Партийный рост без радикалов

Главной интригой выборов являлся вопрос, пройдут ли в парламент представители радикальной оппозиции, подобно Анне Канопацкой и Елене Анисим в прошлом созыве, и сколько их будет. Ответ оказался лаконичным и простым: не пройдут. И нисколько их не будет.

На этот результат повлияла целая группа факторов.

Во-первых, среди оппозиционных кандидатов углубился кадровый дефицит. При выдвижении большего количества кандидатов снизилось их качество. К примеру, от БНФ («Белорусский народный фронт») и ОГП («Объединенная гражданская партия») в списках оказалась добрая часть активистов-фриков незарегистрированной «Европейской Беларуси» Андрея Санникова и Ирины Халип, представляющих собой радикальную и бескомпромиссную структуру. Или же другой пример – выдвижение молодежных активистов, выступающих за легализацию марихуаны от БСДГ («Белорусская социал-демократическая Грамада»).

Второй фактор – геополитический. Брюссель и Вашингтон не продемонстрировали желания идти навстречу Беларуси. А здесь официальный Минск указал на конкретные маркеры, по которым он будет оценивать готовность ЕС и США: окончательное снятие санкций Вашингтоном и подписание визового соглашения с Брюсселем. Ни то, ни другое к 17 ноября сделано не было. Однако ЕС утвердил решение о подписании визового соглашения с Беларусью только 18 ноября, когда предварительные результаты выборов были уже понятны.

Третий фактор – это подготовка конституционной реформы в Беларуси, анонсированной Александром Лукашенко в марте этого года. Кадровый вопрос будущих депутатов в связи с этим поставил задачу очень тщательного отбора. В парламент руководство страны поддержало выдвижение настоящих аксакалов: экс-министров, дипломатов, общественных деятелей, с которыми по ресурсам, активности и опыту публичной оппозиционеры тягаться в большинстве случаев не могли. Да и руководство страны хотело видеть в парламенте конструктивные силы.
 

Неформальная договоренность о фактическом отсутствии кандидата от власти по столбцовскому округу, как это было с Анисим на прошлых выборах, могла бы быть и на этих выборах, если бы оппозиционные депутаты стали более активны и конструктивны.

Однако вместо законотворческой нагрузки они взяли стратегию написания петиций, высказывания недовольства и прочих шумных, но безрезультативных для государства действий, что раздражало как кадровых управленцев, так и руководство страны.

Новый состав Палаты Представителей получился без радикалов, но с увеличенным с 14,5% до 19% представительством политических партий. Это самое большое количество партийных депутатов с 1996 г.

Любопытно и другое. КПБ (Коммунистическая партия Беларуси) получила 11 мандатов, что, согласно регламенту, позволяет партии создавать парламентскую группу. Увеличили представительство РПТС (Республиканская партия труда и справедливости) – 6 депутатов, БПП (Белорусская патриотическая партия) – 2 депутата, ЛДПБ (Либерально-демократическая партия Беларуси) – 1, АП (Аграрная партия) – 1. Все это указывает на продолжающийся тренд увеличения роли институтов политических партий в стране.

Также руководство прощупывает почву переформатирования имеющегося кризисного состояния лояльных партий. Так, еще с нулевых имеется проект создания единой Левой партии на базе РПТС и КПБ. Однако в последней имеется глубокий кадровый голод, который руководство партии компенсирует вовлечением в свои структуры профессиональных управленцев.

РПТС пошла другим путем, собирая в свои структуры активных статусных граждан с лево-патриотическими взглядами. Насколько эти структуры сегодня готовы выкристаллизовать новую левую силу, с конструктивно оппозиционными взглядами, покажет время и гибкость этих структур.

На переформатирование партий указывает и тренд отсутствия их лидеров (за исключением Олега Гайдукевича) в новом составе парламента. Не прошел уже экс-депутат, лидер БПП – Николай Улахович. Даже не пробовали баллотироваться лидер КПБ Алексей Сокол и лидер РПТС Василий Заднепряный. Это может означать, что данные структуры готовят к переформатированию, что логично в связи с потребностями решения ими новых задач в новой политической ситуации введения смешанной избирательной системы.

Потолок отношений с Западом

Парламентские выборы также стали маркером в стратегии Беларуси по нормализации отношений с Западом. Тон и содержание заявлений Лукашенко в день выборов иллюстрирует понимание границ возможного. Беларусь не ставила и не ставит задач вступления или подписания договора об ассоциации с ЕС. Для Минска важно вывести отношения с Брюсселем хотя бы на уровень Россия-ЕС. А это подписание рамочного соглашения и облегчение визового режима.

Какие либо другие вопросы для Беларуси или закрыты, или их реализация ставит такие требования, выполнение которых неприемлемо для страны.

Однако за пять лет нормализации Беларусь не получила ожидаемых результатов. Да, было отменено изрядное количество санкций. С официальным Минском стали разговаривать. Однако диалог на хлеб не намажешь. Бедной природными ресурсами и свободными финансами Беларуси требуются инвестиции, рынки сбыта продукции и источники дешевого кредитования. Темп и динамика отношений вызывает скорее нарастающий пессимизм.
 

Потолок, в который уперся Минск, не будет содействовать интенсификации западного направления. Скорее, Минск будет подходить к отношениям выверенно и технично, выбирая практическую значимость, как это было с визитом Лукашенко в Вену.

Не следует упускать из виду и некую разочарованность западных кругов скоростью «трансформации» Минска в желаемом Западу направлении. На это указывает возврат в среде западных контрагентов в Беларуси к сценарию цветной революции, в этот раз – в стиле блогерских протестов. На выборах были протестированы политтехнологические схемы из Польши, завязанные на англо-саксонские финансы и призванные к поднятию массовой протестной волны.

Пока вывести людей из онлайн пространства удалось не совсем. Однако прокачка сценария на парламентских выборах может явиться генеральной репетицией перед аналогичными действиями в момент президентской кампании 2020 г., которую будут пытаться раскачать.

Углубление или заморозка союзного строительства?

Особым кейсом, задающим тон политической атмосфере Беларуси на 2020 г., является вопрос углубления интеграции. У Минска и Москвы пока разное видение этого пути. Беларуси хотелось быстрее сформировать единые условия получения субъектами хозяйствования топлива и энергетики, что жизненно важно для Минска. Однако сложность переговоров вызывает настороженность и скепсис у белорусского руководства.

Это усиливается из-за попыток включения в проекты дорожных карт тех пунктов, которые потребуют изменения социально-экономической модели страны, в частности, в сфере интеграции налогообложения. Будет ли это прямая система по белорусской модели или косвенная, как в России? Непонятно, что будет и с интеграцией пенсионных систем.

Принципиальность в отстаивании переговорных позиций сторон приводит руководство страны к пессимистической оценке перспектив создания общих правил использования углеводородов до 2025 г.
 

Любые либеральные реформы будут бить, прежде всего, по агропромышленному комплексу, кровно заинтересованному в Союзном государстве.

На этом фоне результаты выборов дают возможность продвигать на период сложной международной ситуации вокруг Беларуси мобилизационно-охранительную модель управления и экономических отношений.

P.S.

Парламентские выборы проходили в условиях постепенного разочарования Минска результатами и перспективами отношений с Западом, сложных переговоров с Москвой, предстоящих президентских выборов и конституционной реформы. Эти факторы двигают белорусское руководство к реализации мобилизационно-охранительной и в чем-то более изоляционистской модели внутриполитического менеджмента и экономической политики. Однако попытки части кругов пролоббировать либеральные реформы как изнутри, так извне будут сохраняться.
 

---

---