Часто кажется, государственные интересы далеки от помощи конкретным людям и добрых дел вообще. А вот знаменитый полярник и почетный член РГО Фритьоф Нансен был убежден: «Благотворительность — это реальная политика».

Зима 1921/22 года. Горы мертвых тел на кладбищах, дети в крайней степени истощения... Эти кадры, снятые в голодающем Поволжье, норвежский ученый и филантроп демонстрирует слушателям публичной лекции.
«Нансеновская помощь»
После Первой мировой свыше полумиллиона людей пребывали на чужбине, умирали в лагерях от холода, голода и эпидемий. Хуже всего дела обстояли в послереволюционной России, где шла Гражданская война.

Лига Наций, предшественница ООН, была основана после Первой мировой странами-победительницами для решения международных гуманитарных проблем. А Нансен, который и сам приложил усилия к созданию Лиги, имел репутацию человека, способного справиться с одной из наиболее острых.

Полярный исследователь с мировым именем, совершивший две арктические экспедиции на грани человеческих возможностей, Нансен считался в родной Норвегии национальным героем. Друг монаршей семьи, он два года был послом своей страны в Великобритании, а в 1917-м, используя международный авторитет, помог предотвратить в королевстве голод.

Совет Лиги Наций отправил сотрудника Филипа Ноэль-Бейкера в Норвегию уговаривать Нансена. Тот сам приехал к нему в британское посольство и семь часов атаковал молодого человека вопросами. Сколько в Европе лагерей военнопленных и где они находятся? Ноэль-Бейкер не мог точно ответить. Кто будет финансировать помощь этим людям и где взять транспорт для их отправки по домам? Ноэль-Бейкер не знал. Готова ли сотрудничать советская власть? Ноэль-Бейкер не мог сказать.
 

Торжественное открытие первой сессии Ассамблеи Лиги Наций 15 ноября 1920 года. Нансен — второй слева в четвертом ряду

Особенно трудно оказалось наладить контакт с правительством Советской России, где находились не только военнопленные, но и 30 тысяч интернированных лиц — подданные Германии и ее союзников, оставшиеся на территории Российской империи в начале Первой мировой войны. Лига Наций и советская власть не признавали друг друга. Нансеновского курьера в Москве отказались принимать, и ученый отправился туда сам.

В дореволюционной России именитого исследователя знали и уважали: он проехал через всю Сибирь, Урал и Поволжье, был избран почетным членом Императорского Русского географического общества и Санкт-Петербургской академии наук.

Второй народный комиссар по иностранным делам Советской России Георгий Чичерин со знаменитостью встретился, однако дал понять, что готов сотрудничать с Нансеном лично, но не как с представителем Лиги Наций. На этих условиях стороны достигли компромисса.

В сентябре 1920 года норвежец основал независимую благотворительную организацию «Нансеновская помощь». В Сибирь, в лагеря для военнопленных, «Нансеновская помощь» отправляла медикаменты, продукты питания и одежду. Узников теми же поездами доставляли из Сибири в порты Балтийского побережья, а дальше разными путями на родину. Других отправляли во Владивосток, а оттуда везли пароходами вокруг Азии через Суэцкий канал. Куда легче было развезти 200 тысяч русских военнопленных, находившихся в Центральной Европе.
 

Всего же благодаря деятельности Нансена домой к сентябрю 1921 года вернулось 447 604 солдата из 26 стран.

«Нансеновские паспорта»

Далеко не все бывшие военнопленные родом из России стремились назад в свою страну. Более того, оттуда хлынул поток беженцев. Спасались от Гражданской войны, от разрухи и голода, от новой власти. Советская Россия не признавала беженцев своими гражданами, и они оказывались в других странах без действительных документов и дипломатического представительства.

К сентябрю 1921 года Нансена уговорили стать еще и верховным комиссаром от Лиги Наций по делам беженцев. Он руководил их распределением по миру. Например, 10 тысяч человек, интернированных в Китае, расселили в Австралии, Новой Зеландии и Канаде.

Снабжения этих бесправных и беззащитных людей материальной помощью и распределения по странам, готовым их принять, было недостаточно, чтобы эмигранты смогли устроиться на новых местах. Люди нуждались в легальном статусе. И Нансен предложил международному сообществу решение.


«Нансеновский паспорт»
В марте 1922-го Нансен предложил выдавать беженцам сертификаты, которые позже стали называть по его фамилии. Такой документ удостоверял личность владельца, давал ему возможность обращаться с прошениями в государственные органы, работать и жить в стране на законных основаниях.

Раз в год за небольшую сумму в документ вклеивали новую марку с портретом Нансена, и действие паспорта продлевалось. Деньги от продажи этих марок пополняли фонд, средства которого шли на переселение и устройство беженцев в заокеанских государствах.

В середине 1920-х «нансеновские паспорта» признавали в 43 государствах, в 1940-е — уже в 52. С такими удостоверениями жили знаменитости: Иван Бунин, Анна Павлова, Сергей Рахманинов, а также аристократы царских кровей, например двоюродная сестра Николая II, великая княгиня Мария Павловна, и множество простых людей.

По словам дочери Нансена Лив, эти паспорта стали спасением, например, для сотен эмигранток, оказавшихся в Турции. Лишенные средств к существованию и документов беженки были зарегистрированы как проститутки. Чтобы выручить их, Нансен собирал деньги по всему Скандинавскому полуострову. Вложились и другие страны. Материальная помощь и «нансеновские паспорта» дали возможность беженкам уехать из Турции и найти более достойную работу.

Лив Нансен-Хейер называла «нансеновский паспорт» самым замечательным документом в жизни ее отца. Всего такие удостоверения получили около 450 000 человек.
 
Нансеновская речь

Помогая эмигрировавшим из Советской России, Нансен параллельно пытался спасти оставшихся там. В 1921 году на огромных территориях Поволжья, уже пострадавших от Гражданской войны и продразверстки, разразилась засуха, а следом неурожай, и голод в этих местах достиг катастрофических масштабов. Люди ели солому и глину, были случаи каннибализма, начались эпидемии. Нансен, ездивший в Советскую Россию по делам помощи бывшим военнопленным, не смог игнорировать нарастающее бедствие.

В августе 1921 года Международный Красный Крест и Лига Наций создали Международный комитет помощи голодающим России, который должен был предоставлять эту помощь непосредственно и координировать другие благотворительные организации. Комитет возглавил Нансен.

К тому времени поставлять продовольствие в Поволжье согласилась Американская администрация помощи (American Relief Administration, ARA). Но этого было недостаточно. Нансен считал, что правительства Европы тоже должны помочь бедствующей Советской России.

На собрании Лиги Наций 9 сентября норвежец произнес речь, попросив кредит на закупку хлеба для голодающих. Ему отказали.

Через несколько дней Нансен выступил опять: «Моим намерением не было обращаться к частной благотворительности. Я поставил вопрос перед правительствами. Они остались глухи. В этот самый момент 20—30 миллионам людей угрожает голодная смерть. Если через два месяца не придет помощь, участь их решена...»
 

Когда филантроп закончил говорить, в зале сначала повисла напряженная тишина, а потом раздался шквал аплодисментов. Руководство Лиги Наций постановило... снова отказать. Европейские правительства не собирались давать кредиты, пока советская власть не признает царских долгов.

Оставалось просить помощи у общественности. Однако публика слабо представляла себе, что творится в России, и толкам о голоде не очень-то верила. Кроме того, газеты распространяли слухи, будто Нансен — агент большевиков и поезда с грузом для военнопленных, которые он отправлял в сибирские лагеря, на самом деле везли оружие для Красной армии.

В ноябре 1921 года Нансен поехал в Поволжье. Он фотографировал, а режиссер Аугуст Керн снимал кинохронику. Они намеренно старались запечатлеть самые страшные, душераздирающие сцены. Европе нужны доказательства? Она их увидит.

«Нансеновские посылки»

С отснятым материалом Нансен отправился по городам Европы и США с публичными лекциями. Историк Григорий Циденков отмечает, что они строились по одному плану. Сначала норвежец рассказывал о причинах засухи и о стихийной миграции населения. Он демонстрировал фотографии беженцев от голода и между делом замечал, что вот эти самые люди, скорее всего, уже мертвы.

Встревоженные слушатели просили пояснений. Нансен отвечал, что спасаться несчастным негде: голодом охвачен обширный край, всюду ждет мучительная гибель. И, не давая схлынуть эмоциональному напряжению, показывал самые страшные фото и документальный фильм. Миллионы голодающих спасти еще можно, обнадеживал он, призывал жертвовать и обещал, что все собранные средства дойдут по назначению. Эти призывы имели необыкновенный успех.
 

Деньги стекались отовсюду. «Рабочий из Монтевидео прислал все свои сбережения, 12 тысяч песо, один французский поэт — 48 тысяч франков, а 18-летняя девушка — содержимое собственной копилки: 341 доллар», — писала дочь Нансена.

Пожилые люди жертвовали организации Нансена пенсии, школьники — деньги, сэкономленные на завтраках. В одной только Норвегии частные благотворители собрали 3,3 млн крон. Подключилось и правительство, добавив 770 тысяч. Датский Красный Крест перечислил 723 тысячи крон, из них 100 тысяч пожертвовало из своего бюджета государство. Помогали и другие страны. Сам папа римский Бенедикт XV отправил 1 млн лир.

В Поволжье ARA и организации, связанные с «Миссией Нансена», как прозвали комитет помощи голодающим, открывали благотворительные столовые и передвижные пункты питания, раздавали «нансеновские посылки» с едой и предметы первой необходимости.
 

Филантроп сам ездил по охваченным бедствиями регионам, контролируя распределение помощи, общаясь с людьми, несмотря на эпидемии: от тифа умерло 12 из 60 сотрудников миссии.

На пике деятельности, в августе 1922 года, нансеновские организации кормили в России почти 1,5 миллиона голодающих. ARA помогала больше, но именно Нансен привлек столько внимания к проблеме по всему миру; к тому же власти в Советской России лучше относились к нему, чем к американцам, и ученому не раз приходилось служить посредником. Помогали эти организации и на Украине, где вымирали от голода пять губерний.

Нансен рассудил, что просто поставлять продовольствие — недостаточно. В 1922 году он получил Нобелевскую премию мира и потратил ее денежную часть, 122 тысячи крон, на создание в Поволжье и на Украине сельскохозяйственных станций, чтобы помочь крестьянам восстановить производство. Эти хозяйства-концессии просуществовали несколько лет, пока их не уничтожила коллективизация.


Открытие памятника Нансену в Большом Левшинском переулке в Москве. Скульптор Владимир Цигаль. 2002 год

***

Для Нансена не было правых и виноватых, белых и красных. Только несчастные люди, которым он помогал как мог. Недаром писатель Ромен Роллан назвал Нансена «лучшим иностранцем России».
 

---

---