О душе подумать
11.06.2020
Петр Давыдов
Журналист
Тайна фрески Крагуеваца — как Христос помог нацисту вновь стать человеком
-
Участники дискуссии:
-
Последняя реплика:
Heinrich Smirnow,
Владимир Бычковский,
Борис Бахов,
Артём Губерман,
Марк Козыренко,
Леонид Радченко,
Сергей Радченко,
Савва Парафин,
Юрий Васильевич Мартинович,
Иван Киплинг,
Jurijs Sokolovs
В сербском Крагуеваце на храме, посвящённом новомученикам, пострадавшим за Христа в ХХ веке, одна фреска обратила на себя внимание: в ряду приговоренных к смерти сербов — священника, крестьян, учителей, школьников, младенцев — стоит человек в хорошо узнаваемой военной форме Вермахта. Но стоит, держа в руке крест, неоспоримый знак мученичества в иконографии. Согласитесь, необычно. Так же необычно, как если бы увидели, например, на иконе Новомучеников и Исповедников Российских страдающего за Христа человека в форме чекиста.
Впрочем, если мы вспомним эпизод казни сорока Севастийских мучеников, мы сможем убедиться в неисповедимости путей Господних: бывает, что Христов свет проникает в душу человека в самые тёмные и страшные времена. Ведь светил он в сердце стражника Аглаия, когда тот, видя страдания мучеников, разбудил палачей, сказал «И я — христианин!» и ринулся в ледяное озеро. Светил он и на благоразумного разбойника, как помним.
А если брать тех самых чекистов, то можно обратиться, например, к рассказу «Следователь» из любимой многими книги «Отец Арсений», где приведены воспоминания о следователе НКВД Владимире Павловиче Василенко, который делал всё, чтобы люди, дела которых он вёл, получали как можно меньшие сроки, а сам был расстрелян в 1936 году «за потерю бдительности».
Мы расспросили жителей Крагуеваца о солдате Вермахта, изображённом на мозаике церкви. Речь, по их словам, идёт о пулеметчике Йозефе Шульце, а также о других людях, предпочевших, назовём это так: благое непослушание убийственному послушанию. Такие случаи были — кто-то вставал рядом с мучениками, кто-то помогал приговорённым к смерти избежать её.
1941-й год. Королевство Югославия капитулировало перед нацистской Германией через десять дней после начала оккупации — 17 апреля. Тут же на православных сербов обрушилось море страданий: и усташский террор (усташи — хорватское революционное движение ультраправого толка — Ред.) с его лагерем Ясеновац, который внушал ужас даже немцам, и албанский террор в Косово и Метохии, и далеко не христианское поведение болгарских оккупационных частей, осквернявших сербские монастыри.
Было и сопротивление, конечно, но и тут не всё так просто: страна, помимо оккупации, испытала на себе и всю боль гражданской войны — четники-монархисты против партизан-коммунистов. Правда, знакомо: и внешний враг, и внутренние раздоры — кромешный мрак, в котором гибнет народ, рушатся храмы — под злорадный хохот и адское какое-то пламя.
То, что нацисты, считая себя неподсудными законам элементарной человеческой этики, даже законам ведения войны с «недочеловеками» — какими-то там православными славянами — теряли человеческое достоинство, мы знаем. Знаем не только из материалов Нюрнбергского трибунала, но и из скупых рассказов дедов и прадедов, испытавших на себе, на своей собственной земле последствия их саморасчеловечивания.
Не исключение и сербы. Один из примеров — массовые расстрелы осенью 1941 года в городах Кралево и Крагуевац и близлежащих сёлах и деревнях. Расстреливали невинных жертв: брали в заложники и убивали. Даже квота существовала: за одного раненого немца — 50 сербов, за одного убитого —100. Без разницы, виноваты ли люди в ранении или гибели завоевателя. Поэтому брали в заложники и расстреливали всех, согласно приказу Франца Бёме, командующего оккупационными войсками в Сербии. По сегодняшним сербским данным, в ходе той «акции возмездия» убито до 30 тысяч гражданских лиц.
Крест святого Георгия в городе Крагуевац. Фото: facebook.com/kragujevac.rs
И, как нам рассказали, во время одной из казней, когда перед послушными и дисциплинированными палачами были выстроены невинные жертвы — от священника, стариков-крестьян и почтенных профессоров до школьников и совсем ещё маленьких детей, — один из этих самых палачей, пулемётчик, вдруг оставляет строй, подходит к сербам, поворачивается и говорит о том, что он — не палач, что убивать невинных людей он считает последним делом для воина, и если уж на то пошло, то своим долгом христианина он считает перейти на правильную сторону — ту, где он стоит сейчас.
Потрясение, глубокое замешательство и недоумение в дисциплинированных головах расстрельной команды длилось недолго: команда “Feuer!” («Огонь» — Ред.) была дана, выстрелы прозвучали — быстрей, быстрей забыть это досадное недоразумение.
Как это — солдат Вермахта, сильнейшей и самой дисциплинированной армии мира, для которой непослушание полный нонсенс, — не только отказывается выполнить приказ, пусть и преступный, но ещё и встаёт на противоположную сторону?! Но Йозеф Шульц поступил так — оставшиеся в живых свидетели этого поступка солдата, обрывочные и скупые воспоминания бывших сослуживцев говорят об этом.
Документальных свидетельств о христианском поведении людей, от которых такого поведения никак не ждёшь, мало, они разрознены. Поэтому такие свидетельства сохраняются в народной памяти в виде преданий, легенд, рассказов, которые, наверное, можно назвать «молитвенными».
Критический взгляд профессионального историка, другого исследователя, конечно, может подвергнуть сомнению не только некоторые детали, но и сам факт такого мученичества за Христа, и осуждать его за это вряд ли справедливо. Но народная христианская память твёрдо хранит такие случаи, с усмешкой критикуемые всякими «непредвзятыми» новыми интернет-энциклопедиями и газетами. Потом, правда, всплывают новые факты, воспоминания, которые опровергают их скепсис, но их предпочитают не замечать. Но — замечают, несмотря ни на что.
Отсюда и мозаика на храме, отсюда и благодарная память сербов. Очень неохотно откликается на неё современность: как нам рассказали, христианский подвиг этого человека стремятся предать забвению, а то и посмеянию во всех «лучших» традициях этой самой современности: де, и документов у педантичных немцев по этому поводу нет (не сохранилось), де, если и сохранились, то говорят они о том, что Йозеф погиб в бою, де, и не было никакого Йозефа Шульца, а была только легенда, выдуманная Тито с соратниками ради скорейшего установления хороших дипотношений с ФРГ и т. д. и т. п.
А сейчас вообще лучше эту историю не поднимать, потому что нынешнее руководство Сербии стремится в ЕС, а такие досадные факты и напоминания о небезоблачных взаимоотношениях с тогдашним «ЕС» в виде Третьего рейха могут помешать прогрессу.
Но историки из Сербии, наши собеседники, дают понять, что само противление, причём агрессивное, подобным фактам и их опубликованию свидетельствует как раз об обратном: были такие случаи в то страшное время, вспоминали люди о Христе даже тогда, когда человек оказывался на своей Голгофе. Впрочем, где же ещё о Христе и вспоминать, как не на Голгофе. Особенно, когда понимаешь, что ты — разбойник.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Артём Бузинный
Магистр гуманитарных наук
КОММУНИЗМ И МАТЕРИАЛИЗМ
Совместимы ли коммунистические убеждения с религией?
Анна Петрович
мыслитель-самоучка
ЭМИР КУСТУРИЦА — ПРО БУДУЩЕЕ РОСИИ И СЕРБИИ
Про силу русской культуры и ложь западной пропаганды.
Андрей Саар
Работает: Приют убогого чухонца
ПРАВОСЛАВНОЕ РОЖДЕСТВО
И вот какие мысли по прочтению новых книг.
Известный Автор
Золотое перо
МАЙДАН В СЕРБИИ
Начало положено
ОБЫКНОВЕННЫЙ НАЦИЗМ
КАК СОЗДАТЕЛИ RAIL BALTICA ПЫТАЛИСЬ ОБМАНУТЬ ГЕОГРАФИЮ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
Это Вы как нерусский рассуждаете? Или Вы как русский знаете лучше, как жилось нерусским?
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО СЕРГЕЯ СИДОРОВА
Из разговора врачей(англоязычных):Ну, коллега, будем лечить или она сама загнется?!