов начать переговоры, которые увенчались  в 1972 году  его встречей с американским президентом Никсоном.

Однако два инфаркта в 70-х годах не позволили Мао быть таким же активным, как прежде. 

Когда некоторые исследователи того периода говорят о борьбе двух группировок китайских политиков, которые якобы развернули борьбу у дряхлого тела «великого кормчего», то не мешало бы предположить более вероятное – на фоне учинённого Мао разгрома бюрократических структур это был просто фарс, необходимый для создания видимости, что второе лицо в Китае, преемник Мао Цзэдуна Дэн Сяопин с кем-то борется и с трудностями преодолевает чьё-то сопротивление.

Ликвидация так называемой «банды четырёх» была хорошо разыгранным спектаклем, где роль режиссёра принадлежала не бывшей театралке и жене Мао Цзэдуна Цзян Цин, а самому Дэн Сяопину, контролировавшему все силовые структуры в Китае — как-никак Дэн Сяопин с 1976 по 1989 год занимал ключевой пост Председателя Центрального военного совета ЦК КПК, то есть являлся фактическим лидером Китая. 

Есть основания полагать, что Цзян Цин осознанно пошла на самопожертвование ради того, чтобы дать возможность преемнику мужа вычистить противников нового курса и заблаговременно нейтрализовать их. Всё это вполне вписывается в китайскую традицию политической борьбы. 

Осенью 1976 года Мао Цзэдуна не стало. На его похороны собралось более миллиона китайцев и представителей компартий. 



Через год забальзамированное тело «кормчего» было перенесено в мавзолей, который ежегодно посещают десятки и сотни тысяч китайских граждан и зарубежных туристов. 

Как и следовало ожидать, после смерти Мао «банда четырёх» и её пособники были арестованы и приговорены к высшей мере.

Для Цзян Цин, естественно, сделали послабление, поместив её в лечебницу, но гордая женщина, выполнив свою миссию, покончила жизнь самоубийством.

Во всяком случае перевод стрелок на неё помог избавить китайцев от постыдного и бессовестного, как в СССР, развенчания своего вождя, который остался великим в памяти своего народа. 

Мудрость, стремление помнить лучшее и не полоскать десятилетиями недостатки правителей является тем стержнем, который позволяет китайской нации при самых сложных испытаниях не уходить в ступор и гражданскую апатию, а смотреть в будущее.

Опыт показывает, что идеология, направленная на улучшение жизни людей, установление истинного равноправия и предоставление всем без исключения возможностей реализовать свои способности, нисколько не мешает китайцам находить наиболее рациональные варианты хозяйствования и жизненного устройства. 

Наоборот она выполняет роль мобилизующего фактора, отвергая нравственную распущенность, вороватость и хищническое поведение нуворишей в обществе и окружающей среде.

О том, какими достижениями отмечена деятельность преемников Мао Цзэдуна, написано очень много. 
 

В сравнении с более богатой ресурсами Россией темпы роста экономики Китая просто несопоставимы.

Здесь установлен совершенно не обременительный для людей порядок, где ворьё получает по заслугам, а честные люди имеют огромные возможности получать знания и строить жизнь на высоком моральном фундаменте, который размыт в так называемом цивилизованном мире.

Как бы там не старались определённые силы сдержать технологическое развитие и китайскую торговую, а за ней и политическую экспансию в мире, они проворонили. Это уже не удастся.

Следует заметить, что у Китая нет репутации претендента на мировое господство, потому как он, вынося за скобки тёрки с соседями, никогда не ставил перед собой задачу порабощения всего мира. 

«Поднебесная» всегда считала себя его центром мира и к покорению всех народов на земле не тяготела в силу своих специфических представлений о достижении консенсуса между людьми.

Если трезво посмотреть на происходящее в мире, то сегодняшние попытки сверхдержав и альянсов искусственно воспрепятствовать тенденциям мирового развития и усилить центробежные процессы рано или поздно обернутся провалом. Революция в технологиях и многообразной сфере человеческих контактов рано или поздно поставит задачу гармонизации жизни и управления на всей планете.

Грядущее использование термоядерного синтеза, искусственного интеллекта и других прорывных маркеров нового технологического уклада кардинально изменит целеполагания человечества. Рамки нашей планеты ему станут тесными, и оно устремится в то небо, которое божественно для китайцев многие тысячелетия.

В этой связи возникает вопрос, а какое же государство, какой народ может взять на себя миссию проводника человечества в будущее?

Последние инициативы теперешнего китайского руководства, отдающего должное «великому кормчему», говорят сами за себя.