И вот он снова — Март.

Снова весна.

Пока ещё не раздались во всю мохнатую ширь задорные и бессмысленные кошачьи песни, не полетела с загривков хвостатых бойцов выдранная клоками шерсть, не началась активная уличная беготня.

Ещё пока тишина и вроде бы спокойствие.

Нордическое велосипедовое благорастворение воздусей.
 




Только нет-нет, да нагадит в зимних ещё от снега и мороза потёмках кошка.

Нагадит — и сбежит от справедливого возмездия того, кто по незнанию в её дела наступит.

Не любит кошка брать на себя ответственность.

Якшается по свалкам и помойкам с мутными типами, слушает картавые да гнусавые речи забугорных гостей.

А с ними перенимает и обязательных блох — чесать не перечесать.

И тащит их домой.

Как же оставить — не простые ведь блохи, а с цивилизованной помойки, где рыбьи головы жирнее, а нравы просвещённые, с гуманным отношением к крысам.

Каждая блоха сидит на нашей кошке не просто так — а с конкретной целью.

Одна — для напоминания о том, что кошка лучше, умнее и правильнее всех.

Другая — с посылом на тему того, что соседская Мурка обнаглела и заняла не свой кусок двора с не своей стратегической свалкой.

Третья и вовсе кусается о том, что пора бы выгнать хозяев и жить своим умишком.

Скачут, скачут по нашей кошке блохи, шепчут ей коты с «цивилизованной» помойки о том, как велика была кошка, какие шансы имела стать тигром, как у неё всё отняли и как надо устраивать правильное кошачье царство на правильном кошачьем языке.





Правда, кошка-то наша — ни сном ни духом о том, как этим своим царством управлять, как добывать мышь и сметану насущную, как отгонять от своей территории соседских мурок и отбиваться от собак.

На всём готовом всегда жила, непривычная к труду.

Однако обнадёживают её коты с «цивилизованной» помойки — нет-нет, да и притащат от сала шкурку-другую или банку из-под сметаны дадут долизать.

Завидует кошка шкуркам, завидует сметане.

Много всего ей коты обещают, ласково мурлыкают рядом, приглашают посидеть рядом.

Млеет кошка — вот оно, счастье кошачье, вот она, жизнь настоящая, всамделишная.

И всего-то ничего просят от неё жирные коты «цивилизованной» помойки — в нужный момент нагадить хозяину на ковёр, в правильную минут прыгнуть и укусить за ногу, шерсти накидать в нужных местах и в требуемых пропорциях.

Мяукать ещё требуется, когда коты скажут — и только то, что им угодно.

Иногда и побитой, и голодной прикинуться просят, изобразить мучения и страдания, рассказать всему зверинцу о том, как хозяева её бьют, не кормят и выгоняют на мороз.

Чего ж проще, а с неё взятки гладки — она ж кошка.

И, как кошка, начинает сходить с ума, стоит лишь дню прибавить и птицам зачирикать погромче.

Мечется кошка, изворачивается, чешется.

Вылизывается где только может, а боле всего — под хвостом.

К этому месту под кошачьим хвостом стремятся все окрестные блудливые коты, и каждого она согласна обслужить за рыбью голову и шкурку от сала с «цивилизованной» помойки.

А что же она в прочее время под этим хвостом вылизывает, что видит интересного в этом месте?



 

Столетие «БНР», не иначе.


Время такое. Март. Весна.
 
 
 

---

 
      Читайте в ИМХОклубе
☞ Всё, что нужно знать о Белорусской народной республике
 

---