---

 
Глава первая. Высокий сезон в Карловых Варах
Глава вторая. В высокий сезон — о высоком
Глава третья. Бамберг и Чески Крумлов
Глава четвёртая. Люксембург
 

---

Часть третья. Туда или оттуда?

Фактически Люксембург — третья (а может, и главная) столица Евросоюза, так как именно там сконцентрированы все его финансовые институты. Законодательные — в Страсбурге, исполнительные — в Брюсселе, а вот финансы (и решения о них) — в Люксембурге.

Во всяком случае именно это вещала нам через наушники какая-то тётенька в экскурсионном автобусе системы «hop on hop off». О роли Люксембурга в управлении Евросоюзом известно меньше, чем о роли двух других столиц; понятное дело — деньги любят тишину.

В государстве Люксембург — с населением числом чуть меньше, чем осталось в Риге в результате успешных демократических преобразований нашей страны, — официально сосуществуют три государственных языка — французский, немецкий и люксембургский. Однако, по сути, последний играет роль языка бытового общения — так утверждает интернет, и так же нам рассказывала всё та же тётя. Значительно более широко распространены языки французский и немецкий, причём если верить «Википедии» и тёте, то в старших классах школы преподавание ведётся исключительно на французском.

«О ужас! Ужас!» — воскликнули бы наши лингвоупоротые. Страна называется Люксембург, а языком преподавания в старших классах является язык соседней страны. И это безобразие происходит где — в прародителе Евросоюза!

И ещё — ужас! ужас! — люксембурскому языку учат во всех школах государства, но в тех государственных школах, где основное преподавание на немецком либо французском — лишь до уровня бытовой достаточности и лишь несколько лет.

Немного о практике применения языков в местах, где обслуживают туристов, а в других я и не был. Так вот — мы там обнаружили исключительное преобладание французского, второй по распространённости — английский. Жена, которая немного (на уровне туриста) владеет немецким, каждый раз спрашивала, обращаясь к местным — по-немецки говорить с ними либо по-английски (и тогда в дело вступал я), и каждый раз ответ был с французским акцентом — «ин инглиш»! Попрактиковаться в немецком у жены там не случилась... Сложилось у меня впечатление, что есть там напряжёнка в отношении к государству-соседу справа.


Теперь же проедем в деловую часть города.

А отделяет современную и деловую части архитектурный шедевр, именуемый в Люксембурге «Ворота в Европу». Именно шедевром два этих... «дома печати» были названы тётенькой в наушниках.

Всё было нам перечислено: и год создания, и имя архитектора, и что там сейчас находится. Но вот ничего не помню. Да и как-то мне кажется, что такого и подобного добра на территории постсоветского пространства пруд пруди. Зачем же ненужными знаниями голову забивать?





Тема шедевров в рассказе из наушников не была исчерпана «воротами», и нам были явлены уже скульптурные «шедевры», как определил их культурную и художественную ценость тот же источник. Все они по стечению обстоятельств расположенны в «евросоюзной» части города. Насладитесь ими и вы...

Сначала памятник основанию Европейского объединения угля и стали. Создано оно было в связи с вечной борьбой европейцев за ресурсы угольных бассейнов — с целью её прекращения, так сказать — «мальчики, не ссорьтесь».





Три следующих шедевра не знаю чему посвящены.









А эта скульптурная фигура якобы имеет реального прототипа, и даже пропорции тела того самого прототипа соблюдены, — так сказала тётя в наушниках. Фигура изображает то ли офисного работника вообще, то ли банкира — не помню.



 

С шедеврами покончили, да и не все я снимал ввиду иных у меня художественных пристрастий, не делал я и фото «типовых» строений. Просто осмотримся в деловой части.

Это совсем другой город. Не стандартный район «сити», а совсем другой, хоть и называется так же, и вроде является составной частью, однако он словно бы прилеплен к прежнему Люксембургу.

Вот прилетел «волшебник» по какой-то причине, расстелил на окраине не скатерть, а «карту-самобранку», — и появилось ещё одно поселение, новое название которому придумывать лень, да и ни к чему. Так и кажется, что если вздумается волшебнику, то свернёт свою «карту-самобранку» в трубочку и перенесёт в какое-то другое место большей на тот момент целесобразности. И зачахнет тогда исторический Люксембург, не нужный никому. Вот и не покидает в деловой части ощущение какой-то искусственности её, какой-то временности, что ли.

А пока Люксембург — это и город, и государство с очень высоким ВВП на душу населения и с очень высокими ценами для тех же душ.


В деловой части всё из металла, стекла и бетона, ровное, иногда слегка выпуклое, прямое и перпендикулярное, за исключением ситуации, когда крайне необходимо вписаться в ландшафт.

Покажу только несколько фото, но поверьте — самых интересных строений. А остальные такие же, но только хуже и проще — бюджетные.

Тётенька из наушников рассказала, что почти каждая финансовая структура в этом же районе деловой части города в непосредственной близости от головного офиса имеет свои собственные жилые дома, детские сады и школы. Внутри этого микрорайона (даже и в учебных заведениях) господствует тот язык, который господствует в головном финансовом учреждении. Трудятся в учреждениях и на вспомогательных (обслуживающих) предприятиях в основном не люксембуржцы, а граждане страны, откуда «родом» головной офис.

Да и расположена эта часть города на прямом пути от аэропорта, не доезжая исторической части. То есть трудящиеся «белые воротнички» финансовых учреждений вместе с трудящимися владельцами оффшоров прямиком из аэропорта — шмыг в своё поселение, и давай там управлять финансовыми потоками, не отвлекаясь на культурное европейское наследие (ну там — мост, дворец и прочее).












 
Тут я хочу отвлечься и буду обобщать. Конечно, очень субъективно.

Напоминаю, читатель, что приехали мы в Люксембург из Трира. Трир древнейший город Германии и был даже столицей ещё той, действительно Римской Империи. Правда, 10 лет всего при императоре Константине Великом (который сделал христианство официальной религией).

Но основан он был римлянами ещё до Рождества Христова как военное поселение (военный лагерь) на границе. Это было типовое римское поселение на границах Империи, и раскопки аналогичных есть повсюду.

Военные поселения росли и превращались в города, но первоначальным значением их было разграничение и защита мира римской цивилизации и её же прогрессивных (в понимании Империи) взглядов от всего, что туда не входило и тому не соответствовало.

И по границам поселений для возможности контактов с другим — «непросвещённым» — миром сооружали ворота. Одни такие (гигантское сооружение, веками надстраивавшееся) сохранились в Трире. Уничтожен только верхний этаж строения.

«Чёрные ворота» они зовутся — ”Porta Nigra” на латыни.





И вот, читатель, прокатившись на той экскурсии по Люксембургу сразу после Трира, а до этого и по многим городам Европы, я неожиданно подумал, что деловая его часть и ей подобные в других городах не принадлежат европейской цивилизации — это своебразное поселение некоей другой цивилизации — глобальной, финансовой, ровной, прямой и перпендикулярной. Со странными «шедеврами» и художественно-вкусовыми пристрастиями.

Это цивилизация глобального банково-финансового капитала, которая сама по себе не создаёт ничего, кроме таких поселений по миру... И да — их можно назвать военными поселениями, так как предназначены они быть форпостами на пути к неограниченному владению миром... Реальный же материальный продукт создают другие, где ВВП пониже; в других условиях, где воротничок белым перестаёт быть мгновенно; и за совсем другие деньги!

И именно в Люксембурге это так явно выражено, так явно разделено, что потребовалось воздвигнуть «Ворота в Европу»! Да нет же — «из Европы»! «Из», туда — в глобальный универсальный мир с минимумом различий и максимумом стандартизации, который уже осуществляет вторжение в европейскую цивилизацию...

Цель этой новой глобальной банковско-финансовой цивилизации — переформатировать нас, создать идеального потребителя всего, что принесёт максимальную финансовую выгоду генералам и фельдмаршалам этого вторжения.

Очень символично, что именно в Люксембурге я увидел и сфотографировал вероятное изображение того нового существа, которое, по замыслу авторов вторжения, и должно составлять популяцию будущей цивилизации.





Часть четвёртая. О рифмах...

А теперь пора нам вернуться к рассказу о дальнейших моих приключениях с покрышками.

Второго мая раненько поутру я прикатил к сервису в надежде избавиться от докучавшего мне перестука передних колёс, да и спасти подвеску от неизбежного «капута», который пророчил ей мастер в Трире.

«Сервис-то покраше будет даже трировского», — про себя сравнил я и зашёл в этот благородный приют временно хворых «мерседесов». Из посетителей внутри была лишь пара бюргеров, скучавших в креслах с какими-то журналами в руках. За стеклянной перегородкой видны были менеджеры — пяток молодых людей в костюмах и галстуках. Те самые белые воротнички. Они были сосредоточены, между собой не переговаривались — все были заняты: внимательно вглядывались в мониторы, и их быстрые, как у пианистов, пальцы сновали по клавиатурам. К тому же и рабочие места были разделены стеклянными перегородками. Одним словом — сплошной аквариум.

У стойки приёма посетителей очаровательная молодая девушка приветствовала меня волшебным словосочетанием «бонжур, месье». Действительно — очень красивая, улыбчивая и доброжелательная. Узнав суть моей проблемы — всего-то купить вдали от отчизны и родного сервиса две летние покрышки (как мне посоветовал мастер в Трире) и поставить их на передние колёса, — она, пообещав всё уладить, так мило улыбнулась, что я тут же пожалел о вероятно недолгом моём пребывании в сервисе.

И оказалось, что я был прав!


Девушка занырнула в аквариум и подошла к ближайшему менеджеру. Видимо, рассказала о моей проблеме.

Теперь, уважаемый читатель, вспомним мимику и жестикуляцию героев бессмертного Луи де Фюнеса...

Белый воротничок номер раз медленно-медленно оторвал взгляд от монитора, приподнял голову и вслед обе брови. Лицо его, как у мастера кинематографа, постепенно меняло своё выражение. На первом этапе от слегка рассеянного, когда неожиданно нужно выйти из сосредоточения и отвлечься на что-то совсем инородное, например, на писк комара над ухом, либо на чьё-то фамильярное похлопывание по плечу. Потом через выраженную лицом и глазами стадию откровенного недоумения — к стадии энергичного негодования — подпрыгиванием на стуле, жестикуляцией на итальянско-французский манер и пространной речью, которую я из аквариума не слышал, да и понять бы в состоянии не был.

Внезапно, но через короткую паузу в жестикуляции, белый воротничок иссяк — перестал подпрыгивать, жестикулировать и говорить; опустил брови и уголки губ, но чуть приподнял подбородок, чтобы на лице запечатлеть выражение оскорблённого достоинства с презрением к источнику возмущения его былого сосредоточения.

Исполнено было блестяще, на «Оскара», — подумал я, понаблюдав за сценкой...

Нет, с «Оскаром» я, пожалуй, погорячился, — смекнул я позже, ибо поочерёдное исполнение оставшимися четырьмя менеджерами этой сценки было повторено точь-в-точь, даже и в нюансах, и столь же без изъяна. А в одной номинации дают только одного «Оскара». Тогда поставим им всем заслуженные 6.0 и за технику, и за артистичность исполнения.

Аквариум трансформировался в террариум... На девушку было больно смотреть. Она искренне расстроилась, стала пояснять, что все очень-очень заняты — ну нет у работников сервиса буквально и минуты свободной, так как обслуживают только по предварительной записи! И я могу записаться, обнадёжила она — на следующей неделе меня там «вэлкам»!

Увы, планы наши их радушию не соответствовали никоим образом. Пришлось поблагодарить и отказаться.

Но это ещё не всё!


На следующий день мы направлялись в Брюссель. «Мы не будем полагаться на случай!» — последовал я этому правилу и созвонился с рижским автосервисом «Мерседеса», чтобы они нашли сервис в Брюсселе, обозначили проблему, согласовали процедуру и договорились обо всём. Через времечко мне позвонили из Риги и сказали, что любят, ждут, помогут, и всё будет в лучшем виде. Правда, летняя резина в том брюссельском сервисе имеется только по цене 350 евро за штучку.

Но очень хорошего производителя. Но по 350.

Я согласился.

И действительно, всё так и случилось, и к нашему сервису у меня нет никаких претензий. Уже на следующий день я оставил в брюссельском свою машину, а ещё через день утром забрал её взамен семисот евро.

Сел, завёл, еду, значит, по Брюсселю к гостинице и думаю: всё-таки автомобиль — роскошь! Нет противного «тук-тук» колёс и никакого «дрыг-дрыг» в руле. Одно удовольствие! А как плавно идёт машина и как мягко и тихо работают покрышки... Ну так мягко, ну так тихо! Тихо, мягко... Очень мягко... Слишком мягко... Настолько слишком, что я остановился и вышел глянуть на них...

Слово «итить» я вроде уже употреблял в начале заметок?

Повторяться не стану, да и не «итить» там было.

Эти редиски, эти нехорошие человеки продали и поставили мне на автомашину в первых числах мая взамен двух самых «убитых» летних покрышек из четырёх — две зимние, даже не всесезонные, а исключительно зимние, исключительно дорогие, исключительно приличного бренда, исключительно ни к месту, ни к сезону.

Так я и проехал оставшуюся часть пути до Риги. На двух новёхоньких зимних спереди и двух старых летних сзади. Приехал и поехал покупать четыре новые летние. Когда в нашем сервисе мне меняли все, то, удивившись увиденным набором покрышек, пояснили, что купленные зимние вообще для моей модели не годны — слишком широки. Нужны другого размера.

Вот!

А вы говорите — Европа! Европа!

Когда — Европа, а когда и... рифма... А раз так, то в следующий раз едем в Россию!