Минск посетила делегация правых евроскептиков, в их числе — бывший евродепутат и лидер Британской национальной партии Ник Гриффин. Евроскептики решили своими глазами увидеть, насколько распространяемая в тамошних СМИ информация о Беларуси соответствует реальности. Об этом, а также о проблемах Евросоюза, Британии и Украины мы и поговорили с Ником Гриффином.

Председатель.BY
 

— Уважаемый господин Гриффин, каковы ваши впечатления от Беларуси?

— Мне очень понравилось у вас. Видите ли, в Британии большинство вообще не имеет представления о том, как у вас обстоят дела, а если спросить кого-нибудь, как он представляет себе Беларусь, то можно рассчитывать на что-то вроде: «А, это типа Северной Кореи». Чтобы победить подобные стереотипы, стоит посетить Минск.

Вместе с тем скажу, что ваша столица — типичный европейский мегаполис. Всё как у всех. Я полагаю, всё же некоторая изюминка была бы не лишней. Впрочем, я сужу поверхностно, по первым впечатлениям туриста.


— Сейчас все обсуждают, выйдет все же Британия из Евросоюза или нет. Так называемый «Брексит».

— Видите ли, сегодня в Британии обе стороны играют на страхах и предубеждениях людей. Те, кто выступает за выход из союза, строят свою кампанию на страхах относительно проблем, одолевших ЕС. В первую очередь это наплыв беженцев и терроризм.

Но ведь и те, кто агитирует за присутствие Британии в Евросоюзе, тоже разрабатывают свой «проект страха»: если мы выйдем, многие люди потеряют работу. Не проще ли остаться? Тут, конечно, и игра на традиционном британском консерватизме: семь раз отмерь, а потом уже режь.

Опять же, подключается и увязка с терроризмом. В глазах многих британцев членство в Евросоюзе ассоциируется с возрастанием роли исламского терроризма. А это уже работает на тех, кто желает выхода из союза. Если мы поднимем опросы, то увидим, что до 4% британцев ежемесячно пополняют ряды сторонников выхода из ЕС. И это каждый месяц!


— Получается, британцы готовы выйти из Евросоюза?

— Не будем спешить с выводами. Вспомним шотландский референдум. До последнего момента число сторонников и противников сохранения Шотландии в составе Соединенного Королевства было примерно одинаково, при наличии 10-15 процентов неопределившихся. Именно они и качнули чашу весов в пользу сохранения статус-кво.

Думаю, что именно так произойдет и сейчас. Но как бы там ни было, в обоих случаях Британию ждет достаточно продолжительный период неопределенности. А это уже чревато новым референдумом.

 

Что касается лично меня, то я — за выход из ЕС.
 

Но следует понимать, что подобная ситуация играет на руку Соединенным Штатам. Именно они, будем говорить прямо, заинтересованы в дестабилизации ситуации в нашей стране и в Европе в целом.

Скажу больше — именно США фактически проспонсировали тот кризис, который длится уже годами. Ведь что стоит за «Брекситом»? Да все та же идея раскачивания европейской лодки, чтобы гарантировать столь долго лелеемый «новый американский век».

Вот что стоит за всем этим — либеральный проект американской гегемонии.

Десять-пятнадцать лет назад Евросоюз был образцом того, как множество культур способны ужиться вместе. Поймите меня правильно, я и тогда предупреждал о том, чем это чревато.

Но тогда была надежда, что худо-бедно, но этот калейдоскоп этносов сможет ужиться вместе. А что мы видим сегодня? Доминирование Германии. Но при этом германский бизнес всецело ориентируется на сотрудничество с Россией — он не может иначе, и с исторической, и с чисто прагматической точки зрения.

А что делает российский бизнес? Он ориентируется на работу с Китаем. При этом всем США решительно утратили свои позиции крупнейшего производителя товаров. Компании бегут в Китай, да куда угодно. Где не надо платить такие налоги и зарплаты работникам.


— То есть мотор всех этих тенденций — США?

— Безусловно. Вот возьмите доллар. США утратили свою монополию на единственную мировую валюту. И последний гвоздь в крышку гроба американского доминирования — это Великий Шелковый путь от Китая через Казахстан на запад.

США чувствуют, что они уже не контролируют торговые маршруты Евразии.

 

Если хотите, именно США ощущают свою изоляцию в современном мире. И это все объясняет.
 

Возьмем Сирию как пример столкновения геополитических проектов. Посмотрим в лицо правде: в Сирии Соединенные Штаты проиграли. Рухнуло восприятие их в мировом масштабе как единственной и всемогущей военной сверхдержавы.

С появлением России на театре боевых действий США оказались в неудобной и неприятной позиции того, кому придется смириться с развитием событий.


— В Сирии США проигрывают?

— Совершенно очевидно. Я могу уверенно сказать: американцы стараются везде применить ту же схему, которая так здорово сработала в Югославии.

Натравить всех на всех и пожинать плоды — это давняя традиция. Вспомним Рим с его «разделяй и властвуй».

Американцы понимают, что очень животрепещущей струной в Центральной и Восточной Европе является национализм. Желательно, связанный с религиозной идентичностью.

Те же самые схемы, которые применялись для вывода боснийских беженцев в Германию, сегодня удесятерены и успешно способствуют привлечению десятков тысяч беженцев из арабского мира в Европу.

Я могу откровенно вам сказать, что «дорожные карты» для них изготавливались не без участия Джорджа Сороса.


— Значит ли это, что за всем происходящим стоит международное либеральное лобби?

— Именно так. Посмотрите — исламский фактор для Британии стал катастрофой. Я имею в виду не мусульман как таковых, а радикалов в исламской среде.

В свое время Британия взращивала ваххабитов там, где сейчас существует Саудовская Аравия, как противовес Османской империи.

Что ж, империи давно нет, зато мы имеем дело с разнузданными радикалами у себя дома, в Британии. Радикалами, которых спонсируют нефтяные деньги из Саудовской Аравии и Катара.

Мы, британцы, понимаем исламскую геополитику так: в центре мусульманского мира стоит Пакистан. Это единственная на сегодняшний день ядерная мусульманская держава. Но там поднимают голову как раз те, кого мы не хотели бы видеть на мировой арене.


— Британия имеет опыт сосуществования различных этнических и религиозных общин на своей территории.

— Верно, и это ценный опыт. Но здесь есть и другая сторона медали. У нас есть большая и, будем говорить честно, разочарованная нашими реалиями темнокожая и мусульманская община. При этом никто доподлинно не может сказать, насколько она велика.

Доходит до смешного — одни и те же справочники дают то три миллиона, то полтора, то потом опять три. То есть миллион-другой туда-сюда — это нормально для официальной статистики? Кто-то оценивает мусульманскую общину в нашей стране как минимум в два раза больше — миллионов этак шесть.

Но проблема даже не в количестве, а в их мировоззрении и возрасте. Ведь что происходит в британской исламской общине? В свое время сунниты считались более миролюбивыми и умеренными по сравнению с шиитами и различными сектантами.

А что происходит сегодня? Старшее поколение все так же толерантно, зато суннитская молодежь стремительно радикализируется. Я могу привести такую цифру: до 40 процентов исламской общины в Британии на сегодняшний день — радикалы.

А что делает наше правительство? Ему и дела нет. Они даже содействуют этим радикалам. Поймите, это достаточно тесная и взаимосвязанная община, где радикализация стремительно возрастает через социальные контакты.

Самый серьезный момент здесь в том, что молодые мусульманские радикалы искренне готовы умереть за свои идеи, за свою веру. И вот здесь я готов обвинить нынешнее турецкое правительство в разжигании этого костра.

Эрдоган сегодня является фактическим организатором радикализации суннитской молодежи и в собственной стране, и на всем Ближнем Востоке, и в Евросоюзе.

 

Выражусь прямо: Эрдоган экспортирует радикализм.
 

— В том числе и в Сирии?

— И в Сирии, и в Ливии, и кое-где еще оружие появляется благодаря Эрдогану.

Но есть еще кое-что. Видите ли, я лично посетил Сирию в июне прошлого года. Я бывал там неоднократно и до того. И можете себе представить, в прошлом году я увидел, что повстанческие командиры среднего звена практически исчезли! Там сегодня либо боссы, либо зеленая молодежь.


— А где же эти командиры?

— Перебазировались в Европу. Под видом беженцев. Вообще мы не владеем никакими цифрами относительно того, сколько именно боевиков среди этих беженцев.

По некоторым оценкам, сегодня в Евросоюзе насчитывается до десяти тысяч боевиков только «Аль-Каиды». Не говоря уже о людях из ДАИШ и прочих замечательных ребятах.

А что произошло? Они увидели, что «Аль-Каида» проигрывает. И вот уже у десятков тысяч радикалов новая цель — внедриться в Евросоюз. Скажу прямо: у нас дома сегодня угроза буквально за углом.

Кто от этого выигрывает? Не хочется показывать пальцем на карту… Кое-кто напрямую видит свой профит в том, что стравливает британский средний и рабочий класс с мусульманской радикальной молодежью.

Еще один момент. Когда Россия появилась в качестве игрока на сирийском театре, Турция внезапно перестала быть заинтересованной в наличии огромных лагерей беженцев на своей территории и по ее периметру.

Совпадение? Сомневаюсь.

Мы можем проследить выстраивание новой цепочки трафика беженцев в Европу из Турции через Украину в Польшу.

Раньше основным маршрутом был Тунис — Италия. А новости рассказывают о беженцах в Сербии, Хорватии и т.п.

 

Я могу сказать вам откровенно — выстраивается украинский маршрут. Это одна из причин заинтересованности столь многих сил в сохранении нынешнего статус-кво на Украине.
 

— То есть Украина фактически играет роль транзитной пересадочной станции для всей Европы?

— Можно сказать и так. Тут, как и в случае с Сирией, для кое-кого дело не в исламизме или местном национализме. Это бизнес. В нем крутятся большие деньги.

Вот возьмем ту же Украину. У нас в масс-медиа — море публикаций антиасадовской и антипутинской направленности. Но поверьте, очень многие люди прекрасно понимают, что это срежиссировано. Организовано и в нашей стране, и в Соединенных Штатах. И те, кто не входит в элиту, понимают это, они не настолько темные люди, как их хочет видеть наша элита.

Но вот молодежь нередко мыслит стереотипами: мол, на Украине идет бой с ошметками «советской империи зла». А я скажу проще: фактически мы присутствуем при переиздании Большой Игры. Только сто с лишним лет назад она шла вокруг Тибета и Афганистана, а сегодня — вокруг Украины. И фактически ведь никому в этой игре и дела нет до простых украинцев.


— В самом деле, Украина отказалась от единственного гарантированного рынка сбыта своей продукции…

— В том-то и дело. Это было крайне недальновидно, если не сказать жестче.

Вообще-то говоря, замысел был один — вовлечь Россию в прямой конфликт. В войну. Но была и вторая цель — устроить вооруженный конфликт в Европе. Ведь кое-кому только на руку, если Россия, Евросоюз, а желательно еще и Китай увязнут в серьезных проблемах, вплоть до боевых действий.


Беседовал Павел Потопейко