Как известно из суворовской  пропаганды, в этот день Советы вместе с немцами предательски ударили в спину Речи Посполитой, не оставив поляками шансов на победу.

Впрочем, еще до начала освободительного похода РККА сами поляки свои шансы оценивали невысоко.

Вот, к примеру, характерное сообщение заместителя наркома внутренних дел СССР Масленникова генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину о мобилизационных мероприятиях в Польше от 4 сентября 1939 г.

«Настроение населения подавленное. Со стороны мобилизуемых отмечается нежелание идти в польскую армию. Крестьяне отказываются отдавать мобилизованных лошадей, которые в ряде случаев изымаются насильственно. Среди населения пограничных уездов фиксируется рост эмиграционных проявлений к переходу в СССР и высказывания о том, что Польша, отказавшись от помощи Советского Союза, потеряла мощного союзника. Украинцы и белорусы высмеивают политику польского правительства, высказывают положительные взгляды об СССР и свои желания относительно освобождения из-под ига поляков».

Т.е. воевать за польское государство восточные кресы изначально не собирались. Пожалуй, это самый главный тезис, который для польского руководства так и остался загадкой.

Получается весьма интересно: на польское государство нападает Гитлер, а национальные окраины в это время «высмеивают политику польского правительства». В чем же причина такой бездушности?

Разумеется, сложилась эта ситуация не за пару дней. До этого примерно 5 лет Польша активно решала национальный вопрос, закатывая любые попытки белорусского самоопределения в асфальт. Причем делалось это гласно, без всякого стеснения на высшем дипломатическом уровне. К примеру, 13 сентября 1934 г. министр иностранных дел Польши Ю. Бек заявил на заседании Лиги наций в Женеве о том, что польское правительство прекращает сотрудничество в деле защиты прав национальных меньшинств. Это означало отказ от выполнения Малого Версальского трактата, который был принят специально в защиту этнических и политических меньшинств Польши под патронатом Лиги Наций. Поляки денонсировали его в одностороннем порядке.

Благодаря таким продуктивным действиям польского правительства уже в 1935 году почти на 4 с лишним миллиона белорусского населения было 16 белорусских школ, к 1937 году и они были закрыты. Согласно польскому статистическому сборнику, в 1937/1938 году во всей Польше было 2 учебных заведения с белорусским языком преподавания, а на территории Западной Белоруссии к 1939 году не было ни одной белорусской школы.

При этом поляки составляли абсолютное большинство в полицейско-административном аппарате. Например, в 1932 г. из 5120 государственных чиновников и служащих местных органов управления Полесского воеводства поляков было 88 %, русских – 5,8 %, белорусов – 3,6 %, евреев и украинцев – по 1,3 %. Господство поляков среди чиновников наблюдалось и в других воеводствах Западной Белоруссии.

В 1930-е годы усилилась тенденция полного удаления непольских представителей из органов государственной администрации. Как правило, новые чиновники были присланы из других регионов Польши. Среди интеллигенции господствующее положение также занимали поляки. Например, по состоянию на 15 февраля 1932 г. национальный состав интеллигенции в Полесском воеводстве был следующим: поляки составляли 75,5 %, евреи – 9,8 %, русские – 9,5 %, украинцы и белорусы – по 2,5 %.

Желающие могут округлить последнюю цифру до 3% и понять, какое реальное место они будут занимать в управлении новыми «восточными кресами» и в новой культурной элите, которую сейчас активно выращивают варшавские мальчики из телеграм-каналов.

Наши польские друзья

В социальной структуре надежной опорой польских властей считались помещики, которые сохранили свое доминирующее положение накануне сентября 1939 г.

Разумеется, народная любовь к этой «надежной опоре» была настолько безмерна, что их начали вешать еще до подхода советских войск. К примеру, именно так окончил карьеру бывший деятель БНР Роман Скирмунт, к которому приложили руки собственные крестьяне.

Разумеется, все это не было результатом неких польских перегибов на местах. Это была государственная политика. К примеру, вот что писал воевода Белостокского воеводства Осташевский в докладной записке министру внутренних дел Польши от 23 июля 1939 г.

«Рано или поздно, белорусское население подлежит полонизации. Они представляют из себя пассивную массу, без широкого народного сознания, без собственных государственных традиций».

Нечто подобное можно прочитать и в современной польской и американской аналитике, где буквально по кирпичам разбирается белорусский строй. Высокомерие так и лезет из всех щелей.

Разумеется, не спала в то время и польская контрразведка. В деле пропаганды особая роль отводилась радиофикации деревни, чтобы устранить практику нелегального прослушивания советского радио, «рассадника сепаратистского национализма и коммунизма». Использовать радиоприемники можно было под контролем только в клубах (светлицах), народных домах, но советское радио все равно продолжали слушать.



Кроме того, ликвидировались все легальные белорусские организации. Согласно разработанному МВД Польши плану ликвидации, 2 декабря 1936 г. виленский староста запретил за «проведение подрывной деятельности» Товарищество белорусской школы (ТБШ), а через 2 недели еще одну культурно-просветительскую организацию – Белорусский институт хозяйства и культуры. 22 января 1937 г. виленский воевода Л. Ботянский не разрешил действовать ТБШ, которое якобы занималось «антигосударственной» деятельностью. В течение 1937–1938 гг. на территории Западной Белоруссии была запрещена деятельность фактически всех белорусских партий и общественных организаций.

Наши немецкие друзья

Тем временем, пока польская контрразведка отлавливала крестьян, поющих коммунистические песни, германские службы выполняли более серьезные задачи. В частности, Германия активно аккумулировала белорусское националистическое движение, в первую очередь – с захваченных польских земель, уже с далеко идущими планами по освоению территорий БССР.

Самое интересное – это то, чем все эти люди занимались в 1939-1941 году. Поскольку кресы уже были переданы Советскому Союзу, очевидно, что националистов обучали и планировали использовать в ходе будущей агрессивной войны на территории СССР.

Соответственно, антисоветское националистическое движение и коллаборационизм не появились в Беларуси из-за «сталинских репрессий» или «советской оккупации», как нас пытаются убедить оппозиционные историки, а поддерживалось и создавалось Германией извне, на базе эмигрантов из Чехословакии и Западной Беларуси. Ныне горячо любимый протестующими б-к-б флаг также не был забыт – его привезли вместе с немецкой администрацией именно как антисоветский, а не откопали его на пыльной полке «шматвекавой гісторыі».

Кадры с бывших польских территорий подобрались немцами соответствующие. Так, к примеру, в немецкую обойму попал будущий руководитель БЦР Островский, которого в КПЗБ и БКРГ считали провокатором, первоначально работавшим на польские спецслужбы. С его помощью поляки пытались организовать деятельность «подставных» белорусских организаций, члены которых впоследствии подвергались арестам.

Ценный сотрудник не пропал и у немцев, и на уже после начала Великой Отечественной помогал им формировать гражданскую систему управления на оккупированных территориях, создавал немецкие администрации в Минск, Брянске, Смоленске и Могилёве, работал в этих городах бургомистром, а впоследствии стал аж целым президентом Белорусской центральной рады. После разгрома Германии он стал сотрудником и одним из основателей «Радио Свобода» (на тот момент – «Радио Освобождение» в Мюнхене); впоследствии жил и работал в Лондоне, был похоронен в белорусском эмигрантском центре в 30 км от Нью-Йорка.

Наши американские друзья

Чему должно было научить поляков 17 сентября 1939? Как минимум, что опора на архаические шляхетские комплексы закономерно приведет к агрессивной внешней политике, полному неприятию внутренних компромиссов в многонациональном обществе, к нежеланию принимать исторические перемены, к ориентации на прошлое.

Тем не менее, Польша активно пытается наступить на почти столетние грабли. Почему же в Польше так упорно реанимируются антисоветские и антироссийские идеи?

Во-первых, торпедируется любое сближение европейских государств с РФ. Отсюда и наши любимые песни про «защиту суверенитета от России», которые транслировались через неформальные каналы перед белорусским майданом.

Во-вторых, американцы пытаются «пересадить» Европу на американский сжиженный газ и одновременно понизить мировые цены на нефть. Оба эти фактора будут стратегически ослаблять Россию, а сейчас ведется активная работа по остановке Северного потока-2.

Кроме того, официальной Польшей открыто предлагаются геополитические союзы против России в стиле 30-х годов. Например, современный вариант польского проекта «Междуморье», который предполагает включение в польскую сферу влияния Украины и Беларуси. Частично он уже реализован, например, в случае с Украиной Польша получила выгодный торговый режим, премиальные сегменты рынка, поступление рабочей силы и выезд украинской молодежи на учебу и заработки.

При этом, как и в 1930-е, уровень бытовой ксенофобии в Польше очень высок. После войны и обмена населением между Польшей и СССР она стала практически моноэтнической и монорелигиозной страной. Поэтому бытовые драки на этнической почве с теми же украинцами сейчас случаются постоянно, а отношение к белорусам, согласно социологии, гораздо хуже, чем к немцам – спрашивается, с кем и против кого воевали.

Впрочем, против кого – понятно. Польша, как типичная восточно-европейская страна, строит свою идентичность на исторических травмах и тянет прошлое в настоящее, т.е. оценивает всю внешнюю политику через призму борьбы с Россией.

И сейчас, как никогда, в конфронтации с РФ их поддерживают американцы. После Брекзита поляки стремятся стать основным военно-политическим союзником США в Европе. А американцы понимают, что не смогут полагаться в достаточной степени на ключевые страны ЕС: Германию, Францию, Италию, поскольку их элиты гораздо менее проамериканские, чем периферийные Польша и Прибалтика.

В свою очередь, Польша и дальше будет оставаться послушным проводником американских интересов, пусть даже и в ущерб себе. Например, в технологической войне между США и Китаем, Польша однозначно выступает на стороне США, даже если поляки несут при этом материальные потери и теряют потенциальные выгоды.

При этом надо понимать, что сами поляки, несмотря на все реверансы, в глазах американцев стоят, скажем так, невысоко. В американской культуре есть даже понятие «польская шутка» – это бытовые анекдоты, где поляки представлены исключительно как злобные, тупые и неадекватные идиоты. Сложились эти шутки в результате многочисленных волн польской эмиграции в США.

– Как остановить польскую кавалерию?

– Надо остановить карусель.

Или:

– Почему Германия завоевала Польшу так быстро?

– Немцы маршировали спиной вперед, и поляки решили, что те уходят.

Или:

– Что делать, если поляк бросил в вас гранату?

– Достать чеку и бросить обратно.

Поэтому то, что для поляков выглядит как дипломатический прорыв к вершинам мирового господства, у самих американцев, вероятно, вызывает достаточно брезгливое чувство. Можно вспомнить знаменитое фото Трампа с Дудой, когда последнему даже не предложили стул. Это, так сказать, сигнал высшим должностным лицам Польши, чтобы те знали свое место в американской политике.