Всё пошло наперекосяк.

Культовый персонаж, рыцарь коки, социалистический авторитарий с человеческим лицом, первый индеец, возглавивший Боливию за более чем четыреста лет испанского владычества. Благословлён на престол великим коммунистическим аятоллой Фиделем Кастро, дружил с покойным бунтарём Чавесом. Потомственный бедняк. Детство провёл на кукурузном пайке. Пас лам в горах. Среднего образования, несмотря на таланты, не получил, проклятьем крестьянской нужды заклеймённый. В армии был полковым трубачом.

Изнурительно работал сам и защищал права работников на плантациях кокаинового куста, листья которого жевать не прекращал и на ответственном посту.

Широко известны гордые слова Эво Моралеса:
 
Четырнадцать лет назад миру предстал, как видим, ни много ни мало социалист-нагвалист. Медальный ацтекский профиль — хоть сейчас барельефом на пирамиду, полунациональный китель на завязочках, причёска ёлочкой, хотя задумывалась a la Beatles, наверное. Наш человек узреет в его внешности нечто общее с Карлсоном из советского мультфильма, и, пожалуй, будет по-своему прав.
 

Это было красиво: в опасной близости от мирового жандарма, в стратегической стране, в которой головорезы хозяев дискурса когда-то прикончили самого Че Гевару, ко власти приходит краснокожий народолюбец, человек из пирамиды, из самого основания, от земли, под звёздным небом пасший лам.

«То было прекрасное время. Тогда я жил в тысячезвездочной гостинице, а, став президентом, могу себе позволить только пятизвездочный отель», — вспоминал, став президентом, свой трудовой путь Эво.

В праздник плодородия он выходил к землякам с гигантской лепёшкой на голове, дабы земля действительно не стеснялась рожать… А перед первой инаугурацией совершил магический обряд, участвуя в традиционном ритуале инков. Вот насчёт последующих, видимо, схалтурил.

Так или иначе, он был одним из несклонившихся перед самой могущественной в истории Империей, стоя перед ней, перефразируя Маяковского, с Лениным в башке и листиком коки в руке.

Не так он должен был уходить, конечно: банально продавив вопреки референдуму очередной срок, в результате цэрэушно-верхушечного путча, опирающегося, впрочем, на достаточную поддержку достаточного количества оппозиционных граждан, которым попросту надоел. Нет, судя по всему, бОльшая часть страны по-прежнему за него, но решает не бОльшая часть, а хорошо организованная.
 

Так или иначе, наблюдаем уход, типичный скорее для постсоветского бюрократа, Януковича какого-нибудь, чем для весёлого кокаинового индейца.

Впрочем, весёлые уходят ещё страшнее: вспомним полковника Каддафи. Да минует Эво чаша сия.

Отдадим должное, он был левый популист не на словах, а на деле. Ликвидировал, благодаря бескорыстной помощи Фиделя и Чавеса, безграмотность. Сделал значительно доступней для населения медицину. Установил налог на экспортируемый из страны корпорациями газ, значительно пополнив бюджет. Начал обеспечивать стариков пенсиями.

В разы увеличил национальный резерв валюты. Ограничил земельные площади, которыми может владеть один человек — на восточных землях двумя третями земель владели 0,17 процента населения! Легализовал выращивание коки. Это гринго делают из неё гадкий кокаин, а из кокаина немыслимые деньги, а в Боливии на коке держится традиционное сельское хозяйство, она позволяет небогатым индейцам хоть как-то держаться на плаву.

Но четырнадцать лет — срок достаточный, да и не всё, понятное дело, в вотчине Моралеса так уж благополучно, несмотря на самые высокие темпы роста экономики во всей Южной Америке. Не будем забывать, впрочем, что по числу переворотов в двадцатом веке Боливия тоже держит пальму первенства. Их было целых двенадцать, так что всё идёт вполне традиционно.
 

Традиционный баг левых режимов: несменяемость лидера, когда всё завязывается на одной, неизбежно замыливающейся и приедающейся фигуре. «Культ личности», патриархальная диковатость среди убеждённых, вроде бы, прогрессистов.

Казалось, китайцы после Дэна смогли преодолеть это; но нет, и железный Си взялся за старое.

Между тем, мир динамичен, чем дальше, тем больше, десяти лет вполне достаточно, что понял и сказал ещё Никита Сергеевич Хрущёв, не в последнюю очередь именно поэтому не ставший бороться против заговорщиков.

А вообще, конечно, это действительно архитрудно — держать оборону и одновременно что-то функционирующее создавать прямо под огнедышащим пятаком мирового шайтана. Особенно в той ситуации, когда твоя страна давным-давно была зачищена под разграбление и прозябание, и никакой помощи извне. Когда задача-минимум — избавить свой народ от нищеты и безграмотности, а хищное, технологичное, богатое, сверкающее Нибиру напирает со всех сторон.

Это при том же Никите Сергеевиче бы на товарища Моралеса посыпались из Страны Советов советники, оружейники и всякого рода технологи. Сейчас всё самим, помочь некому, а сами едва азы общественной науки осилили и при этом преданы и проданы сотни раз.

Не очень-то справляется, кажется, и товарищ Мадуро, хороший, очевидно, дядька, смуглый человек с честным и простодушным лицом шахтёра или крестьянина, рубящего тростник. Но злорадствуют по этому поводу главным образом рептилоиды и паршивцы.
 
Впрочем, «левая волна» в Латинской Америке вовсе не идёт на спад. Последние события в Эквадоре и Чили говорят о том, что неолиберализм приживается крайне туго, несмотря на всю мощь, которая за ним стоит.

Окончательно изгнать левых неумёх профессиональным потрошителям всё же не удаётся. Слишком ощутимо жестокое и несправедливое неравенство народов и людей, никуда не девшееся и в двадцать первом веке. Есть страны бедные, жизненно заинтересованные в демонтаже существующего порядка, и страны богатые, жизненно заинтересованные в том, чтобы этот порядок сохранить. Понятно, что процветание и благополучие богатых стран достигнуто в огромной степени за счёт стран бедных. Колониальная система вроде как ликвидирована, но угнетение и эксплуатация продолжаются в менее заметных, более тонких формах.

Значит, продолжится и сопротивление, порождая новых и новых лидеров, упрямых и экстравагантных популистов, и не давая унынию захватить пассионарные, весёлые и чернявые, но увы, до сих пор прозябающие народы.

И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди, какой там конец истории, если под самым длиннющим носом у Соединённых Штатов то там, то там возгораются крамольные очаги.
 

---

---