Первого апреля 2019 года в Кремле прошла встреча Владимира Путина с руководителем Роснефти Игорем Сечиным. Глава государственной нефтяной компании отчитался о результатах работы за 2018 год и, кроме того, высказал совершенно новую инициативу, касающуюся проектов добычи и транспортировки нефти арктических месторождений Красноярского края.
Соединение разрозненных проектов в единое целое

Текст с листа понять не так просто, намного удобнее – при помощи вот этой небольшой карты-схемы:



Схема позволяет точнее оценить информацию, которую в 2009-2010 годах дал целый ряд СМИ:
Фраза Байкаловское месторождение на «участке вокруг Ванкора» явным образом принадлежит перу человека, развивающего творческое наследие автора песни «Он шел на Полтаву, а вышел к Херсону» – расстояние от Ванкорского края до Байкаловского нефтегазоконденсатного месторождение составляет около 300 км.

Больше того: Ванкорское, Сузунское, Тагульское и Лодочное месторождения расположены на территории Западно-Сибирской нефтегазовой провинции, а все месторождения правобережья Енисея относятся к Енисейско-Хатангской нефтегазоносной области.

И даже административно эти группы месторождений, и то разделены: Ванкорский кластер находится в Туруханском районе Красноярского края, а Пайяхское и Байкаловское месторождения, Посойский и Верхнекубинский перспективные районы – это уже Таймыр, Таймырский Долгано-Ненецкий район. Резюме – Сечин рассказал президенту о двух совершенно разных проектах, которые и предлагается объединить в единый, значительно более крупный.

Почему мы так подробно останавливаемся на этой небрежности господ журналистов?

Разработка Ванкорского месторождения, как уже писал Аналитический онлайн-журнал Геоэнергетика.ru, начата в 2010 году, значительно раньше, чем был разработан комплексный инвестиционный проект «Енисейская Сибирь». Разработка месторождений правобережья Енисея начнется в ближайшее время, и это вполне может быть совсем другой эпохой для Таймыра, Красноярского края и для всей России.

О Ермаке с английским акцентом

Но, прежде чем переходить к этой теме – еще пара необходимых уточнений. «У нас там есть совместный проект с BP, «Ермак» – эта фраза Игоря Сечина в развернутом виде могла бы звучать, пожалуй, следующим образом.

1 ноября 2016 года Роснефть и ВР закрыли сделку по созданию совместного предприятия «Ермак Нефтегаз», (51% акций у Роснефти, 49% – у ВР). СП создано с совершенно конкретной целью – для проведения геолого-разведочных работ (ГРР) в Западной Сибири и в Енисейско-Хатангской нефтегазоносной области.

Распределение обязанностей между учредителями СП незамысловато – ВР финансирует двумя траншами по 150 млн долларов ведение разведки, Роснефть эту разведку осуществляет. Уже в зимний сезон 2016/2017 годов «Ермак Нефтегаз» приступил к бурению разведочной скважины № 21 на Байкаловском месторождении, открытом Роснефтью в 2009 году. Да, чтобы не возвращаться к теме отношений России и Великобритании, вот цитата из интервью руководителя ВР Роберта Дадли, которое он дал в апреле 2018 года:
Еще до начала ГРР на Байкаловском месторождении сотрудники Роснефти вступили в тесное взаимодействие с работниками «Нефтегазхолдинга» (НГХ) – одного из предприятий, входящего в группу компаний Эдуарда Худайнатова. НГХ с 2013 года владеет лицензией на разработку Пайяхского месторождения, местонахождение которого было определено по результатам работы Таймырской геофизической экспедиции под руководством Владимира Исааковича Казаиса.

В 1994 году «Таймырнефтегаз» пробурил скважину Пайяха-6 по государственной программе финансирования геолого-разведочных работ. После этого деньги благополучно закончились, скважину законсервировали и приступили к любимой игре, широко распространенной на всей территории России в 90-е годы – продажи и перепродажи, слияния и поглощения, черные пистолеты и прочие подложные письма.

Это увлекательное занятие в 2013-м году Эдуард Худайнатов, вернувшийся в сибирские края и в частный бизнес после нескольких лет работы в Роснефти, в том числе и на посту ее президента, и прекратил, «детективные» подробности происходившего отношения к статье не имеют.

Вот с того времени НГХ и ведет, в меру возможностей, ГРР на Паяйхском месторождении. Доставка всех грузов, оборудования осуществляется по Енисею, через единственную в районе площадку у полузаброшенного поселка Мунгуй – разминуться НГХ и «Ермак Нефтегаз» просто не могли. Зимой необходимые грузы доставляются из Дудинки, порт в которой круглогодично обслуживает все потребности «Норникеля». Какие перспективы открываются у полузаброшенного поселка Мунгуй в ближайшие несколько лет, пока можно только догадываться.

Разведочная скважина №21 на Байкаловском месторождении была испытана в марте 2018 года, подтвердив ранее сделанную оценку запасов нефти в объеме не менее 50 млн тонн (около 370 млн баррелей). В ближайшее время «Ермак Нефтегаз» планирует пробурить не менее двух скважин, чтобы еще точнее оценить потенциал месторождения. В октябре 2016 года «Ермак Нефтегаз» выиграл аукцион на Верхнекубинский и Посойский нефтегазовые участки, государственный бюджет получил в результате этой сделки около 2 млрд рублей. По данным Минприроды, ресурсы нефти на Верхнекубинском участке оцениваются в 11,2 млн тонн, газа – в 1,15 млрд кубометров, на Посойском участке – 18 млн тонн и 41,2 млрд кубометров соответственно.

В марте 2019 года Игорь Сечин, по данным газеты КоммерсантЪ, обратился к правительству России с просьбой организовать аукцион на право ведения ГРР и разработку Западно-Иркинского нефтегазового участка, ресурсы которого геофизики оценивают в 500 млн тонн нефти (3,7 млрд баррелей). Однако этот вопрос предстоит согласовывать с Минприроды, поскольку участок частично заходит внутрь особо охраняемой природной территории регионального значения – заказника Бреховские острова, где ведение ГРР запрещено.

Таким образом, если на отмеченных на схеме оранжевым цветом участках и на Западно-Иркинском участке все предварительные оценки будут подтверждены, «Ермак Нефтегаз» сможет приступить к разработке месторождений с ресурсными запасами почти в 600 млн тонн нефти и более 40 млрд кубометров газа. При этом все эти, как видно на схеме, расположены по периметру Пайяхского месторождения, так что будет совершенно логично, чтобы «Ермак Нефтегаз» и НГХ нашли общий язык и разрабатывали этот кластер по общему плану – синергетический эффект позволит сэкономить значительные средства и ускорить реализацию проекта.

Беды и надежды Нефтегазхолдинга

Теперь несколько слов о самом Пайяхском месторождении, а также об еще одной фразе Игоря Сечина:
«Нефтегазхолдинг» (до 2017 года – «Независимая нефтегазовая компания») был основан Эдуардом Худайнатовым, одной из основных идей была консолидация небольших нефтяных месторождений, разработка которых по разным причинам не ведется крупными вертикально-интегрированными компаниями. Сейчас в прессе идет целый ряд публикаций, критикующих и НГХ, и ее руководителя за то, что у компании уже несколько лет имеется огромная кредиторская задолженность, а 2016-й и 2017-й финансовые годы были закончены с убытками.

Вот только наличие некоего злого умысла тут не просматривается. Долг возник в 2014 году, когда Эдуард Худайнатов выкупил у семьи Мусы Бажаева свой самый дорогой актив – нефтяную компанию Alliance Oil, сделав это на кредит, выданный ВТБ в размере 4 млрд долларов. Сумма серьезная, но и ВТБ – не тот банк, который может согласиться предоставить кредит под некачественный актив. Сделка состоялась, а дальше происходило то, о чем мы уже начинаем забывать – одновременно рухнули мировые цены на нефть и курс рубля по отношению к доллару. Все активы НГХ находятся в России, заработки номинируются в рублях, последствия всего этого НГХ и испытывает на себе.

Безнадежно? 

В марте 2019 года НГХ рассчитался с ВТБ целиком и полностью, рефинансировав кредит в банках, названия которых не афишируются. Это нормальное поведение – по сравнению с 2014 годом цена нефти укрепилась, зато кредитная ставка ЦБ России снизилась. Сложно? Безусловно. Но, если уж российские банки соглашаются выдавать кредиты – не безнадежно.

Разумеется, все вышенаписанное не является истиной в последней инстанции, мнение вполне дискуссионное, но было бы приятно услышать от желающих его оспорить взвешенные аргументы. К тому, каким образом господин Худайнатов старается выйти из положения, мы будем возвращаться неоднократно – его бизнес связан не только с добычей нефти, но и с ее переработкой, и с другими энергетическими ресурсами.


Эдуард Худайнатов, глава “Нефтегазхолдинг”

История ГГР на Пайяхском месторождении во многом схожа с тем, что происходит и на других крупных месторождениях. Оценка запасов 2013 года – 11 млн тонн, оценка 2014 года – 19 млн тонн, оценка 2016 года – 49 млн тонн, оценка в начале 2018 года – 150 млн тонн.

Последняя новость прозвучала в начале мая 2019 года, когда Роснедра одобрили постановку на государственный баланс 1,2 млрд тонн извлекаемых запасов Пайяхской группы месторождений – 8,8 млрд баррелей. «Группа» – поскольку геологи пришли к выводу, что Пайяхское нефтяное месторождение состоит из двух – собственно Пайяхского и Северо-Пайяхского. ГГР продолжается, но уже сейчас можно уверенно сказать, что всего в 100-120 км от Дудинки открыт новый нефтяной кластер с запасами под 2 млрд тонн.
 

Что касается НГХ, то история компании последних лет становится некой квинтэссенцией частного бизнеса – риск, грань фола, долги, но при этом упорство в реализации перспективного проекта.

Давайте еще раз сравним цифры – кредитные «хвосты» в размере около 4 млрд долларов и чуть ли не 9 млрд баррелей нефти, причем нефти марки Arctic Light, которая котируется на 10% выше эталонной марки Brent, цена которой сейчас колеблется на уровне 60-65 долларов за баррель.

Достаточно ли это для того, чтобы руководитель и владелец компании мог «пить шампанское»? Конечно, нет – нефть в недрах Таймыра это еще далеко не деньги на банковском счету после ее реализации. Но то, что совместная разработка месторождений Роснефтью и НГХ способна снизить предполагаемые инвестиции – очевидно.

«Восток Ойл»

В последнее время этот проект получил собственное название, пусть и пока весьма условное – «Восток Ойл», появляются и общие его черты. Роснефть предлагает отказаться от использования нефтепровода Ванкор – Пурпе и проложить новый по маршруту Ванкорский кластер – Пайяхский кластер и далее до Диксона, где в бухте Север предполагается строить нефтеналивной порт мощностью до 100 млн тонн нефти в год.

Откуда может появиться такой объем? Роснефть планирует вывести добычу на Ванкоре до «полки» в 25 млн тонн в год, НГХ считает, что добыча на Пайяхе должна выйти на цифру в 26 млн тонн, дополнительные объемы пойдут и с месторождений, лицензии на которые принадлежат «Ермак Нефтегаз». Но откуда 100 млн в год и почему порт предполагается строить так далеко на севере, а не, допустим, расширить порт в Дудинке, которая значительно ближе Диксона?

Данные, опубликованные Роснефтью в апреле 2017 года, коротко:

Лицензия на разработку Хатангского участка была получена Роснефтью в ноябре 2015 года. Участок расположен в Хатангском заливе моря Лаптевых, площадь – 17,2 тысячи квадратных километров, глубина моря до 32 метров. С 2014 года Роснефть провела в заливе 21 тысячу погонных км сейсморазведочных работ, выявивших 114 нефтегазоносных перспективных структур. Общий ресурсный потенциал участка составляет, по предварительным оценкам, до 9,5 млрд тонн в нефтяном эквиваленте. 3 апреля 2015 года президент России в режиме телемоста дал старт началу бурения скважины «Центрально-Ольгинская-1». Троекратный подъем керна с глубин от 2’305 до 2’363 метров и первичные исследования позволили сделать вывод об открытии нового месторождения нефти марки Arctic Light.

К осени 2017 года Государственная комиссия по запасам подтвердила факт открытия нового месторождения, объем которого предварительно оценивается в 80 млн тонн. Сообщений подобного рода в последние 2-3 года становится много, Роснефть, несмотря на все санкции по отношению к России и на то, что стоимость нефти далека от показателей, имевших место до 2014 года, продолжает инвестировать средства в сейсморазведку моря Лаптевых, Карского моря и даже отваживается бурить на шельфе разведывательные скважины.

Конечно, многие полученные данные нужно перепроверять, что-то из этих сведений «уйдет в ноль» – достаточно припомнить, как пару лет назад «Лукойл» на своем Хатангском участке пробурил пятикилометровую разведывательную скважину, которая оказалась совершенно «сухой».

Совершенно не напрасно Владимир Путин, получив просьбу Роснефти о предоставлении налоговых льгот для реализации проекта «Восток Ойл», не дал ответа, а потребовал от нефтяной компании и правительственных ведомств провести тщательную ревизию нефтяных и газовых открытий, сделанных на Таймыре. Это решение собьет ажиотаж, поднявшийся в последнее время – Арктика не терпит суеты и поспешных решений.

Собственно, и предложение Роснефти строить нефтеналивной порт возле Диксона – тоже не спешное: несмотря на все новые технологии, строительство в условиях полярных ночей, свирепых морозов и ветров как было, так и остается серьезным испытанием. Одно дело заявить о том, что новый порт будет рассчитан на перевалку 100 млн тонн нефти в год, совсем другое – спроектировать и возвести такую инфраструктурную «единицу». Летом 2019 года порт Диксон получил статус международного – правительство России «легализовало» его как один из опорных пунктов СМП.

Начинать думать о расширении портового потенциала Диксона есть все основания уже сейчас – Ванкорский кластер и Пайяха вполне способны обеспечивать рост грузооборота по СМП по окончании строительства нового нефтепровода. Синхронизация всех работ – строительство нефтепровода, порта в бухте Северной, ГГР и начало разработки всех перечисленных месторождений, продолжение поиска нефти на шельфе моря Лаптевых привнесет определенность во все планы. Будут найдены новые месторождения в море или в восточных и центральных районах Таймыра – потребуется и расширение нефтеналивного порта до 100 млн тонн.

Несколько мыслей о Таймыре

Ванкорский кластер разрабатывается вахтовым методом – в поселке, благоустройство которого продолжается, постоянного населения нет и не предвидится. С точки зрения «чистой экономики» такое освоение месторождений наиболее рентабельно, спорить с этим не приходится. Вот только так ли хорош этот прагматичный подход с других сторон?

У России на современном этапе развития проблем много, в том числе, например, и демографическая – в последнее время смертность в нашей стране снова превысила рождаемость. А так ли хорошо чувствуют себя семьи, в которых глава семейства, работая на «вахтах», дома бывает 3-4 месяца в году? Есть и еще одно соображение – об истории, географии и геополитике. Напомним некоторые эпизоды открытий, совершенных в Арктике.

На Таймыре находится самая северная точка материка Евразия – мыс Челюскина. Семен Иванович Челюскин открыл мыс, названный его именем, во время Великой Северной экспедиции под руководством Витуса Беринга в 1742 году, добираясь до него от устья Лены. Отряд, командование над которым штурман Челюскин взял на себя после гибели руководителя, лейтенанта Василия Васильевича Прончищева, потратил на это открытие пять лет, поскольку единственным кораблем отряда была дубель-шлюпка «Якутск». Не помните, что это такое? Деревянное 24-весельное двухпарусное судно длиной 21,5 метра, шириной 5,5 метров и осадкой в два метра.

Исследования моря Лаптевых были продолжены спустя полтора века экспедицией Бориса Вильницкого, которая состояла уже из двух паровых ледоколов с двигателями по 1’200 лошадиных сил, названия которых «перешли по наследству» атомным ледоколам – «Таймыр» и «Вайгач». Вильницкий открыл архипелаг Северная Земля, который он принял за один большой остров, названный им в то время «Остров Императора Николая II», но речь даже не об этом.

На южном берегу вновь открытого архипелага экспедиция Вильницкого обнаружила удивительную находку: на отлогом берегу из мерзлого грунта торчал полутораметровый деревянный столб диаметром в полметра, намертво вбитый в вечную мерзлоту. Такие столбы в XIV-XV веках на берегах морей ставили поморы – с помощью блоков, перекинутых через них, было удобно вытаскивать на берег груженые морские лодки. Их немало сохранилось на берегах Вайгача – острова на границе Баренцева и Карского морей. Ни имен, ни названий, но факт от этого не меняется – еще за 2-3 века до Великой Северной экспедиции архангелогородцы шли и шли на восток, уже тогда осуществлялись попытки покорения Арктики и СМП.

Веками Россия приращивала свою территорию, веками наши предки шли и шли туда, куда народы многих других северных стран двинулись намного позже. Для Канады и США проникновение на широту, на которой живет, трудится и развивается наш 150-тысячный Норильск, и сегодня считается едва ли не подвигом.

Мы по праву гордимся тем, что Россия была, есть и будет самым большим государством планеты, и мы просто не имеем права уходить с территорий, с таким трудом открытых и освоенных предыдущими поколениями. Но цифры безжалостны – на почти миллионе квадратных километров Таймыра (в его состав не входит городской округ Норильска) постоянное население составляют чуть больше 30 тысяч человек. Миллион квадратных километров – это 2,5 Германии с ее населением в 81 млн человек или полторы территории Франции с ее 60 миллионами с лишним жителей. Плотность населения Таймыра потрясает – на 1 человека здесь приходится 30 квадратных километров, плотность городского поселения Диксон, к которому относят и острова Карцева моря и моря Лаптевых – 0,001 человека на квадратный км. Нет дорог, кроме зимников, заброшены малые аэродромы, возраст кораблей Енисейской и Ленской флотилий приближается к критическому.

В 1991 году нам хватило ума распустить колхозы и совхозы, в свое время созданные для коренных малых народов Таймыра – вместе со всей системой заготовительных контор, куда они могли сдавать охотничью и рыболовецкую добычу, продукцию оленеводства. Детвора, которая получает образование в поселковых школах, не понимает, есть ли смысл возвращаться в свои поселения – и уходит на Большую землю.

При этом мы говорим, что Арктика – наш национальный проект XXI века, при этом мы являемся свидетелями того, как вокруг этой «последней кладовой планеты» начинают разгораться политические страсти, инициируемые «оплотом свободного мира и демократии».

Современный уровень технологий, достигнутый нами, позволяет вести освоение Арктики на совершенно другой основе, но немногочисленные поселки ветшают, они по-прежнему получают электроэнергию при помощи допотопных дизельных генераторов, завоз топлива для которых все так же остается ежегодным трудовым подвигом, отапливаются они углем, который все так же доставляется по рекам да по зимникам.

Двадцать с лишним лет сокращается постоянное население Арктики, местным властям приходится бороться не за развитие, а хотя бы за то, чтобы деградация не приняла лавинообразный характер. Достойно ли это России? Можно ли подходить к арктическим проектам только с прагматической точки зрения? Риторические вопросы, но простое отрицание – это только констатация факта.

Реальное сопротивление этим тенденциям способен оказать комплексный инвестиционный план «Енисейская Сибирь», одной из составных частей которого является проект развития Пайяхского месторождения.

Проект «Пайяха» как часть «Енисейской Сибири»

Пока нефтяники и правительство России ведут переговоры о налоговых режимах, которые возможны в качестве стимула для развития проекта «Восток Ойл», который и сам находится в режиме уточнений, давайте ознакомимся с тем, каким видит будущее Пайяхи Корпорация развития «Енисейской Сибири», но при этом учтем еще два события. Одно из них произошло во время Петербургского международного экономического форума – 6 июня 2019 года НГХ подписал соглашение об основных условиях сотрудничества в рамках проекта «Пайяха» с China National Chemical Engineering No.7 Construction Co. Ltd, или просто СС-7.


Игорь Сечин (“Роснефть”, в центре) и Эдуард Худайнатов (“Нефтегазхолдинг”, справа) на Российско-китайском энергетическом бизнес-форуме в рамках ПМЭФ-2019

Это компания в составе государственного холдинга Китая CNCEC (China National Chemical Engineering Company Limited, с 80-х годов прошлого века специализирующаяся на зарубежном строительстве химических производств разных уровней сложности. Для СС-7это соглашение не стало «открытием России» – с 2010 по 2014 она уже строила завод химических удобрений «Аммоний» в Татарстане, сотрудничала с СИБУРом на возведении и оснащении «ЗапСибНефтехима», а всего на ее счету уже более 200 зарубежных проектов.

Неделю спустя, 13 июня, НГХ приступил к бурению первого куста промышленных скважин на Пайяхе, две скважины с горизонтальными ответвлениями по 1’000 метров должны быть завершены до конца 2019 года. НГХ продолжает вести и ГРР, в этом году будут готовы еще три разведочных скважины, а всего в течение следующих шести лет здесь запланировано бурение 25 разведочных скважины и проведение 3D-сейсмики общей площадью 2’000 квадратных километров – запасы месторождения нужно уточнять, нужно разрабатывать технологию ведения промышленной добычи.

В ближайшие годы на Пайяхе НГХ планирует пробурить более 6 тысяч скважин, чтобы к 2024 году довести общий объем добычи до 25 млн тонн (180 млн баррелей) нефти в год, вторая очередь разработки месторождения должна удвоить эту цифру. Что это будет означать для Красноярского края вообще и для Таймыра в частности?

Судя по информации Корпорации «Енисейская Сибирь», работы будет вести структурная единица НГХ«Таймырнефтегаз», которая зарегистрирована не в наших столицах, а в городе Дудинке. По самым скромным подсчетам, через пять лет это даст дополнительные поступления в местный бюджет в объеме порядка 30 млрд рублей ежегодно, после чего жизнь на Таймыре может стать совершенно другой. Строительство нефтеналивного терминала в Диксоне, прокладка 400 километрового нефтепровода до нового порта – это рабочие места на момент строительства, расширение присутствия НГХ в Дудинке даст 700 рабочих мест в этом городе только за счет управляющего персонала.



Порт в Диксоне – это одно, но для того, чтобы поставлять все необходимое оборудование на нефтяные прииски, предстоит серьезно расширить порт в Дудинке, заодно решив и вопросы с модернизацией местного аэропорта.

Прииск такого масштаба – это объекты сбора, подготовки и хранения нефти, напорные станции, очистные сооружения, это строительство дополнительной электростанции (НГХ считает, что для месторождения потребуется не менее 750 МВт генерации), прокладка постоянных дорог (с учетом дорог на самом месторождении – не менее 400 км), линий электропередач (около 1’000 км).

По существующим на сегодня расчетам, только Пайяхское месторождение обеспечит Таймыру до 30 тысяч новых рабочих мест – без учета всего, что потребуется в том случае, если синхронно с этим проектом к работам приступит и «Ермак Нефтегаз».

Напомним, что население Дудинки на сегодняшний день – всего 21 тысяча человек, город соединяет с Норильском одна из самых северных наших железных дорог (трасса на месторождение Бованенково, построенная Газпромом, отобрала у этой ветки «пальму первенства»), еще одна ветка, длиной 44 км, ведет к аэропорту Алыкель. Железная дорога до Норильска перестала быть пассажирской из-за нерентабельности, но проект «Пайяха», не говоря уже о его возможном расширении за счет синергии с возможными проектами Роснефти, может изменить и эту невеселую ситуацию.

До правительственного решения – полгода

Бухта Северная, в которой планируется строить нефтеналивной терминал, расположена в 40 км от Диксона, его строительство изменит динамику жизни и в этом поселке – вне зависимости от того, будет развиваться проект добычи угля компанией «ВостокУголь» или нет. 15 июля 2019 года правительство России внесло изменения в схему территориального проектирования РФ в области федерального транспорта – в ней появился порт «Бухта «Север».

Проект нового, самого масштабного в России за последние годы нефтяного кластера медленно, но уверенно обретает осязаемые черты. Остается напомнить, что в 105 км южнее Диксона находится месторождение коксующегося угля Сырадасай, о котором Геоэнергетика уже писала.

Для тех, у кого нет времени пройти по ссылке, сообщаем – план освоения Сырадасайского месторождения предусматривает, помимо всего прочего, строительство порта на берегу Енисея. Два новых порта, расширение порта и города Дудинка, разработка крупных месторождений энергетических ресурсов – это действительно может стать совершенно новым этапом развития и освоения Таймыра.

Новые рабочие места, рост доходов краевого и районного бюджета позволит, к примеру, вспомнить о заповедниках полуострова, задуматься о развитии арктического туризма, заняться благоустройством отдаленных поселков, вспомнить о потребностях коренных малых народов.

Вывоз нефти в таких объемах для всей России – это заказы по всей производственной цепочке для строительства новых танкеров ледового класса и для портовых ледоколов, это новые и новые рабочие места. Диксон может вернуть себе титул «столицы Арктики», став полноценной опорной точкой Северного морского пути, будет расти и расти грузооборот на самой северной транспортной магистрали.

Насколько все это реально, станет понятно уже до конца этого года – нефтяники подведут итоги всех имеющихся у них проектов и планов, чтобы представить отчет правительству. Будем надеяться, что реализация проекта «Восток Ойл» не попадет в ведение откровенных бюрократов и тех наших управленцев, которые не представляют, что такое проекты, реализация которых длится дольше одного года.

Таймыр, Арктика, Северный морской путь для России – это всерьез и надолго.
 

---

---