особенность русскоязычной общины Латвии :: IMHOclub

РУССКИЕ ЛАТВИИ

16.07.2021

Александр Гильман

особенность русскоязычной общины Латвии

что высветил скандал с ЛГБТ

Участники дискуссии:

26

209
Последняя реплика:

больше месяца назад

Дарья Юрьевна, Heinrich Smirnow, Евгений Иванов, Сергей Прищепов, Леонид Соколов, Ян Заболотный, Борис Бахов, Maija Vainst, Alex Mel, Марк Козыренко, red pepper, Владимир Соколов, Леонид Радченко, Ирина Кузнецова, Юрий Янсон, Андрей Жингель, Владимир Иванов, Vladimir Kirsh, Марина Зимина, Rita Dorofeeva, Иван Киплинг, Александр Гильман, Jurijs Sokolovs, Roman Romanovs, Константин Васильев

Конфликт в коалиции по вопросу о критике Венгрии за закон о запрете пропаганды гомосексуализма заглох так же быстро, как и возник. Но эта ситуация позволила многое понять про латвийское общество.

Не так давно Национальное объединение резко раскритиковало премьер-министра Латвии Кришьяниса Кариньша, который от имени Латвии вместе с премьерами других стран Евросоюза осудил закон Венгрии, нарушающий права сексуальных меньшинств.

При этом коалиция действительно раскололась пополам: на стороне Кариньша – его партия "Новое Единство" и объединение "Для развития/За!", а националистов поддержала Новая консервативная партия.

В этом вопросе интересен не столько идеологический конфликт, сколько комментарии к нему в русскоязычном секторе латвийских социальных сетей. Либерально настроенные комментаторы удивляются: защищая одни меньшинства – сексуальные, естественно быть на стороне и других меньшинств – национальных. Тем не менее такого в латышской среде не наблюдается и близко.

С другой стороны, очень многие русскоязычные пользователи готовы в этом споре занять сторону националистов – им тоже неприятно постоянное стремление Латвии бежать впереди европейского паровоза в вопросе прав ЛГБТ. Подробный разбор ситуации может помочь понять не очевидные при первом приближении стороны этнического конфликта в Латвии.

Совершенно справедливо, что защита любых меньшинств – составная часть защиты прав человека. И тут важно понять, что в латышской среде просто нет людей с правозащитным мышлением. Иногда появится кто-то с Запада – можно вспомнить Нила Муйжниекса или Илзе Брандс-Кехре, но потом они либо приобщаются к местным реалиям, как Нил, либо возвращаются на родину, как Илзе.

Эту жесткую оценку доказать очень просто. Много ли латышских общественных деятелей протестовало против института негражданства? А был ли кто-то, кто готов поддержать государственный статус русского языка? Между тем для людей с правозащитным мышлением крайняя несправедливость политики государства в вопросах языка и гражданства совершенно очевидна.

Сравним это с ситуацией в русской среде в советское время. Тогда достаточно заметная часть интеллигенции осознавала несправедливость государственного устройства и сочувствовала латышам, хотя они были дискриминированы намного меньше, чем сегодня русскоязычные. Просто мы разные, мы думаем и чувствуем по-разному – и на этой констатации можно остановиться.

Но если в латышской среде нет правозащитного мышления, то его нет и на политическом уровне – спрос рождает предложение. Зато есть другое: стремление обезьянничать, преклоняясь перед прогрессивным Западом, где почетно быть либералом и защищать меньшинства.

ЛГБТ – очень активное меньшинство, которое энергично заявляет о своих правах. Каждое следующее достижение – это форпост для развития нового наступления. Поэтому его защищать легко – находишься в европейском мейнстриме. С другой стороны, таких людей мало, никакого реального ущерба от расширения их прав не будет.

И вот так называемые либеральные партии – а в реальности подражатели европейских тенденций – стремятся выслужиться, поддерживая все что угодно, если за этим стоит западный истеблишмент. Поэтому Кариньшу и его сторонникам и в голову не приходит, что проблемы меньшинств могут быть связаны.

Подобно героине басни "Мартышка и очки", они не задумываются о содержательной стороне вопроса – им интересна только внешняя сторона дела. "Венгрия плохая, ЛГБТ – хорошие", – давайте так и скажем вслед за европейским начальством.

Таким образом, спор внутри коалиции бессодержателен: люди, у которых есть мнение, то есть националисты, спорят с людьми, у которых принципиально нет и не может быть мнения, кроме жажды всегда быть единодушными с начальством.

Перейдем теперь к русской стороне. Почему большинству из нас трудно принять тезис о том, что права всех меньшинств заслуживают уважения в равной степени? И почему, раз уж сексуальные меньшинства так удачливы в мобилизации на защиту своих прав, перенять их опыт не получается? И даже наоборот, почему многие готовы поддержать своих злейших ненавистников – националистов, когда они атакуют латышских либералов за защиту ЛГБТ?

Первая причина в том, что мы осознаем лицемерие латышских защитников меньшинств. Поэтому для нас откровенно презирающие права человека националисты хотя бы своей готовностью честно высказать ненависть симпатичнее двоедушных квазилибералов. Совсем не случайно в рейтингах антипатии среди латвийских русских премьер Кариньш и президент Левитс опережают даже кровожадных Дзинтарса и Домбраву.

Вторая причина более существенна: если ЛГБТ – это типичное меньшинство, то русскоязычная община Латвии к меньшинству причислена искусственно. Типичное национальное меньшинство – это цыгане. Они реально подвергаются дискриминации, расистское негативное отношение к ним достаточно распространено. С другой стороны, они внешне заметны, живут обособленно, их язык практически никто, кроме их самих, не понимает. И при этом их примерно столь же мало, как тех самых ЛГБТ.

Разумеется, проблема существует – но ведь трудности русскоязычных латвийцев совершенно иные, не так ли? На самом деле русскоязычные – это не этническое меньшинство, тем более, что люди принадлежат к разным этносам. Это вторая община в стране. А этническое большинство в принципе отрицает двухобщинный характер нашего социума.

В международном праве нет механизма защиты второй общины. Зато есть права национальных меньшинств, к которым удобно апеллировать. И все официальные споры в международных организациях идут в парадигме меньшинств.

Но мы-то сами понимаем, что мы не меньшинство. Нашим политикам удобно так нас защищать – мы им это доверяем. Но самоощущения меньшинства у нас нет, и искусственно его вызвать мы не способны. Поэтому нам и трудно относиться к гомосексуалистам, как к товарищам по несчастью.

Наконец, третье. Мы живем не в вакууме, а в культурном и информационном поле России. Это не хорошо и не плохо – это так, и иначе быть не может. Просто потому, что это поле защищает нас от ассимиляции намного эффективнее, чем механизмы прав человека.

А российское культурное и информационное поле сегодня консервативно. Это проявляется и в воспевании семейных ценностей, и в негативном отношении к многим правам сексуальных меньшинств, которые те уже отвоевали себе на Западе. Это опять-таки от нас не зависит, но не может многих из нас не захватить.

На самом деле такое значительное смещение общины в сторону консерватизма, конечно, плохо. У нас нет смены поколений в структурах, которые должны нас защищать языком, понятным на Западе – просто потому, что больше защищаться негде. Латвийские русскоязычные правозащитники – это бывшие советские интеллигенты, привычно оппонирующие власти с застойных времен. В лучшем случае люди, входившие в жизнь в 90-е, когда была жива надежда на действенность механизмов прав человека.

Моему другу, самому эффективному и энергичному автору жалоб в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) Владимиру Викторовичу Бузаеву в этом году исполняется 70. Кто придет ему на смену? Это больной вопрос, и очевидно, что люди консервативных взглядов такую роль играть не способны.

Разумеется, это – серьезная проблема русскоязычной общины. Но меньше всего пользы от восклицаний: "Какой ужас, на русских страницах фейсбука поддерживают [члена Нацблока Яниса] Иесалниекса!". На самом деле условному Иесалниексу от этого ни холодно, ни жарко – он остается в первую очередь русофобом.

Здесь уместна параллель с гитлеровцами, которые в равной степени были и антисемитами, и гомофобами. Разве они делали исключение для ортодоксальных иудеев, для которых гомосексуализм – самый страшный грех? Так что разовое одобрение националистов в одном вопросе не изменит осознания враждебности латышского национализма.

Да, русскоязычные латвийцы в массе своей консервативны и чужды философии первичности прав человека. Но констатация этого факта никак не оправдывает их дискриминацию. Права человека необходимо соблюдать, даже если этот человек с сомнением относится к такой ценности.

первоисточник