---

 
Глава первая. Высокий сезон в Карловых Варах
Глава вторая. В высокий сезон — о высоком
Глава третья. Бамберг и Чески Крумлов
Глава четвёртая. 1. Люксембург
Глава четвёртая. 2. Когда — Европа, а когда и... рифма
 

---

Часть первая, вводная

Те, кто не ездил на авто в сторону Пскова-Питера, поверьте — дорога из Риги очень проста: выезжаете на Бривибас, двигаетесь по направлению к Югле, и дальше — прямо-прямо, никуда-никуда не сворачивая... до памятника Ленину. Это Псков. Приехали.

Но всё-таки, до Ильича не доезжая примерно шестьдесят километров, сначала надо пройти границу. Эстонско-российскую (переход Лахумаа — Шумилкино). Там и мы, путники, и погранцы с таможенниками, все — заложники процедур. Эстонские попроще, российские чуть посложнее, но если все документы у вас в порядке и всё-всё запрещённое к перевозке вы хорошенечко попрятали (шутка), то переживать нечего. Это всего-то потеря времени для пессимистов, а может, и полезная передышка в пути для оптимистов — относитесь как хотите. Процедуры дадут вам передохнуть (или отнимут) в среднем часа полтора-два.

И вот примерно через тридцать километров после последнего пограничного шлагбаума есть поворот налево на Печоры. Там зачем-то поставлен знак «платная дорога». Не верьте — не платная она до Печор, куда ещё двадцать километров.

В этом городе и монастыре мне довелось побывать дважды. Первый раз заехал, возвращаясь из Пскова, куда ездил по работе. Все командировочные дела вечером накануне завершил и с утреца прямиком из гостиницы — в супермаркет «Лента» на Рижском шоссе с жёниным списком необходимых покупок, а духовно-познавательное оставил на потом, чтобы без суеты.
 

А вот интересно: расскажите, уважаемые одноклубники из числа прекрасной и лучшей его половины, — какие эмоции вызывают у вас мужчины, когда с листочками или телефонами в руке они заняты в магазинах этой разновидностью спортивного ориентирования?
 

Но вернёмся к первой поездке — времени оставалось вдоволь, длительного томления в очереди на границе по пути домой не ожидалось, да и не случилось, потому и решил заехать.

Найти экскурсовода для рассказа об истории монастыря не проблема. Вблизи него есть конторка, расположенная по принципу «мимо не пройдёшь», которая ими и торгует в розницу.

Да! Монастырь действующий, там служат Господу несколько десятков монахов и ежедневно молятся за нас. Относитесь к их служению как угодно, верующие в атеизм, но факт их жертвенного отрешения от множества мирских радостей неоспорим. Фотографировать монахов нельзя, и хотя я, грешный, по неведению и сделал, используя сильный обьектив, пару снимков даже и настоятеля — но, узнав это правило, фото стёр. Ни себе, так сказать, ни людям... Но в хорошем смысле.

В тот, первый, приезд я стал свидетелем процесса благословения прихожан каким-то святым старцем в одном из храмов монастыря. Выстроилась очередь человек в тридцать, в основном женщин разных возрастов. По очереди преклоняли они перед старцем колени, он их спрашивал о чём-то, беседа была тихой и короткой — потом чин благословения, и наступала очередь следующего.

Я раздумывал — а не встать ли в очередь и мне, и заняло бы это минут двадцать, не больше. Как я уже писал в публикации «Один день в Иерусалиме», я хоть и абсолютный нематериалист, и в атеизм не верую лет с шестнадцати, однако и не воцерковлён.

И пока сомневался, услышал, как старец спрашивал у всех: «А крест носите?» И стал сокрушаться, когда одна из просительниц дала отрицательный ответ, — мол, какова же вера твоя, коли даже и креста не носишь? Сначала я как-то даже и разобиделся за просительницу — ведь главное, что пришла в храм, а потом подумал, что прав старец. Лукавство это — традицию нарушать, креста не носить, и тут же по той же традиции — благословения просить. Или-или. Или уж самый простой ритуал соблюдай, или не следуй другим ритуалам ради возможной личной выгоды...

Ну а раз и я крест не ношу, то поглазел и дальше пошёл.

Второй раз я организовал поездку для нескольких своих коллег. Вшестером на двух наших автомашинах. Программа была следующая: Печоры, Псков, Великий Новгород — и домой.


Часть вторая. Печоры, но и не только...

Город этот обязан своим возникновением монастырю. Полное его название — Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь. А монастырь возник на месте обнаруженных природных пещер, отсюда и современное название Печоры — от древнего называния пещер именно таким словом — печеры. Впрочем, и с пещерами не всё просто, и они имеют развёрнутое название — Богом зданные пещеры (в смысле — не сданы людям, а созданы для них).

Вот любит русский язык дополнительно украсить значимым отличием имена собственные, так же как и имена людей — это простоватый деревенский пьянчужка до глубокой старости может зваться Ванькой, а при уважении к человеку, уж тут будьте любезны — Иван Иванычем величать. Жаль мне, что у нас в Латвии отчество стало исчезающей частью имени. Впрочем, в пору такую живём — поверхностную, примитивно-оцифрованную — лишь ноль и единица; либо чёрное, либо белое...

Не отвергни с ходу, читатель, философский мой настрой! Как иначе-то, раз уж в Россию путь наш лежит — территорию вечного богоискательства и поиска абсолюта справедливости на земле. Да и весь мир за «непостижимой русской душой» это признаёт, чтя и читая русских мыслителей-писателей: Толстого, Достоевского, Чехова.

Согласитесь, в связи с этим часто слышно из лагеря западников — мол, нечего русскому народу велосипед изобретать, и надобно принять за эталон ценности западного мира, да и жить-поживать в покое и счастье.

Ну невдомёк им, даже и не обсуждая ценность тех ценностей, что счастье сообразно российской ментальности достижимо не владением тем самым велосипедом, а лишь в самом процессе его изобретения.

Жажда творчества, созидания — это исключительный божественный дар человечеству, и она — мать жажды познания. А с жажды познания, а не владения, — как известно из одной о-о-чень старинной книги, тремя основными религиями чтимой, — всё цивилизационное и началось.

Та же жажда и усадила трёх граждан Латвии и столько же неграждан в машины... и в путь.


Эстонский пограничник (или таможенник, или полицейский? служивый, одним словом) удивил — впервые за всё время моих поездок через этот пункт эстонец вдруг захотел сверить номер вин-кода в техпаспорте с номером на кузове. Соответственно, и поинтересовался его местоположением. А я и не знал тогда, если честно. Вроде у меня («мерседес») под правым сиденьем. «Где-то там», — говорю я и пальцем показываю. Служивый изогнулся и стал в этом «где-то» рукой шарить. Потом фонариком светить, потом снова шарить. Двигал сиденье туда-сюда. Ходил и безуспешно советовался с кем-то из коллег, потом повторял всё сначала.

К тому моменту все наши паспорта уже проверили, угроз Евросоюзу не выявили, как и потенциальных потерь от нашего убытия тоже, а служивый всё никак не может найти вин-код. Ищет, старается. Мы сгрудились у машины и были покорны. В конце концов служивому надоело быть дураком, и он, махнув рукой, сказал — езжайте так.

Мы так же покорно выполнили его распоряжение и уехали так. Недообследованные. До российского погранца у первого шлагбаума.

Там раздают иммиграционные листочки, которые необходимо заполнять вручную каждому пересекающему границу. Взял листочек — проезжай за шлагбаум и становись в очередь. Авто с российскими номерами в левую, а все прочие — в правую. Правая движется медленнее. Для российской таможни ещё нужно заполнить (или подготовить заранее, что делают бывалые) так называемую «пассажирскую декларацию», и о ней бы надо поговорить, есть там причуды, но в следующий раз — а то, гляжу, читатели уже и разбегаются.

Поэтому — Печоры.


Нас ждал экскурсовод, уже и заждался, так как границу мы проходили два с половиной часа. С экскурсоводом план был обсуждён заранее, и первым делом (а время было уже обеденное) он повёз нас отобедать в некий постоялый двор. Предложен был не какой-то там «бизнес-ланч», а ностальгический комплексный обед по 300 рублей со рта (курс около 70 рублей за евро), в классической формуле: суп, салат, второе блюдо и
к-а-а-мпот! Обед был вкусен, диетичен и отведан всеми до донышка.

Затем — к монастырю.

По пути рассказали, что в Печорах живёт много людей с двумя гражданствами: российским и эстонским. Имеется «эстонская» школа, в которой школьники ежедневно занимаются эстонским языком. Есть и факультативы по изучению языка народа сету.

Я не стану загружать читателей информацией о монастыре — она общедоступна, и раз уж кто-то читает эти заметки, то и интернет ему не в диковинку.

Посмотрим на план монастыря и вид сверху (оба из интернета) — это, читатель, поможет ориентироваться по моим фотографиям.

 





В верхней части плана видна башня надвратная Петровская. Фото сверху сделано с противоположной стороны, и башня — внизу. Она же на следующем фото. Моём уже.
 




Недалеко от этой башни установлен памятник одному из настоятелей монастыря — Преподобномученику Корнилию, игумену Печерскому. Погиб он в 1570 году от руки Ивана Грозного — так гласят легенда и Синодик самого царя — документ, в котором он перечислил всех своих повинных и безвинных жертв. Этот документ был разослан по монастырям, с тем чтобы учинялись монахами молитвы по загубленным им или по его приказу душам.





По легенде именно Корнилий обнёс монастырь каменными стенами, сделав из него крепость, нарушив волю царя, разрешившего построить лишь небольшое ограждение. Якобы именно это обстоятельство и привело в бешенство Ивана Грозного, приехавшего осмотреть монастырь.

Перескажу ту легенду, как запомнилась.
 

 

---

 
Заподозрил царь Иван измену: крепость она ведь вокруг — твердыня. Стало быть, и царским войскам ворота может не открыть. А иным, вражьим, и открыть, ну а коли так — то и вспыхнул царь от гнева, и, себя не помня, саблею острой отсёк голову настоятелю. Упала голова оземь, покатилася. Спохватился тут царь Иван, да позднёхонько, дело-то уже сделано. Ничего не воротишь. Тогда поднял он на руки безглавое тело настоятелево и понёс к Успенскому собору, каясь и плача. И капали слёзы царёвы на мостовую, и капала кровь настоятелева от ворот до храма. Оттого и прозвана дорога сия — кровавый путь.
 

---

 

      
Так ли дело было, или иначе — кто же скажет теперь, но в Синодике царя Ивана Васильевича, прозванного за крутой нрав Грозным, упоминание об игумене Корнилии есть.

И вот казалось бы, ну к чему Корнилию против воли царя идти было? Ведь норов Ивана известен был уже, Синодик тому свидетель. Ан нет! Выстроил крепость, которая оберегала Россию на западном рубеже Псковской земли более двух столетий: ни воины Стефана Батория, ни Густава Адольфа, ни наполеоновские войска взять её не смогли.

Думается, что осознавал Корнилий истинной целью своего служения — не царёву волю исполнять, а о Державе радеть, православие укреплять, даже и в значении военно-прикладном. И знаете, прошло с тех пор уже четыре с половиной сотни лет, а ничегошеньки не изменилось — власти всё так же полагают, что люди им служить должны, а не наоборот. Что при царях, что при новых демократиях...

Вот она — стена, что державу берегла, заботами Корнилия. Обойдём крепость. От надвратной башни Петровской начнём против часовой стрелки.
 


 















На том фото, где мостик, виден вход в Михайловский собор с внешней стороны монастыря. Колоннадой украшен.


А теперь пройдём от надвратной башни по часовой стрелке.











Вид на башню со стороны храма. И пройдёмся по монастырской территории.





Никольская церковь и звонница:





Начало кровавого пути из прохода Никольской церкви:





И вот тот путь, что кровавым стал зваться.





Михайловский собор. С двух сторон сфотографирован:



 



Дело было весной, листва ещё не раскрылась, и мне повезло сделать такой снимок:





И вот такие:







Провал во времени. Случайно из конца 19-го века попала в объектив странница-богомолка. Для странницы из всего облачения важна лишь надёжная обувь, вот и позаимствовала её в конце 20-го, с ними и попала в весну 17-го года 21-го столетия. Чудеса!





Ну а дальше ещё несколько фото:







 

Примечательно: звон колоколов (вот не помню — всех или самых больших) на звоннице Успенского собора достигается раскачиванием не языка, а самого колокола, через рычаг. К рычагу крепился канат, спускался на землю, и именно оттуда, с земли, звонарь раскачивал сам колокол.





Ударами вот в эту железную дугу оповещают служителей монастыря о наступлении времени тех или иных событий распорядка дня:





Древний освящённый колодец со святой водой:





«А пока — всем пока!» — вслед нам сказала белка, привстав и не разжимая зубов... Так, на всякий случай.





На этом мой рассказ о Печорах закончен.

Надеюсь, ещё прокатимся и во Псков да Великий Новгород, а затем и в «санкт-петербургскую Юрмалу» заглянем.

 
 

---

   
Читайте в ИМХОклубе:
 
Александр Васнецов (Печоры, Россия). Живём мы на границе — и ничего понять не можем...
 

---