---

Продолжение. Смотри ☞ Часть1

---

В 1922 году к очень модному движению присоединяется и живущая в Германии родня королевского дома Англии, в частности — внук Английской королевы Виктории принц Чарльз Эдуард (герцог Саксен-Кобург-Готский), который не только щедро финансировал, но и укрывал разыскиваемых полицией нацистских боевиков в своих частных владениях.

Он же в последствии станет главным посредником между Гитлером и Королевским домом Англии, изящно организуя в среде ближайших родственников (короля, королевы-матери Марии и др.) весьма пикантные переговоры.

Даже когда через много лет формально герцога объявили врагом и отняли его английское имущество, ничто не мешало ему посещать Туманный Альбион и останавливаться у своей сестры Алисы, графини Атлонской (Princess Alice, Countess of Athlone), в ее имениях встречаясь для переговоров с представителями промышленников, правящего класса и Королевского дома.

В 1935 он вступит в нацистскую партию и получит в СА звание группенфюрера, будет курировать промышленность и состоять в наблюдательном совете “Дойче Банк”, который будет брать у Лондона крупные займы. Считается, что именно его влияние приблизило к Гитлеру будущего короля Великобритании — Эдуарда VIII, ставшего ему настоящим другом.


Бывший король Эдуард VIII с супругой в гостях у друга в Оберхофе -1937 г.
 

В это же время (1922) в Италию с периферии устремляется организованная вереница стажеров, на которых возлагалась роль популяризаторов фашизма в своих странах. Особой группой учеников славилась Восточная Европа.

Был среди них и Латвийский профессор Озолиньш, который после возвращения со стажировки, разумеется, не без посторонней помощи, тутже развернул в Латвии целую сеть профашистских организации — “Патриотическая лига”, “Стражи отечества”, “Латвийские соколы”, “Стражи Латвии” и даже профильная уголовная фашистская организация “Акропольцы”.

Молодые лимитрофы в поисках новой идеологии с легкостью заразились фашистской заразой, вознесенной в ранг “национальной идеи”. Как писал Озолиньш в своей программной статье,
В разгар экономического кризиса в Прибалтике (1929-1932) эти же “внегосударственные силы” будут устрашать тонущих в нищете рабочих и, в конце концов, весной 1934 г. примут участие в организованных государственных переворотах и приведут к власти в Латвии (15 мая) и Эстонии (12 марта) фашистские режимы К. Ульманиса и К.Пятса.

Чуть ранее — в 1926 году, аналогичным образом с использованием профашистской организации “Союза Литовских националистов” вооруженный переворот произойдет в Литве, где под предводительством диктатора А.Сметоны сразу после захвата власти будут расстреляны члены компартии Литвы.
 
Акции устрашения населения в Италии вскоре перейдут в решительные штурмы городов толпами прогрессивно настроенных фашистов, и 27 октября 1922 года Муссолини с группой единомышленников и горячим желанием очистить Италию от коммунистов и масонов, предпринимает поход на Рим.

Через год его немецкий последователь — Адольф Алоизович Гитлер захочет провернуть аналогичный пиар-ход и предпримет попытку захватить власть в Баварии, а оттуда подобно Муссолини — с песнями, плясками и хоругвями двинуть толпой на Берлин. Попытка эта, конечно, провалится и в последствие получит название “пивной путч”.

Разумеется, не лишним будет напомнить читателю, что как раз перед своей попыткой пивной революции, в начале 1923 года, Гитлер имеет контакты с “особыми” представителями Лондона, после чего внезапно меняет внешнеполитическую концепцию, согласно которой он, учитывая стабилизацию власти в стране Советов, вдруг внезапно начинает грезить Германо-Английским военным союзом в походе против России. Вот, что он тутже изложил по этому поводу в “Майн Кампф” (книгу писал в тюрьме, после пивного путча):
Чуть позже эта англофильская концепция найдет свое широкое отражение и подцепленный на крючок Гитлер будет мечтать об этой великой дружбе с англичанами до самого конца войны. По крайней мере, можно с уверенностью утверждать, что секретные военно-политические контакты и явное подстрекательство “сходить на Москву” со стороны Англии имели место быть. Об этом темпераментный Гитлер нечаянно проболтался в своей речи 11 декабря 1941 года:
Справедливости ради, надо сказать, что аналогичными фальшивыми “данными разведки” Англия снабжала и Францию, ловко подталкиивая премьер-министра Франции Эдуарда Деладье к вторжению на Советский Кавказ. Дошло до того, что 19 января 1940 года тот поручил заместителю председателя Высшего военного совета Франции генералу Морису Гюставу Гамелену и главнокомандующему французским флотом адмиралу Франсуа Дарлану разработать план испепеляющего удара по Советскому Кавказу с французских аэродромов в Сирии.

Были даже произведены разведывательные вылеты и составлен план ударов. Как всегда, Англия дала французам самые железные гарантии полного содействия. Совместную операцию по уничтожению Бакинских нефтепромыслов было решено назвать — операция “Копье” (Operation Pike). Однако, в последний момент, 23 апреля 1940 года, Чемберлен, предчувствуя возможные последствия, а, скорее, следуя плану, неожиданно выскочил из этой затеи, надеясь, что французы завершат начатое на свою голову, однако, те оказались не такими наивно-решительными и операция была сорвана.

Тем не менее, с уверенностью можно сказать, что план разжечь чужими руками войну с СССР ,Англия сформировала уже к концу 1937 года, что можно почерпнуть из некоторых трофейных документов совещания в Оберзальцберге между Гитлером, министром иностранных дел Германии фон-Нейратом и лидером палаты лордов лордом Галифаксом, который представлял на совещании английского премьер-министра Чемберлена.

Пикантность этого совещания заключалась в том, что в это же самое время Чемберлен отчаянно пытался скинуть с должности своего министра иностранных дел Энтони Идена за его категорический отказ вести сговор с европейскими диктаторами. По этой причине на секретное совещание по вопросам внешней политики и присоединения к “оси Рим-Берлин”. К Гитлеру отправился заклятый враг Идена — лорд Галифакс. Там он будет старательно лить елей на уши Адольфа Алойзыча, разжигая его аппетиты обещаниями вечной дружбы и всесторонней помощи.

Вскоре после этого сговора последует и захват Австрии, раздел Чехословакии, Румынии и даже захват союзнической Польши, все это случится под полное молчание Лондона, который давал этим странам «самые надежные» гарантии, преследуя всего одну цель — развернуть Гитлера на Москву. Но все это будет уже чуть позже, а мы возвращаемся немного назад — к истокам непонятной современникам популярности фашистского движения...

Теперь, пожалуй н,астала пора рассказать о том, как все начиналось в самой Англии...

В 1923 году, внучка фельдмаршала сэра Линтона Симмонса и дочь майора Линтон-Ормана, ничего не соображающая в политике мисс Рота Линтон-Орман (Miss Rotha Linton Orman) прочла в газете страшную новость! Лейбористы Британии, склонные к классовому сочувствию к работягам, отправляют в Гамбург делегацию на конференцию Социалистов.
 

Сама новость о том, что рабочие фабрик и заводов мечтают диктовать свои права, так возмутила защитницу традиционных устоев, что она дала в газету объявление о том, что дескать ищет единомышленников для создания акционерного общества “Британские фашисты” (British Fascists Ltd).

Вскоре, в почтовый ящик мисс Линтон-Орман посыпались письма с просьбами о вступлении и первыми взносами. В последующие два года будут приняты несколько программных деклараций, в которых общество людей со светлыми лицами брали на себя нелегкую задачу, с помощью патриотизма, что есть силы бороться с коммунизмом.

По мере расширения круга участников, декларации и требования становились все агрессивнее. В частности, общество активно требовало закрытия воскресных коммунистических школ, запрета рабочих кружков, стачек, отмены пособий по безработице и главное — права на вооруженное сопротивление “антиконституционным действиям” со стороны рабочего класса.
 
Разумеется, такой звездный состав заведомо гарантировал успех этого странного мероприятия. К концу 1924 года организация насчитывала уже более 100 тысяч человек, из которых были сформированы локальные ячейки «чернорубашечников» по 5-7 человек, задача которых сводилась к противодействию “революционным элементам”, наблюдению и шпионажу в своем районе проживания.

К счастью, почти сразу организацию стали разрывать внутренние противоречия и, пробыв на пике всего два года, с 1926 года интерес масс к этой организации стал неуклонно падать, тем более, что на местный фашистский небосвод, выкатилась следующая звезда — ветеринар Арнольд Спенсер Лиз, который в 1928 году, будучи выбранным в городской совет, основал “Имперскую фашистскую лигу”, которую, в свою очередь, всего через год существования, затмила звезда Освальда Мосли — о нем я начну рассказ с событий 1932 года, ну, а пока вернемся обратно в 1924 год, когда мисс Линтон-Орман только начала создавать свою боевую организацию.

В 1924 году впечатленный Гитлер после неудавшегося “пивного путча”, сидя в тюрьме города Лендсберг, начитывает Эмилю Морису первый том своей работы “Моя борьба” (Mein Kampf), которая называлась “Расплата” (Eine Abrechnung).

Вот тут становится очевидно, что реальный холокост уже не за горами. Из этой доктрины выяснится, что огромное влияние на разжигание антисемитских настроений Гитлера, сыграли его австрийские соотечественники — мэр Вены Карл Люэгер, (кстати, был позорно изгнан за это жителями из города), лютый антисемит, создатель “Пангерманской ассоциации” Георг фон Шенерер и, как бы удивительно это не звучало — Рихард Вагнер, которого мы все знаем, как гениального композитора, но в большинстве своем, почти ничего не знаем о его “литературных” антисемитских работах, которыми и пропитался Гитлер. Так или иначе, но произошло это еще до 1913 года, когда Адольф Алойзыч покинул Вену в поисках высшего смысла.

К 1925 году вслед за европейской аристократией в дело финансирования фашистского движения включился крупный капитал. Так, в своей горячей речи, руководитель химической корпорации “И.Г. Фарбениндустри” Карл Дуйсбург призвал немцев быть едиными, объединяясь вокруг сильного лидера.
 

В кассу нацистов посыпались первые крупные спонсорские поступления, которые сделали сталелитейный магнат Фриц Тиссен и угольный барон Эмиль Кирдорф.

Годом позже будет подписан ряд соглашений, по которым “И.Г. Фарбениндустри” в качестве филиала Британской “Империал Кемикл Индастрис» контролирует производство и сбыт пороха и взрывчатки, думаю, не надо объяснять, что тут же должны были “сами собой” образоваться условия, по которым спрос на этот вид продукции будет запредельным, а потому, требовалось расползание заразы. И вскоре всю периферию Европы охватила череда государственных переворотов.

В мае 1926 в Польше происходит государственный переворот, в результате которого к власти приходит диктатура маршала Ю.Пилсудского. Министром иностранных дел стал бывший посол Польши в Риме Август Залесский, которого в Лондоне считали “своим человеком”, приближенным и к разведке, и к британским промышленникам. Да-да, вы не ошиблись, именно А.Залесский чуть позже в Лондоне будет, не покладая рук работать на интересы Великобритании, от балды провозгласит себя президентом Польши в изгнании и в период 1947-1972 будет всерьез себя считать таковым.

Но это будет чуть позже, а пока, будучи главой МИДа, он ловко расставит сети для доверчивых лопухов в Варшаве.

Внезапно, после переворота, новоиспеченный правитель великой Польши ставит вопрос о возврате своих территорий и восстановлении Польского государства в границах 1772 года, претензии в первую очередь направлены в сторону Литвы и Латвии. Как известно, именно Пилсудский выдвинул авантюристическую концепцию “Межморья”, т.е. Польши от моря до моря и тут же в соседних странах Прибалтики — Латвии и Литве,- как по мановению волшебной палочки, происходят попытки государственных переворотов. (И там тоже торчали английские уши). В Литве — удачно, в Латвии путч сорвался.

Вслед за этим предпринимаются активные попытки сорвать Советско-Латвийский торговый договор, который по целому ряду причин был не угоден Лондону. Сам того не подозревая, диктатор Пилсудский оказывается в центре заговора и наивно полагая, что он теперь реальная сила Восточной Европы, делает многозначительные заявления о новой национальной политике и о том, что Польша должна сохранять строгий нейтралитет между Германией и Россией, при этом укреплять союзнические отношения с Румынией и Францией, как гарантами мира в Европе.

Правда, нейтралитет понимался весьма своеобразно и уже в 1928 году, как раз, когда маршал Фердинанд Фош развернет антисоветскую кампанию, в Латвию наведался французский генерал Шарпи, который провел переговоры с местным военным ведомством и инспекцию того сброда, что называлось армией. В это же время польской стороной было положено начало плану “Прометей”, направленному на раскол территории СССР по национальным псевдогосударствам. В Варшаве, Париже и Лондоне начинается формирование “правительств в изгнании” народов Кавказа и юга России, собранных из уголовников и кого попало. Чуть позже, после смерти Пилсудского, вся наработанная и прикормленная поляками агентура будет передана Абверу для дальнейшей разработки, верой и правдой она послужит Геббельсу.

В воздухе пахло грядущей провокацией. Здесь я не буду истязать читателя всеми хитросплетениями дипломатической возни, чем все кончится для Польши и Прибалтики — мы и так все знаем (я об этом напишу отдельно). Лишь акцентирую, к 1934 году (см. далее пакт Гитлера-Пилсудского) от заявления Ю. Пилсудского о нейтралитете не останется и следа, Польша возьмет самоубийственный курс на дружбу с нацистами.
 
Тут же, подтянулись и сомневающиеся владельцы крупного капитала. Автопромышленник и личный друг Гитлера Генри Форд не только в свой 75-летний юбилей отхватил “из рук фюрера” (формально на торжественном обеде ее передал консул Германии, приехав к Форду в Детройт) высочайшую награду Рейха — “большой крест Немецкого орла”, но и вообразив себя великим писателем и философом, занялся лютым антисемитским графоманством, распространяя свои труды через предприятия в Европе.

В тоже время, в 1940 году по просьбе Геринга, Форд в Пуасси построил завод по производству авиадвигателей, при этом Форд категорически отказался снабжать авиадвигателями ВВС дружественной Англии. Портрет Форда висел в рабочем кабинете Гитлера до самой весны 1945 года.

Деньжата на подкормку нацистов вскоре пошли и от таких уважаемых людей, как Эмиль Кирдорф, Фриц Тиссен, Ялмар Шахт, Густав Крупп, Фридрих Флик, Альберт Фоглер, Вальтер Функ и других. Фактически все промышленные магнаты вдруг решили дружно скинуться на “хороший проект”, дела у Адольфа Алойзыча как-то сразу пошли в гору. В период 1924-1930 года в разбитую войной Германию хлынули более 15 млрд. марок долгосрочных вложений и более 6 млрд. — краткосрочных, по тем временам это были астрономические суммы…
 

---

---