---

Продолжение. Смотри ➤ Часть 1, ➤ Часть 2, ➤ Часть 3 ➤ Часть 4, ➤ Часть 5

---

ВОЙНА

С началом войны Брик и Катанян работали  в «Окнах ТАСС» — по типу «Окон РОСТА». Лиля Юрьевна с бригадой тушила на крыше зажигательные бомбы, которые в народе называли «зажигалки».

В конце июля Союз писателей дал им направление эвакуироваться в Молотов (ныне Пермь).

В Москве оставалась мать Брика. Лиля ей писала:
Всю жизнь Лиля Юрьевна помогала  родителям всех своих родных. При жизни Маяковского каждое первое число напоминала ему, что надо дать деньги Александре Алексеевне, его маме. Регулярно (не прерываясь и в войну) посылала деньги своей маме, матери Брика и матери Василия Абгаровича. Даже в очень трудные времена она как-то выкручивалась, и родители получали материальную помощь.

Ее мать, Елена Юльевна, эвакуировалась в Армавир, к своей сестре, там заболела и умерла. Умерла она до прихода немцев, а ее сестру с мужем убили оккупанты.

Через год они вернулись на Арбат, в разоренную квартиру с выбитыми окнами. Жили бытом военной Москвы: отоваривали карточки, меняли вещи на продукты, возле железной буржуйки  поставили письменный стол и работали все трое — это было единственное теплое место в комнате. Иногда сидели в пальто. На выделенном Союзу писателей огороде сажали картошку и петрушку..

Но даже в самые тяжелые и голодные времена Лиля старалась, чтобы дом её был чистым и уютным, а стол — красиво сервированым. Это правило соблюдалось во все времена, даже тогда, когда на обед был суп из крапивы и пшенная каша. В этом доме всегда ждали гостей, и люди туда тянулись.


СМЕРТЬ ОСИПА

22 февраля 1945 года на лестнице дома в Спасопесковском переулке, возвращаясь домой после работы, внезапно скончался Осип. Квартира была на очень высоком пятом этаже, без лифта, Он рухнул на втором, и Лиле с Катаняном пришлось волочить его по ступеням на седьмой.

Потрясенная Лиля не ела и не спала несколько дней — только пила кофе и курила. Проститься с Осипом пришло огромное количество друзей.

Краткое сообщение о смерти Брика появилось в «Литературной газете». И ещё в многотиражной газете «Тассовец», который выпускался для внутреннего пользования сотрудниками агентства, где Осип работал. Экземпляр, где некролог опубликован, не сохранился даже в Ленинке, но  Лиля его сберегла, а опубликован он был спустя более полувека.

В некрологе говорилось о роли Осипа в развитии литературы и культуры за тридцать лет. Но примечательно даже не это, а то, что более 90 блестящих имён стояло под некрологом: артисты, художники, писатели, ученые — весь цвет советской интеллигенции.

Лиля долго не могла прийти в себя. Позже она говорила:
И еще говорила, что любила Осипа с детства, что у неё нет ни одного отдельного от него воспоминания. За эти слова многие осудили Лилю. Но такова уж она была — не умела и не хотела лгать.

Остались так и не написанными мемуары Осипа о Маяковском. Он готовился начать работу над ними, да так и не собрался... 

Осипа кремировали, также как и его друга Владимира Маяковского, а затем захоронили в стене Новодевичьего кладбища, недалеко от Чехова. Осиротевшая Женя осталась возле Лили. Лиля долго помогала ей всем, чем могла.

ЭЛЬЗА

В сентябре 1945, впервые после девятилетнего перерыва, Арагоны приехали в Москву. Теперь они оба были героями французского Сопротивления. Эльза, кроме того, лауреатом Гонкуровской премии, высшей литературной премии Франции.
Сестры очень любили друг друга и были фактически неразлучны,  хотя и жили в разных странах.

С самого начала так повелось, что Лиля была главной. Эльза восхищалась ею, хотела походить на неё. Но никогда не оспаривала её первенства. Одно время между ними стоял Маяковский, которого Эльза любила, а Лиля отняла. С годами ревность ушла, но восхищение осталось.

В 1918 году Эльза вышла замуж за загадочного французского офицера Андре Триоле, о котором известно очень мало, почти ничего. По некоторым данным, они развелись в 1923-м.  С 18-го  она жила в Париже, а в 1928 году встретила поэта-авангардиста красавца Луи Арагона.

Коммунист Арагон был одним из тех европейских писателей, кого с удовольствием принимали в Советской России.   

Эльза была красива. Её глаза воспел Арагон в знаменитой поэме «Глаза Эльзы», их писал Матисс, Ив Сен Лоран создал костюм «Глаза Эльзы». В двадцатые годы ее руки и сердца тщетно добивались многие , и среди них Василий Каменский, Роман Якобсон, Виктор Шкловский.  На  всю жизнь они  остались друзьями. 

В первые свои годы в Париже Эльза была бедна и одинока. Лиля посылала ей деньги, которые давал ей Маяковский. Каждый приезд Лили или Маяковкого был праздником — Эльза немного отъедалась и переводила дух.

Свои первые книги Эльза написала на русском языке, потом стала писать по-французски. Вместе с Константином Симоновым Эльза написала сценарий фильма «Нормандия — Неман». Она устроила выставку Пиросмани в Лувре. Она  организовала выставку Маяковского, которую провезли по городам Франции в духе русских передвижников. Она открыла для французов множество имён выдающихся советских актеров, писателей, художников.

Лиля и Эльза всю жизнь помогали друг другу. Эльза как парижанка одевала сестру.  Но и Лиля в долгу не оставалась. Например, в конце сороковых она регулярно посылала продуктовые посылки в Париж. Всю жизнь сёстры переписывались, и письма их, хранящиеся в архивах Москвы и Парижа, представляют собой интереснейшее чтение.

Скончалась Эльза в семьдесят четыре года.. Было это в 1970 году.

Лиля пережила Эльзу на восемь лет, Арагон — на двенадцать. На похоронах Эльзы играл Мстислав Ростропович, в день погребения Арагона многотысячная толпа, стоя на площади, которой присвоят его имя, слушала его стихи с обнаженными головами.
Эльза и Арагон похоронены у себя в саду, под вековым ясенем, а дом свой они завещали Франции с условием, что там смогут жить и работать неимущие молодые писатели.

ПОРТРЕТ НА МОСТУ

Однажды Эльза написала Лиле удивительное письмо, где описывала, как один из знакомых, проходя по мосту в центре Парижа, уидел нарисованную  на асфальте книгу «Про это» с Лилиным портретом на обложке, а вокруг — написанные мелом стихи Маяковского на двух языках.  Бывший в то время во Франции Константин Симонов помчался на мост фотографировать. Было это в 1962 году.

История эта вдохновила Андрея Вознесенского. Он написал стихотворение, которым   в шестидесятые годы всегда начинал свои публичные выступления:
ВТОРАЯ ВОЛНА РЕПРЕССИЙ

Вскоре после войны в воздухе опять запахло репрессиями.
Таинственная гибель Соломона Михоэлса, разгром Еврейского антифашистского комитета, «дело врачей» — всё это носило отчетливую антисионисткую, или , попросту говоря, антисемитскую направленность. В свет стали выходить статьи о Маяковском , где как дважды два доказывалось, что никаких Бриков в судьбе Маяковского не было.

У Лили опять начался нервный тик, дергалась щека, дрожали руки, ложка стучала о зубы. Как и в 1937-м, она ждала, что за ней придут.

Эльза писала Лиле из Парижа:
В начале 50-х Арагон, приглашенный на вручение Сталинской премии писателю Илье Эренбургу, произнес в Кремле знаменитую речь, после чего сказал Лиле:
Много позже Лиля вспоминала:
РЕАБИЛИТАЦИЯ

После смерти Сталина в стране начались быстрые и зримые перемены.

В Лениграде был наконец выпущен давно задуманный спектакль «Они знали Маяковского» по пьесе Катаняна, с Николаем Черкасовым в главной роли.

Началась эпоха реабилитаций. Это слово тогда впервые вошло в жизнь и быстро стало привычным. Первым был реабилитирован Михаил Кольцов, старый и близкий друг. Потом Сергей Третьяков, потом Краснощеков, и, наконец, Примаков вместе с Тухачевским. Был реабилитирован брат Василия Катаняна Иван.

ОТТЕПЕЛЬ. ВОЗВРАЩЕНИЕ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ. НОВЫЕ

Каков бы ни была погода на политическом небосклоне, Лиля всегда оставалась собой — жадной до жизни, оптимистичной, собирающей вокруг себя интереснейших людей.

Зимой 1955 года до неё дошла такая эпиграмма:
Посмеялись с друзьями. Приятно, что не забывают. Что было, то было — и мужья, и преферанс.

Оттепель возвращала не только мертвых, но и живых.

В 1956-м впервые приехали в Москву приехали в Москву из эмиграции  ближайшие из ближайших: Роман Якобсон и Давид Бурлюк. Приезд Бурлюка и его жены Марии устроила Лиля: у него не было денег на поездку, и Лиля добилась, чтобы Союз писателей взял все расходы на себя.

Якобсон, возвратившись домой, писал:
Частыми гостями в Москве стали Эльза и Арагон. За ними даже был закреплен номер в гостинице «Метрополь». 

Начиная с 1955 года Лиля и Катанян получили возможность почти ежегодно ездить во Францию. Оплачивали  поездки Эльза и Арагон.

Встречались с Марком Шагалом, Натальей Гончаровой, Михаилом Ларионовым и Лиля будто молодела на глазах, словно  возвращалась  в самое яркое время своей жизни. Каждый приезд в Париж приносил новые знакомства. Она встречалась с Жаном Кокто, Ивом Монтаном и Симоной Синьоре, Жераром Филипом и многими другими. Почти все из них  бывали в её московском доме.

На концерте Монтана в Москве  Лиля, счастливая, сидела в первом ряду. Один из подаренных ему букетов Монтан вручил Лиле.

1958. РАДОСТНЫЙ ГОД

В конце 50-х Лиле и Катаняну дали новую квартиру — на Кутузовском проспекте, возле высотной гостиницы «Украина».

В новой квартире хватало места, чтобы повесить картины, подаренные друзьями, написанными для неё: Шагала,  Сарьяна, Гончаровой,  Ларионова, Тышлера, Штеренберга, Леже. Было у неё несколько картин Пиросмани. Всё это она охотно отдавала на выставки.

С Шагалом и Леже она была знакома еще с 20-х годов, с Пикассо познакомилась уже в 60-х. Пикассо собирался написать групповой портрет двух писателей со своими музами — Маяковского с Лилей и Арагона с Эльзой, но замысел не воплотился.  Шагал создал серию гравюр, посвященных  Лиле и Маяковскому, они экспонировались в Москве и Париже.

Когда Лили не стало, Марк Шагал писал в письме Василию Абгаровичу Катаняну:
Менялись времена, менялись люди, собиравшиеся за тем же щедро накрытым, столом, но одно осталось неизменным: это всегда были те, кто отмечен печатью таланта. Кто-то был уже знаменит, кому-то это только предстояло. Лиля безошибочно умела отличать истинное от подделки. Ни в одном прогнозе она ни разу не ошиблась.

Как-то Лилю пригласили взглянуть на племянницу Асафа Месерера, молодую балерину Плисецкую. Лиля сразу  угадала в ней великую артистку. С тех пор Майя стала завсегдатаем дома. В этом доме она познакомится с молодым композитором Родионом Щедриным, чтобы никогда уже не разлучаться.

В этом доме, как всегда,  ждали старых друзей и с удовольствием принимали новых. Бывали здесь писатели и поэты, которым она старалась помогать всем, чем могла. Она поддержала молодого Вознесенского и отправила его стихи Эльзе, которая перевела их на французский.

Вознесенский так писал об этих вечерах:
ЕЩЁ ОДНА СПЛЕТНЯ

После этих трепетных слов очень больно писать о том, как лет примерно через тридцать, много позже смерти Лили Юрьевны, этот же человек напишет:
Вот как отреагиговал на слова Вознесенского Василий Катанян:
Воистину, гласность и желание монетизировать всё, до чего можно дотянуться — большое искушение. Теперь эти слова навек останутся на совести того, кому  так много помогала Лиля Юрьевна.

ПАМЯТНИК МАЯКОВСКОМУ

Меж тем, известность Лили за границей росла. Очень часто  приезжали люди с рекомендательными письмами от Эльзы и Арагона, и всех принимали как дорогих гостей.

Перечислить всех, кто бывал в этом доме, не хватит ни места, ни времени. Можно смело сказать, что многие, составлявшие  цвет европейской и советской интеллигенции пользовался Лилиным гостеприимством. Инстранные журналисты приезжали, чтобы взять у неё интервью, известный итальянский фотохудожник Адриано Морденти прилетел из Рима, чтобы сделать серию её портретов.

1958 год принес и еще одну, огромную, главную  радость. На площади Маяковского в Москве был воздвигнут памятник поэту. Это было уже осязаемое бессмертие. Она долго, с неизменной верой, ждала этого момента. И вот, наконец, он стал реальностью.

«Лиля, люби меня!» — заклинал ее Маяковский в предсмертном письме. Это было больше, чем любовь. Для его бессмертия она сделала всё, что было в её силах.
 

---

Продолжение следует ➤

---