Итак, кто же был тот самый страшный зверь, против которого дружно ополчились в 1917 и дворяне, и купцы и даже великокняжеская фронда? Неужели плюшевый Николай II был так ужасен, что объединил против себя практически все силы России, как здоровые, так и совсем больные на всю голову?


(Обратите внимание на одежду революционеров)

Помещики, державшиеся за свою землю? Полно-те! Один из главных латифундистов — великий князь Николай Михайлович метался среди «коллег-экспроприаторов», собирая подписи о добровольном отказе от земельной собственности.

Капиталисты, особенно староверы, делали примерно то же самое, причем причудливым способом — от завещания всего имущества «на дело революции»,  разнообразными пожертвованиями,  и заканчивая личным участием в стачках и манифестациях.

Монархисты Шульгин и барон Врангель (старший) с упоением писали о революции (февральской) как о «долгожданном дожде  в засушливое лето». Так кто же тогда его сушил? Не буду интриговать, перейду к цитатам:

— Ещё Николай I говорил, что “на самом деле, моей империей управляют двадцать пять тысяч столоначальников». Маркиз де Кюстин в своих знаменитых и одиозных записках о России был категоричнее:
Знаменитый вольтерианец той эпохи, политический эмигрант князь П. Долгоруков изъяснялся ещё резче: 
Неспособность российской бюрократии к деятельному участию в общественном обновлении в силу её кастовой отчуждённости от общества отмечал один из самых глубоких  аналитиков Борис Николаевич Чичерин: 
Александр III учредил в начале своего царствования Особое совещание, которое признало необходимым отменить чины, поскольку они стали явной архаикой, утратившей всякое положительное значение, и лишь стимулируют уродливое чинопочитание и не стесняющийся в средствах карьеризм, приводит в госслужбу людей беспринципных, обладающих вместо необходимых деловых и моральных качеств только неукротимым желанием любым путём «выбиться наверх».

Главным выводом Совещания стало предложение о слиянии чинов с должностями. Но когда заключение Совещания было разослано на отзыв главам министерств и ведомств, всё повернулось иначе. Подавляющее большинство министров высказалось против отмены чинов. Чин-де возвышает его обладателя над прочими подданными, а поскольку он даётся за службу государеву, то, тем самым, он укрепляет власть и поднимает её престиж. 

Кроме того, в отзывах министров говорилось об опасностях «потрясения в умах» чиновников при отмене традиционного порядка. Решение найдено не было. Император оказался бессилен изменить систему, и вопрос опять «заморозили» до следующего царствования. Сопротивление бюрократической корпорации оказалось сильнее царской воли.



Царская бюрократия, при всей её изобретательности и устойчивости, была на редкость неграмотна. Проведенный П. Зайончковским анализ статистики образовательного уровня чиновников,  показал крайне печальное состояние: из низших чиновников (10-14-й классы Табели), высшее образование имели лишь 3,2%, среднее- 11,3%, а остальные 85,5% — низшее. По средним чиновникам (5-8-й классы) эти цифры составляли, соответственно, 6,4%, 26,0% и 67,6%...

Нельзя сказать, что власть ничего не пыталась делать. В истории осталась реформа Сперанского, который попытался увязать назначение на должность с образованием. Согласно царскому указу от 6 августа 1809 года, для производства в чины коллежского асессора (8-й класс) и статского советника (5-й класс) требовалось помимо соответствующей выслуги лет свидетельство об окончании курса в одном из российских университетов либо сдача экзамена по прилагавшейся к указу программе.

Однако это начинание было высмеяно и зарублено ещё на стадии внедрения.  Причем высмеивали его вполне образованные люди. Например, сам Н. Карамзин представил царю записку, в которой дал волю сарказму относительно указа: 
Табель с ее приоритетом принципа выслуги лет, в сущности, поддерживала обстановку бюрократической спячки и господства вялой, боящейся любых перемен геронтократии. Показательно, что во главе учреждения, призванного осуществлять контроль над гражданской службой и ее реформированием — Собственной е.и.в. канцелярии (до 1865 года — ее I Отделения) — в течение 80 (!) лет, вплоть до 1917 года, стояли три поколения династии Танеевых — чиновники «исполинской посредственности» и подобострастия, о которых ни в одних мемуарах государственных деятелей мне не удалось обнаружить ничего, кроме самых уничижительных характеристик.

Естественно, что вся эта конструкция существовала не просто из природного консерватизма и любви к традициям. Именно такая система приносила максимальные дивиденды умеющим ею пользоваться.
 
В качестве примера высокой «культуры взяточничества» приведу косвенные взятки в форме подарков, пожертвований или приобретения по явно завышенной цене имущества лиц, каким-то образом связанных с «нужным» чиновником. При этом возникают устойчивые связи, система посредников и гарантий выполнения обещанного. Сложились определённые традиции и даже, своего рода, «этика» отношений в данной сфере. Именно существование таких неписаных правил поведения имел в виду Салтыков-Щедрин, когда говорил, что вкладывать капитал во взятки выгоднее, чем в банк, ибо это даёт гарантии от неизбежных притеснений со стороны властей.

Естественно, что при встрече с такой системой лоб в лоб сатанели и становились ярыми революционерами и дворяне, и купцы, и простой народ, не обремененный титулами и состоянием. Естественно, что такая система не могла не рухнуть, как перекормленный кабанчик, которого просто не держат ноги. Коррупция царских чиновников, начиная от Великих князей и заканчивая самым низкоранговой «ведомственной плесенью» хорошо и красочно описана классиками и мемуаристами — не буду повторяться.

Сегодня я хочу обратить внимание на другое — на аналогичное состояние общество на 70м году Советской власти, где чиновное племя с новым дворянским титулом «номенклатура» так допекла население, что ради разгрома этой касты (как и в 1917) не пожалели даже самой страны. И вот сегодня.... Продолжение следует?

Эти и другие малоизвестные страницы отечественной истории -

в книге «ИМПЕРАТОР И СТАЛИН«


 

---

---