Лирика
24.09.2017
Олег Озернов
Инженер-писатель
История одного убийства
(Чистосердечное признание)
-
Участники дискуссии:
-
Последняя реплика:
Лилия Орлова,
доктор хаус,
Владимир Бычковский,
Михаил Коляда,
Юр-юр Noname,
Сергей Кузьмин,
Ольга  Шапаровская,
Инна  Дукальская,
Олег Озернов,
Андрей Жингель,
Сергей Радченко,
Vladimir Kirsh,
Савва Парафин,
Ярослав Александрович Русаков,
Дмитрий Хацкевич
Пролог.
С детства люблю дождь за окном. Может, оттого, что в большинстве своём в нём были тёплые, южные, одесские дожди и дождички, совсем не частые, долгожданные. Даже Прибалтика — с её мутной монотонностью пасмури и слякоти, плачущих дождями небес — не отбила во мне любви к известному явлению природы. Правда, здесь, в Риге, любовь плавно деградирует в рядовую симпатию. Такие мои эмоции к капающей с неба воде непонятны большинству из известных мне аборигенов сей вечно заплаканной территории.
В дождь хорошо дышится. В дождь хорошо слышится. Вокруг, в себе, свыше. Мир купается, очищается, питается влагой.
Приоткрыл окно. Здравствуй, свежесть и озон!
В дождь я очень романтичен, философичен, поэтичен, …ичен, …ичен, …ичен.
Завязка.
Она появилась в дождь, маленькая, заполошенная, трепетная, обиженная на тот самый дождь и закрытые ставни людские. Впустил. Пусть греется. Послышалось нечто вроде:
— Привет, дорогой, вот и я! Скучал?
— За тобой, что ли? Пришла — грейся, пригреешься — живи. Живая душа всегда в радость. Сколько их впустил, не ты первая. Чего с тобой делать…
— Я тихо, — сказала она.
— Вот и славно. Главное, когда усну, пожалуйста, не прикасайся ко мне во сне.
Потрепыхалась, посуетилась, стихла в тепле и покое.
В палате тишина, спит хирургия. Лишь иногда простонет во сне боль чью-нибудь, хрип невольный прозвучит из соседних палат, сестричка промчится на подвиг свой дежурный силуэтом в дверном матовом стекле, вся в огнях тревожной мигалки.
Как сладко засыпать под шум дождя в тёплой постели!.. Чего только не напоёт капель под аккомпанемент карнизных барабанов, бормотание водосточных труб, редкие тремоло шин, разметающих лужи ночных авто!
Закрыл глазенапы, компом истёртые, и растворился сахарком в пространстве. Вот уже и полу-сон, и полу-явь, и полу-волшебство полёта в никуда. Ещё миг — и ты там… Блаженство…
Кульминация.
Чьё-то внезапное, лёгкое прикосновение к руке возвращает в совершенно лишнюю тебе сейчас реальность. Игривое прикосновение кончиками пальцев, щекотливо, едва касаясь кожи, вызывая отвращение и совершенное неприятие такого вторжения в твой неприкасаемый мир.
Зачем, просил же не прикасаться ко мне во сне?!
Глупой обманщице просто захотелось тепла. И все обещания здесь ни при чём. Ей просто необходимо тепло, её инстинктам глубоко чихать на мои эйфории, ей неважно, кто рядом в эту ночь, лишь бы было тепло.
Захлестнувших меня гнева и раздражения не хватило на свершение убийственного греха под покровом ночи.
Ведь она — бабочка! Хрупкая, изящная, трепетная малышка, та, которую не прогнал, гостья из дождя. И бог с ним, что не яркая, не пёстрая, не топ-модель крылатая, — душа живая, в жизнь мою залетевшая, спрятаться от холода и сырости.
Попробовал в темноте осторожно смахнуть назойливую с руки. Прочь, глупындра!
Острая электрическая боль впилась в тело. Укол иглы пронзил всё моё сонное естество. За ним мгновенно второй. Вскочил, зажёг лампу.
Благо один в палате. Соседа выписали накануне.
По стене, чуть выше подушки, ползёт… оса. Медленно, неуверенно, словно подвыпившая барышня, возвращающаяся с клубной тусовки. Чёрная, мелкая, противная, с едва различимыми жёлтыми полосками.
Развязка.
Убил. Одеялом. Прикрыл им кулак и придавил.
Рука в месте укуса вспухла двумя болезненными точками. Жала в них не было.
Оглянулся в поисках той, которую впустил. Честно искал, в мистическим сумбуре чувств. Именно чувств, ибо разум давно всё расставил по местам. В то же окно залетела и оса, когда — не заметил. Считал, что нас с бабочкой в комнате двое. Дальше понятно.
Эпилог.
Плёвая история. Чем задела? Развёл тут антимонии…
Да ничем!
Просто подумалось, что таких историй в моей жизни было несколько. Впускал в дом и душу бабочек погреться, но наступал момент, и превращались они в ос или паучих ядовитых, не во сне, наяву. И всегда жалили в моменты, когда ослабевал по жизни от безрассудного и расточительного желания своего согреть тот дом со всеми его обитателями.
Насекомые, что с них взять…
Вот уже и до убийства дошло. Неужели поумнел?
Рига. Больница. Палата №6.
Август 2017 г.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Михаил Черноусов
Адвокат. Частный детектив, доктор права
Часть 4
Спорт – дело полезное!
Гарри Гайлит
Литературный и театральный критик
ЧЕГО МЫ ЖДЕМ ОТ ЛИТЕРАТУРЫ?
Хороший вопрос, правда?
Сергей Радченко
Фермер-писатель
Ходжа и современность
Олег Озернов
Инженер-писатель
Моряка карантином не удивишь
ОБЫКНОВЕННЫЙ НАЦИЗМ
КАК СОЗДАТЕЛИ RAIL BALTICA ПЫТАЛИСЬ ОБМАНУТЬ ГЕОГРАФИЮ
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КРИТИКА
Это Вы как нерусский рассуждаете? Или Вы как русский знаете лучше, как жилось нерусским?
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО СЕРГЕЯ СИДОРОВА
Из разговора врачей(англоязычных):Ну, коллега, будем лечить или она сама загнется?!