---

Честно говоря, бодяга вокруг напряжённости в российско-белорусских отношениях изрядно надоела. «Компетентное» мнение по этому поводу высказывают все кому не лень, и обывателю порой действительно кажется, что Россию обидели братцы-белорусы.
 

---

Странно, но почитатели донецкой тематики тоже вдруг скопом переключились на белорусскую тему.

Они будто забыли, что жители Донбасса бежали от войны к нам тоже. А их — десятки тысяч.

У особо рьяных обличителей из ячеек памяти вдруг выплыли нафталином пропахшие аргументы относительно непризнания Беларусью Южной Осетии и Абхазии. К тому же белорусы, видите ли, на весь мир не заявили, что Крымнаш.

Какие были бы для Беларуси последствия — болтунов не интересует.

А было бы возвращение санкций, давление на международных площадках. О заключении минских договорённостей по Донбассу и говорить не пришлось бы.

Бьюсь об заклад, что и в случае этих признаний молочные и углеводородные войны не прекратились бы: их истоки — в ином.

Если раньше всё это было терпимо даже в условиях санкций, которыми Запад давил экономику Беларуси почти 20 лет, то сейчас российский рынок просел и восполнить потери в реализации многих товарных групп очень трудно.

 

В социальных сетях и на многих российских информационных ресурсах дело представляется так, будто мы ещё и нахлебники аж с советских времён.

Это ж надо! Больше, чем полмиллиарда долларов задолжали — и оспаривают.

Вся эта возня приелась, господа, и напоминает мне старые времена, когда многодетный состарившийся отец делил землю между сыновьями.

Если этой земли было много, тёплые родственные отношения сохранялись — в драках на танцах братья брались за частокол плечом к плечу.

Но если случался разлад на почве собственности, то «вдохновлённые жёнами» наследники начинали скандалить за отхваченную плугом лишнюю борозду. Известны случаи, когда в этом споре в ход пускались вилы.
 

Байки байками, а жизнь должна чему-то учить.

Размышляя над тем, почему случился очередной, весьма несвоевременный и потому более опасный разлад между Россией и Беларусью, приходишь к выводу, что причины — в выборе разных путей развития.

Потому и шансы жить бесконфликтно с течением времени стали уменьшаться.

Если Россия пошла по пути «шоковой терапии», то белорусы остались приверженцами сохранения государственной формы собственности в ключевых отраслях экономики, и для них это было правильное решение.

В течение многих лет, сопровождающихся тёрками и участившимися попытками выдавливания с российского рынка белорусских товарных групп, справляться с проблемами становится всё труднее.
 

---

Однако надо понимать, что в нашем случае проявленная в начале 90-х медлительность с либеральными реформами — вовсе не ошибка и не признак некомпетентности властей.
 

---

Если гипертрофированный промышленный потенциал в годы торжества плановой экономики был нам в радость, то после развала СССР в случае повальной приватизации по российскому варианту нас ожидал бы коллапс экономики и массовое бегство населения из разваленной страны — ведь углеводородных труб, подпитывающих бюджет, у нас не было.

Если в течение последних 20 лет нам как-то удавалось удерживать промышленный комплекс на плаву, то в условиях нового этапа модернизации мировой экономики это требует невероятных усилий из-за возросшей конкуренции и порой искусственно создаваемых сложностей сбыта на традиционных, но просевших рынках.


Об этом мало говорят, но есть ещё один существенный фактор невозможности обнуления и возврата к временам «купи-продай» — это высокий квалификационный статус белорусских трудовых ресурсов.

Работая на крупных предприятиях, сотни тысяч горожан привыкли к строю индустриального общества. Их сейчас вряд ли устроят подачки или заработки на общественных работах вместо востребованности приобретённых ими знаний и умений.

Вымывание квалифицированных специалистов из сферы реального производства, как это было в конце 80-х — начале 90-х годов, сегодня может иметь гораздо более пагубные последствия.

Конечно же, творческая интеллигенция, ни дня не работавшая на производстве, в условиях создавшихся сложностей бурлит и негодует — её некому сегодня содержать, как в былые времена.

Те, кто состоялся, конечно же, не бедствуют, обласканы государством и бунтуют шёпотом — из солидарности.

А вот невероятно расплодившаяся масса разного рода неудачников подсела на подачки «доброжелателей» из-за рубежа, делает вид, что верует в «еўрапейскія каштоўнасці», а на самом деле демонстрирует традиционный интеллигентский пафос и тягу к публичному словоблудию.
 

---

Подсознательно они понимают, что первыми окажутся на улице, перебиваясь творческими изысками на оживлённых улицах и в подземных переходах, но надеются на авось.
 

---

А что же радетели русского единения? Так ли успешно обстоят дела в России, как это подаётся её средствами массовой информации?

Каждый день, слушая по телевидению разговоры о преодолении точки падения и перспективах трёхпроцентного наращивания ВВП, понимаешь, что всё это возможно при условии милитаризации экономики, как и в старые добрые времена.

Однако при таких колоссальных гуманитарных затратах на Крым, Донбасс и Сирию этот рост вряд ли будет способствовать улучшению жизни народа.


А что говорят о перспективах России на Западе?
 

---

Весьма правдоподобны рассуждения на этот счёт известного американского специалиста по экономической истории России, профессора Хьюстонского университета Пола Грегори. Того Грегори, который в своей лекции в 2013 году прямолинейно заявил следующее:

«Ни одна структура, ни один аналитик ЦРУ не предсказывали развал Советского Союза. В конце 80-х годов в США все были уверены, что СССР протянет еще 20 лет. Все видели недостатки Советского Союза, но одни недостатки не приводят к краху всей системы».

 

---

Концепция «идеального шторма», сформулированная Грегори, исходит из междисциплинарного — экономического и политологического подхода, который обосновывает, что коллапс зависит от тех лидеров, что находятся у власти.

Недавно Грегори в своей статье попытался развить свою точку зрения на примере событий, последовавших за президентскими выборами в США.

Не ставя под сомнение факт, что Путин получил на Западе репутацию стратегического мыслителя и активного игрока, Грегори отмечает, что Дональд Трамп, возможно, является первым президентом Соединенных Штатов, которому удалось удивить правящего уже в течение 17 лет российского лидера.

Грегори полагает, что команда Трампа умышленно побудила Путина сделать паузу и питать надежду.





Как мы помним, в ходе избирательной гонки Трамп воздерживался от резкой критики в адрес Путина, назвав его «сильным лидером», и поначалу высказывал желание установить отношения с Россией на новой, более благоприятной основе.

В своей риторике он рисовал картину, что Россия и Америка должны находиться в состоянии гармонии для того, чтобы нанести поражение общему врагу — ИГИЛ.

Те шаги, которые Путин предпринял в течение года, соответствуют предположению, что он ждал позитивной развязки.

Кремлевские средства массовой информации начали публиковать благожелательные статьи о Трампе и успехах его команды в борьбе против зловредного истеблишмента.
 

---

Однако спустя месяц после прихода Трампа к власти Путин понял, что тот Трамп, которого он ожидал, никогда не придет, так как объявил о масштабном увеличении расходов на оборону, дал «зелёную улицу» использованию углеводородных резервов Америки, а также назначил на ключевые должности «ястребов».
 

---

Грегори вторит и профессор внешней политики и гуманитарных наук Уолтер Мид:
 

«Трамп, другими словами, является… значительно большей угрозой для целей Путина, чем был или хотел быть президент Обама».
 

Грегори отмечает, что «разочарование века» в лице Трампа вызывает беспокойство по поводу собственных выборов Путина в 2018 году. Он должен исключить возможность участия в них российской версии Трампа.

Весьма пессимистичны размышления Грегори и по поводу экономического положения в России.

Он пишет:
 

«Путин уже в течение более двух лет обещает вывести экономику страны из кризисного состояния. Его статистики даже использовали ловкость рук для того, чтобы изобразить восстановление промышленного производства еще в середине 2015 года.

С помощью этого трюка Путин хочет сказать Западу и своему собственному народу, что российская экономика вернулась на путь развития.

Однако в строительстве нет никаких признаков восстановления, а пенсии отстают от темпов инфляции. Правительственные расходы на здравоохранение и образование продолжают сокращаться, смертность повышается, а человеческий капитал теряется.

Холодильники направляют российскому народу совершенно иное послание, чем правительственные специалисты по статистике».
 

Каким же представляется прогноз Грегори?
 

«Консенсус-прогноз до 2023 года говорит о том, что рост будет значительно меньше двух процентов. Такими темпами российская экономика вряд ли восстановит свой, существовавший до Крыма, уровень производства до того момента, как 71-летний Путин завершит свой четвертый президентский срок».
 

Весьма правдоподобно звучит итоговое заключение:
 

«При Трампе и Путине мы возвращаемся в эпоху Рейгана-Горбачева, но при менее благоприятных условиях для российской стороны.

СССР по населению превосходил Соединенные Штаты, а его ВВП составлял около половины американского. Может ли Путин, на самом деле, соревноваться со страной, которая в два с половиной раза превосходит Россию по численности населения и в 14 раз — по ВВП? Может ли он еще больше пожертвовать жизненным уровнем своих людей, их здоровьем и образованием? Я сомневаюсь в этом».
 

Если в российском руководстве присутствует реальное понимание действительности, то возникает вопрос: зачем сыпать соль на язвы разногласий со своим стратегическим союзником — Беларусью?

К тому же попустительство усилению недружественной риторики в адрес Беларуси сродни тому, что делает белорусская оппозиция, добивающаяся усугубления экономических проблем в собственной стране.

Неужели российское руководство всерьёз питает иллюзии, что на смену правящим сегодня элитам в Беларуси придут более удобные и пророссийские?
 

---

Необходимо раз и навсегда положить конец распрям. И сделать это на уровне взаимоотношений субъектов хозяйствования невозможно — необходимо политическое решение.
 

---

Неуступчивость Кремля во всех региональных союзах и образованиях можно понять, если исходить из того, как формировался олигархический капитализм в России, определяющий политику правящих элит с использованием запрещённых приёмов и коррупции.

Надежд на то, что в среднесрочной перспективе произойдут какие-либо изменения в пользу сближения систем общественного устройства в России и Беларуси, не приходится.

Учитывая, что США декларировали существенное увеличение расходов на модернизацию военно-промышленного комплекса, гонка вооружений начнёт наращивать обороты. В этой ситуации России необходимо изыскивать дополнительные резервы.

Ситуация усугубляется и тем, что цены на энергоносители, судя по всему, просядут, так как Трамп снял ограничения на деятельность американских сырьевых компаний.

Это означает, что настало время срочно искать выход из создавшегося положения.

И он, как мне кажется, есть.

 

Преодолеть разницу общественных систем России и Беларуси можно как раз на полях договорённостей в рамках Союзного государства, определившись по вопросам собственности, переведенной в его распоряжение.

Эта собственность имела бы статус межгосударственной — с чётко прописанными условиями совместного пользования, исключающими перетекание её в руки олигархов.

Решив эти вопросы, можно было бы объединёнными усилиями модернизировать наши буксующие производственные мощности, не вкладывая средств в новое строительство подобных предприятий в России.

А это — колоссальная экономия, включая минимум затрат на подготовку квалифицированного персонала, который у нас имеется.

К тому же это наиболее рациональный путь преодоления действия антироссийских санкций в части закупок на Западе современных технологий и решения проблем импортозамещения по многим позициям.
 

Если этот инструмент включить не удастся, что же делать нам, белорусам?

Идти по пути шоковой терапии — поздно, опасно и несправедливо для нашего народа с нелёгкой судьбой.

Возвращаться к социализму, плановой экономике и системе фондового распределения тоже поздно — время упущено, да и молодёжь воспитана в другом измерении. Она ездит по свету и по молодости лет склонна показную сторону капиталистического рая принимать за повседневность жизни на Западе.

Идеалы и достижения в построении социалистического общества её не вдохновляют ещё и потому, что они оболганы, извращены и низведены до вечных обличений в репрессиях и прочих негативах советского прошлого.
 

---

Без уверенности в стабильном присутствии на российском рынке ничего не остаётся, как провести реструктуризацию экономики и пойти по пути оптимизации ассортимента выпускаемой продукции за счёт частичного перепрофилирования производственных мощностей.
 

---

При этом должны быть определены наиболее рациональные направления государственных и иностранных инвестиций, позволяющие поддержать перспективных производителей качественного продукта, а также следует осторожно включить механизм приватизации той части госсобственности, которая не ставит под угрозу национальную безопасность страны.

Некоторые нажимают на креатив, предлагая заменить машины мозгами.

Конечно, информационные технологии весьма перспективны и соответствуют уровню белорусского технологического мышления. Их развитие не требует неподъёмных государственных вложений, так как материальная база может быть без проблем расширена, а тяготеющих к этому виду деятельности людей реально быстро и организованно переобучить.

Однако всё сводить к этому направлению было бы непростительно глупо.


Надо отчётливо понимать, что речь идёт не о потере производственных единиц. Нам нельзя терять квалифицированные кадры, на них работающие. Их деятельность должна найти продолжение как минимум на том профессиональном уровне, которого они достигли, а может, и выше.
 

---

Одним словом — нам следует в промышленном производстве сделать нечто похожее, что и в сельскохозяйственном.
 

---

Ведь что бы там ни говорили, а индустриализация сельского хозяйства и оптимизация землепользования позволили решить основные проблемы, в том числе проблему кадрового дефицита.

Они дали сильный толчок развитию сельскохозяйственной науки и техники, специализации на выпуске наиболее рациональной для данных условий продукции, внедрению современных перерабатывающих технологий.

В конце концов они вдохнули жизнь и создали предпосылки к существенному улучшению условий труда и быта сельского населения, сосредоточенного в агрогородках.

Если бы не периодические запреты на разведение скота в подсобных хозяйствах, расположенных вблизи сотен животноводческих комплексов (радиус — 5 км!), а вместо них — внедрение комплекса жёстких санитарно-профилактических требований, дело оживления деревни пошло бы ещё быстрее.

Это же касается и попыток накинуть удавку на сотни сельчан, занимающихся сегодня агротуризмом и заготовкой даров леса.

Даже при имеющихся недостатках процесс реформирования села приобрёл устойчивый вектор роста, так как он имеет перспективную ориентацию и зависит сугубо от наших людей и внутренних возможностей.

 

Однако решив в общих чертах проблему продовольственной безопасности, мы в обозримом будущем вряд ли отыщем замену углеводородам.

Поэтому следует сделать ещё одну попытку увести полемику с Россией в русло взаимовыгодного сотрудничества по модернизации и использованию в её интересах наших производственных мощностей, о чём говорилось выше.

Российское руководство наверняка понимает, что при любом раскладе, при любых общественных трансформациях главная цель Запада остаётся неизменной — максимально приблизиться или вообще поглотить огромные ресурсы этой богатейшей страны.

Поэтому ему следует очень крепко подумать, есть ли смысл в этой обстановке враждовать с Лукашенко — или надо срочно прекратить базар и определиться по выходу из создавшегося положения в тандеме с Беларусью.