РЕФОРМА СОБСТВЕННОСТИ 1991 ГОДА В ЭСТОНИИ :: IMHOclub

ЭСТОНИЯ. ОБЩЕСТВО

01.07.2024

Дмитрий Кириллович Кленский

писатель, журналист, общественный деятель

РЕФОРМА СОБСТВЕННОСТИ 1991 ГОДА В ЭСТОНИИ

Не преступление против своего народа?

Участники дискуссии:

3

5
Последняя реплика:

больше месяца назад

Борис Бахов, Леонид Радченко, Ярослав Александрович Русаков

Почему жертвы начатой 13 июня 1991 года реформы собственности, известные, как вынужденные квартиросъёмщики, а это около 70 тысяч жителей Эстонии (в основном эстонцы), также, как и сама пагубная реформа собственности, предана забвению и даже не ставится вопрос о компенсации жертвам их материальных и финансовых затрат на приобретение, часто без помощи властей, своего нового жилья?

Ответ на этот вопрос в моём прошлогоднем интервью дала член правления Эстонского союза квартиросъёмщиков Урми Рейнде.

Поскольку другие даты, связанные с депортациями советского периода, отмечаются на государственном уровне и внесены в перечень памятных календарных дат, но не меньшая людская трагедия жертв реформы собственности сознательно забыта, то я решил снова напомнить об имеющей признаки преступления против собственного народа ошибке законодателей – авторов реформы собственности. Поэтому и рассылаю своё прошлогоднее интервью с Урми Рейнде.

33 года назад стартовала многолетняя, вторая «июньская депортация», когда эстонцы сами стали массово выгонять на улицу эстонцев из их собственного, законного жилья. Старт этому злодейству дал принятый 13 июня 1991 года в Рийгикогу Закон «О реформе собственности». Её реализация в жилищном секторе обернулась ничем не оправданной громадной социально-экономической бедой, за что никто до сих пор не привлечён к ответу, за что никто даже не повинился.

Горе собственному народу своими же руками учинила эстонская политическая элита, переусердствовавшая в интересах нарождавшейся в Эстонии банковской системы, пренебрегшая интересами большого числа жителей страны.

Ответ на то, какой урон понесло население Эстонии, какие испытало муки и страдания в результате их принудительного выселения из их законно приобретённого жилья, подлежавшего согласно реформе собственности возвращению родственникам бывших собственников, дала член правления Эстонского союза квартиросъёмщиков Урми Рейнде, ответившая на вопросы журналиста Димитрия Кленского.

Сколько людей или семей по всей Эстонии потеряло своё жильё, возвращённое бывшим хозяевам, собственникам?

По данным Министерства финансов Эстонии (2018) – 5100 домов и квартир, в которых в момент отчуждения жило оценочно 70 тысяч человек. Это составляет приблизительно 23 тысячи cемей. Если сравнивать с нынешней ситуацией в Нурсипалу (вызвавшее недовольство по всей Эстонии выселение жителей с земли, выделенной под строительство военного полигона – прим. переводчика), то это небо и земля: соответственно: 21 и 23.000! Последние, это – вынужденные квартиросъёмщики, о которых сегодня никто не вспоминает и даже не знает об этом ничего. А то и высмеивают их, как например Янек Мягги (Janek Mäggi) на портале (Delfi, 24 марта 2023). Смотреть здесь.

И ещё. Говорят, что вынужденные квартиросъёмщики проиграли бывшим хозяевам их жилищ. На самом деле бывших собственников к тому времени в живых почти не осталось, в основном это были по закону – их правопреемники, на деле – дальние и даже совсем чужие им люди. Было много обмана и фиктивных сделок, когда из-за жадности мошенники завладевали недвижимостью, которое три поколения людей (советского периода – прим. переводчика) содержали в исправности и которое было в эти десятилетия в их владении на законных основаниях (они имели на свои квартиры ордера, не договора о найме жилья!). Никто из них силой не захватывал это жильё, как иногда пытаются представить дело.

Жильцы домов и квартир подлежавших возвращению бывшим собственикам, формально имели такие же условия для приватизации жилья, как и в районах (советских – прим. переводчика) новостроек, как в столичном районе Ласнамяэ, например. Но им запретили приватизацию жилья довоенной постройки, хотя они прожили в нём много-много лет. Ни одно эстонское правительство (после восстановления независимости Эстонии в 1991 году) не удосужилось, хотя бы задним числом, признать это, ничем необъяснимо отнятое у них право. Они стали людьми вне закона – в их отношени не действовало законодательство. В этом духе и была произведена реформа собственности. Короче, в их отношении правовое государство существует с ограничениями.

Получали ли лишенцы жилья взамен равноценную квартиру? Оказывал ли закон содействие тем, кого выставляли на улицу?
По сей день в законе отсутствует конкретный пункт, который прямо обязывал бы государство выделять взамен равноценное жилье или предусматривал бы выплату компенсации, это не было учтено авторами реформой собственности и парламентом, узаконившим её.

Зато государство дало половинчатое голословное решение (=о возмещеннии утерянной жилплощади), поручив это местным самоуправлениям, при этом ни словом закон не обмолвился о том, куда и как разместить семьи, проживавшие на возвращаемой жилплощади (=предоставление жилплощади взамен, компенсация). Также в законе о реформе собственности ясно записано, что семьи, жившие на подлежащей возвращению бывшим собственникам (их прямым родственникам) жилплощади, не имели права приватизировать её.

Некоторые семьи, вынужденно выселявшиеся из возвращаемого жилья, получали т.н. замещающую жилплощадь в амортизированных (разрушавшихся) жилых зданиях, более того, при условии, что они за свой счет приведут т.н. аварийную жилплощадь в порядок, им разрешали приватизировать эти свои «новые» квартиры. Но таких семей насчитывалось сотни, не тысячи!

Так или иначе они были вынуждены покидать своё бывшее жилье по принуждению, насильственным путём. Все они до сих пор ждут компенсации. Дома хладнокровно возвращали т.н. правопреемным собственникам, но повторяю, никого не заботило, куда должны деться изгоняемые жилцы, становившиеся вынужденными переселенцами? Эту проблему законодатель не удосужился решить все последние 30 лет. Проще окзалось бойкотировать (игнорировать) проблему и вообще запретить разговоры на эту тему – так, издатели Эстонии часто отказывались публиковать материалы по теме вынужденных квартиросъёмщиков.

Возвращение жилья в ходе реформы собственности коснулось больше эстонцев или неэстонцев, известно ли в какой пропорции?

Точных исследований на это счёт не производили, если не учитывать сборник статей об исследовании этой темы под началом профессора Эрика Терка «Реформа собственностив Эстонии».

Наш Эстонский союз квартиросъёмщиков в ходе тридцатилетней работы с жертвами приватизации жилья в рамках реформы собственности и контактах с ними считает, что в районах новостроек (например в таллинском Ласнамяэ, Мустамяэ и др.) жило больше неэстонцев, которые получили возможность приватизировать свои квартиры беспрепятственно. Коренные жители-эстонцы, как известно обитали в той же столице больше в районах Пелгулинна, Каламая, Нымме, в центра столицы – и это, как правило старинные здания и дома довоенной постройки. Именно в последних районах более всего и подлежало возвращению жильё бывших собственников и их правопреемников. Преимущественно эстонцы жили и в небольших городах и посёлках, в сельской местности. А в Кохтла-Ярве и Нарве приватизировать жильё без проблем смогли те, кто приехал после Второй мировой войны из других регионов Советского Союза на постоянное местожительство в названных городах.

(Не стоит говорить отдельно о рыночной цене – закон застолбил конкретное положение – приватизировать жильё можно было только за счёт ценных бумаг (прозванных в народе по их цвету «жёлтыми карточками»), которые учитывали трудовой стаж за годы советского периода, который одинаково начисляли, как эстонцам, так и остальным жителям других национальностей).

Почему многие партии выступали против Эдгара Сависаара, который инициировал для жертв реформы строительство социальных домов с последующим правом их приватизировать?

Как я уже сказала, закона, согласно которому вынужденные квартиросъёмщики могли бы приватизировать наравне с остальными жителями (в том числе и негражданами ЭР) или компенсировал бы им изъятие такого права, не существует. (Исключение составляет изложенное в части 2 статьи 2 Закона о реформе собственности велеречивое пожелание о том, чтобы возвращение домов, квартир, жилых помещений не порождало новую несправедливость). Возложив это пожелание на местные самоуправления, государство «забыло» выделить на это деньги.

Надо признать, что часть таких самоуправлений, особенно, например, город Таллин и его мэр Эдгар Сависаар, стремился разрядить напряжённую ситуацию за счёт возведения муниципального жилья. Но это намерение приходилось осуществлять с помощью крупных сражений (противостояний – прим. переводчика), так как либеральные оппозиционные партии считали такое строительство за счёт городской казны засорением рынка недвижимости.

NB! Социальные дома строили не для вынужденных квартиросъёмщиков, как значится в заданном тобой вопросе. Их строили для людей с физическими и психическими недостатками, а также пожилого возраста. Для вынужденных квартиросъёмщиков строили муниципальные дома. С этой целью столичная мэрия сотрудничала с предпринимателями (у города не было столько денег, а государство выделять на это деньгипостоянно отказывалось). В итоге муниципальное жилье развивалось в содрежестве Таллина и частного бизнеса. Город выдавал это жилье в аренду различным семьям – не только вынужденным квартиросъемщикам (были и другие нуждающиеся – отбывшие наказание, ставшие взрослыми воспитанники детдомов, малообеспеченные семьи и др.).

Стоит также вспомнить, что в ходе многих предвыборных кампаний политики обещали приватизацию муниципальных квартир. Но этому мешает, увы, то, что совладельцами этого жилья являются частные собственники/фирмы, занимающиеся недвижимостью. Если бы государство оплатило городу переезд вынужденных квартиросъёмщиков, город смог бы выкупить у совладельцев-частников их долю, после чего только и можно было бы поставить вопрос о приватизации этого жилья арендаторами – вынужденными квартиросъёмщиками или их прямыми наследниками.

До сих пор все политики, которые заседали в местных собраниях депутатов и в Рийгикогу за счёт голосов поверивших им квартиросъёмщиков, по существу обманывали своих избирателей обещаниями о приватизации муниципального жилья. Особенно это касается политиков Центристской партии.

Какова доля социального жилья в общей жилой площади в Финляндии, государствах Скандинавии?

И снова – речь не о социальном, а о муниципальном жилье. Социальным жильём, в месте с оказанием медицинской (врачебной) и прочей помощи обеспечиваются ещё и жители с проблемами здоровья (хронические больные), это практикуется во всех государствах.

Для выставленных из домов и квартир, подлежавших возвращению жителей в различных регионах Эстонии пришлось срочно строить муниципальное жильё – ведь людей в самые сжатые сроки выставили на улицу в середине и во второй половине 1990-х годов. Но для всех нуждающихся этого жилья не хватает по сей день.

А вот во всём мире муниципальное жильё, сказать иначе, жильё, сдаваемое в аренду, возводилось всегда. Например, в Германии, где я сама бывала, 60% населения живёт на сдаваемой в аренду жилплощади и проблемами с жильцами-арендаторами (среда обитания, правовые вопросы и др.) заняты все политические партии страны, так как речь идёт об электорате, огромном числе избирателей.

Важное место отведено муниципальным домам и в странах Скандинавии, где этот же показатель составляет многие десятки процентов. Также и во Франции и обществах с давними традициями демократии. Ведь не нормально, чтобы все жители страны были собственниками своего жилья.

Но именно это мы наблюдаем в Эстонии, где жители собственного жилья массово находятся в кредитной зависимости от банков. (Именно из-за этого и был поднят страшный шум против Сависаара, поскольку те жители, которые поселились в «сависааровских» муниципальных домах, не нуждались, по крайней мере остро, в банковских кредитах).

В целом же европейские государства следят за пропорциональным соотношением частного жилого сектора и муниципального. В Эстонии это соотношение ненормальное, имея явный крен в сторону частного жилья. Более точные проценты показывает статистика, но где-то 85-87% жилого фонда Эстонии находится в частных руках. Это означает, что квартиросъёмщиков (арендаторов) так мало, что ни одна партия не считает нужным возитья с их проблемами. При этом рынок жилья Эстонии находится в очевидном неравновесии.

В последнее время некоторые местные самоуправления стали строить больше арендного жилья для молодёжи – на память приходит Имавере в уезде Ярвамаа. Но желающих куда больше. Сколько я знаю, государство у нас не построило ни одного сдаваемого в аренду жилого дома. Соображение такое – государство не должно вмешиваться в рыночные отношения.

Итог? Жители покидают свою Родину – Эстонию, растёт заболеваемость людей и смертность или обращу внимание на последнюю тенденцию: снижение рождаемости – в 2022 году в Эстонии родилось 11.500 детей, а в 1980-е – в среднем по 20 тысяч детей в год.

Одна из причин проблем вокруг деторождения – конечно же нехватка сдаваемой в аренду жилплощади, далеко не все молодые люди хотят или могут связывать себя с банковскими кредитами. Жилище в Эстонии – понятие нестабильное. Свидетельства тому – ситуация в Нурсипалу, с трассой Rail Baltica и в Соодла. В районе полигонов, что рядом с Тапа, также предстоит выселение местных жителей из своих жилищ, хотя выплата компенсаций их предшественникам – вынужденным квартиросъёмщикам, пока не имеет полного политического решения.

Правда, тем, у которых жильё отнимут в этом, 2023 году, выплатят компенсацию. Сегодня никто не представляет себе, что при выселении из собственного жилья, люди окажутся в положении вынужденных квартиросъёмщиков, когда те должны были сами найти (купить или платить арендную плату у частников) себе новое жильё, вдобавок к этому – испытать травмирующие переживания. А за эттим – человеческие судьбы с трагическим исходом, а также глубокая депрессия общества и лидирующее положение Эстонии в Евросоюзе по самоубийствам среди молодёжи.

Сколь обширна пресса и исследовательская литература по Эстонии и Таллину по выявлению плюсов и минусов возвращения жилья в рамках реформы собственности?

Статей на эту тему – сотни. Их можно найти погуглив в Сети, много их печтатала и газета центристов «Kesknädal». Но по указанию лидера партии Юри Ратаса последнюю закрыли и больше её не найти в Интернете. Кстати, при нём был закрыт и телеканал Tallinna TV (Таллинское телевидение), где я вместе с другим членом правления Эстлонского союза квартиросъёмщиков Хеймаром Ленком вели специальную передачу, посвящённую проблемам вынужденных квартиросъёмщиков.

Но и домашнюю страницу нашего НКО в Сети закрыли в этом, 2023 году, так как центристкая мэрия, как и фракция Центристской партии в столичном Горсобрании, перестали поддерживать своих избирателей – вынужденных квартиросъёмщиков и их наследников. Но архив портала сохранился.

Ниже привожу список литературы, изданной Эстонским союзом квартиросъёмщиков в рамках совместного проекта с мэрией Таллина:

1) 2009: «Kaotatud kodud» («Потерянные жилища»), автор – Jaan Õmblus, консультант – Helle Kalda. О формировании законодательства реформы собственности.
2) 2010: брошюра, текст на четырёх языках (эстонский, русский, немецкий, английский) – brošüür neljas keeles (eesti, vene, saksa, inglise) – «Kaotatud kodud. Resümee» («Потерянные жилища. Резюме»).
3) 2012: «Lõhutud elud» («Сломанные судьбы»), автор – Heimar Lenk. Трагические истории, рассказанные самими вынужденными квартиросъёмщиками.
4) 2013: «Kodu ja õiglus» («Свой дом и справедливость»), составители Vello Rekkaro, Peeter Tedre, редактор Urmi Reinde.
5) 2015 «Kodu ja õigusriik» («Жилище и правовое государство»), составители Vello Rekkaro и Peeter Tedre.

В дополнение к этому в Ютубе можно посмотреть снятый в 2013 году полнометражный, в том числе и в русскоязычном варианте, документальный фильм «Verised majad» («Кровавые дома»), о реформе собственности в Эстонии и ряде стран Восточной Европы. Режиссёр – Toomas Lepp. Название фильма инспирировала выставка (художники Anu Juurak и Marko Mäetamm) в таллинском Художественном доме (Kunstihoone) в 2008 году. Есть также фильм на эту тему, увидевший свет в 2021 году.