---

Продолжение. Смотри ➤ Часть 1

---

Если Шолохов не питал интерес к работе в Союзе писателей и издательской деятельности, то Александр Твардовский был его полной противоположностью. 

Либеральная критика его трения с Главлитом в бытность редактором журнала «Новый мир» преподносит, будто он «выводил литературу и творческих людей из тупиков, в которые их загнали история, время, обстоятельства». На самом деле он волей-неволей подпал под влияние диссидентов, которые воспользовались его относительно мягким характером и тяготением к выпивкам.

Родился будущий поэт 21 июня 1910 года на хуторе Загорье в Смоленской области, который его отец, Трифон Твардовский, приобрел через банк в рассрочку.



Примечательно, что любимый дед поэта, Гордей Васильевич Твардовский, был белорусом из-под Бобруйска, на склоне лет жившим в семье сына, Трифона.
 
Чувствительность и ранимость Твардовский-младший унаследовал от своей матери, которую по его же словам «могли растрогать до слез песни, которые пели работницы в поле, или вид одинокого дерева. Она всей душой проникалась видами природы и не могла надышаться запахами свежескошенной травы и мокрой земли после дождя».

Первым знакомством с творчеством Пушкина, Лермонтова, Гоголя и других классиков русской литературы он обязан своему продвинутому отцу, который знал наизусть множество стихотворений и песен. В подражание их авторам маленький Саша пробовал сочинительствовать ещё до того, как научился писать.
 

Вступив в комсомол, способный и отличающийся обострённым чувством справедливости юноша, начиная с 1924 года, стал писать статьи в смоленские газеты, в которых вскрывались различные недостатки, включая злоупотребления чиновников. Частенько сюжеты подсказывались ему хуторянами.

Свои первые стихи Твардовский показал в редакции смоленской газеты «Рабочий путь» Михаилу Исаковскому, который потом отмечал:
После окончания школы 18-летний Твардовский принимает решение окончательно переехать в Смоленск, и эпизодические заработки не изменили его решения в деревню не возвращаться.

Первая попытка Твардовского окучить Москву после публикации в журнале «Октябрь» нескольких стихотворений закончилась провалом. Безденежье и безработица заставили его вернуться на малую родину.

В Смоленске красивый и напористый юноша встретил свою первую и последнюю любовь – студентку пединститута и ровесницу Машу Горелову, с которой стал жить гражданским браком и официально расписался только после войны. Именно она помогла Твардовскому подготовиться и поступить на филфак Смоленского педагогического института, а затем продолжить обучение в Москве.

Целых четыре года молодой паре с родившейся дочерью Валентиной пришлось скитаться по съёмным квартирам, жить у знакомых. Знавшие Твардовских люди вспоминали, что муж-журналист постоянно стирал пелёнки, почти не отходя от корыта.



В 30-е годы Твардовский пишет поэмы «Путь к социализму» и «Страна Муравия», искренне представляя коллективизацию началом будущей светлой жизни. И это при том, что в 1931 году его отец был раскулачен, а их хутор уничтожен односельчанами. Названные поэмы принесли Твардовскому известность в номенклатурных и литературных кругах, но всенародная слава пришла к нему позднее.

Став свидетелем кровопролитных сражений на Карельском перешейке в годы советско-финской войны, он, будучи корреспондентом, публикует в газете Западного фронта «Красноармейская правда» фрагменты новой поэмы под названием «Переправа». 

Перед войной финансовое положение позволило Твардовским перебраться в Москву, где в 1941 году у них родилась вторая дочь, Ольга.
 

В начале войны подхваченный волной патриотизма Твардовский на второй её день ушёл на фронт и первое время не писал гражданской жене писем.

О том, что он жив, женщина узнала по газетной публикации, где муж сообщил о перечислении присуждённой ему Сталинской премии на нужды фронта. В конце заметки было коротенькое предложение: «Маша, ты меня поймёшь».

Именно в те трудные годы отступления и поражений его осенила новаторская идея создания «долгоиграющей» поэмы, в которой бы сюжеты формировались вокруг вымышленного героя, воплотившего собирательный образ советского рядового бойца. Поэт открыл по сути дела новый литературный приём, создав образ балагура Васи Тёркина.

Так родилась одноименная поэма «Василий Тёркин», принёсшая Твардовскому невиданную популярность.



Первые же публикации фрагментов поэмы в газете «Красноармейская правда» имели потрясающий успех. Все заметили, что в стихах Твардовского отсутствовали лозунги и стандартные пропагандистские приёмы, а присутствовала лишь суровая правда военных лет, поданная, к тому же, с таким необходимым в ту пору неподдельным юморком.
 

С тех пор Твардовский становится самым читаемым автором на передовой. Им восхищаются не только фронтовики, но и серьёзные знатоки поэзии.

Как отмечал Иван Бунин, в каждом сюжете поэмы «про бойца без начала и конца» не было ни слова фальши.

А тем временем спутница жизни поэта жила ожиданием писем, и Твардовский, осознав свои промашки первых недель войны, стал регулярно ей писать, присылать главы поэмы с просьбой дать совет по тому или другому поводу. Образованная и хлебнувшая горя женщина оказала не малое влияние на творчество Твардовского военного времени. Именно она посоветовала ему оставить Тёркина навсегда рядовым, что понравилось фронтовикам больше всего.

Странно, но поэт Твардовский категорически не любил писать стихи о любви, а поэтических признаний любимой женщине – тем более.
 

Позднее хорошо знавший творчество Твардовского поэт Евгений Евтушенко говорил: «Твардовский был престраннейший поэт, не написавший о любви ни слова».

А вот в «треуголках», адресованных Марии, нежных мыслей и чувств было предостаточно:
Вот таким был тогда фронтовой поэт Александр Твардовский.

Война закончилась, и в мирное время в день рождения муж дарил Марии охапку цветов сирени. Она так и не узнала, где он умудряется достать её любимые цветы в январе.

В 1946 году Твардовский пишет поэму «Дом у дороги» о первых страшных месяцах Великой Отечественной войны. Ужасам войны посвящены стихотворения «Две строчки», «Я убит подо Ржевом» и др.

В 1950 году Твардовского назначают главным редактором журнала «Новый мир», и в 1953 году он пишет поэму «За далью — даль» с личной оценкой сталинского периода. 
 

Но музыка играла не долго. Через год за попытку напечатать поэму «Тёркин на том свете» и произведения некоторых крамольных авторов Твардовского снимают с занимаемой должности.

Как следствие, у него начался затяжной творческий кризис, и он начал злоупотреблять спиртным. Жена в эти психологически трудные времена пробуждения пороков и крушения идеалов прошлой жизни старалась всемерно поддержать мужа. Друзья Твардовских называли её «вторым крылом его совести».

Прошло 4 года. Никогда не читавший «Василия Тёркина» Хрущёв посчитал, что Твардовский «осознал», и в 1958 году его возвращают в «Новы мир», где он проработал до 1970 года. В его время журнал по сути дела являлся органом легальной оппозиции с упором на критику сталинского периода.

Надо справедливо заметить, что тогда в журнале активно печатались интересные литературные дарования, но некоторых авторов, в том числе Солженицына с его халтурной повестью «Один день Ивана Денисовича», Твардовский проглядел, не пытаясь разобраться, с кем он имеет дело.

Понятно, что Хрущёву эта публикация была на руку для использования в политических целях, но то, почему честный Твардовский тогда не разобрался и позволил втереться в доверие откровенному лжецу, ситуация непонятная. Скорее всего, сказались слишком уж частые возлияния, помноженные на уникальную способность Солженицына к приспособленчеству для своего возвышения.


Фронтовые 100

После отстранения Хрущева от власти «на журнал обрушилась аппаратная мощь Главлита». Сначала уволили заместителей главного редактора, а в феврале 1970 года Твардовский и часть редакции уходят из журнала. Как следствие – инсульт, и предложенный в порядке компенсации «кремлёвский паёк», от которого жена отказалась.
 

В процессе госпитализации выяснилось, что у Твардовского ко всему прочему рак лёгких в запущенной стадии.

Умер автор бессмертного «Василия Тёркина» 18 декабря 1971 года. Его похоронили на Новодевичьем кладбище, куда земляки доставили землю с его малой родины – Смоленщины.

Как и следовало ожидать, на похоронах автора «Василия Теркина» неожиданно появился Солженицын и устроил собственное пиар-шоу. Вот как оценивала поведение Солженицына дочь Твардовского, Валентина:
 
После смерти мужа его бессменный секретарь и редактор Мария Твардовская дописала незавершённые главы «Василия Тёркина», издала несколько книг о муже, помогала в создании нескольких его музеев.


Твардовский и Тёркин

****

Прошли годы. Всё ценное, что было в творчестве выдающихся советских писателей Шолохова и Твардовского, осталось нетленным.

Ну как можно вынести из памяти поколений читателей душевные и человеческие искания героев «Тихого Дона» и «Поднятой целины» Шолохова?

Можно ли вычеркнуть из поэзии вот эти пронзительные строки Твардовского:
 
У каждого из юбиляров високосного года своя судьба и своя правда.

Главное в их характерах то, что, борясь за правду и заблуждаясь, возносясь и опускаясь, они остались самими собой и не врали себе и другим.

Они возвысились до понимания, что не они — судьи самим себе. Есть главный судья – их читатель, который со временем во всём разберётся и каждому воздаст должное.