---

Признаюсь, сперва я хотел поздравить всех сопричастных, еще раз пересказав, как деятели БНР сотню лет собой торговали. Это-то они умели делать с былинным размахом — там и кайзер с Деникиным и Пилсудский со Сметоной и Гитлер с ЦРУ.

 
Но подумалось — ведь этим политикам нельзя отказать ни в целеустремленности, ни в своеобразной макиавеллиевской хитрости. Интересней, почему все целеустремленные и избыточно хитрые граждане, которые брались за тему БНР, сто лет подряд неизменно оставались в дураках. Несмотря на отдельные тактические успехи. Об этом сейчас говорят мало и каждый раз что-то не то.
 

---

 

 

Три волшебных слова
 
Чтобы понять, почему БНР проиграла большевикам, стоит понять, что в 1917 году мы были частью России и происходящих в ней политических процессов. И понять, почему большевикам проиграли вообще все остальные политические силы России.
 

Когда мы поскакали домой, усталые и голодные, я услышал, как один солдат произнес:

— Чепуха! Все, что нам нужно прямо сейчас, так это мир, земля и хлеб.

Ни идеи бескровной революции, ни место России среди цивилизованных стран, ни радужные перспективы геройской смерти защитников цивилизации — ничего из того, что с таким пафосом излагал Керенский, не могло затмить трех волшебных слов: мир, земля, хлеб.
 

Это отрывок из зажигательной книги Ришарда Болеславского «Путь улана». Но, эта формула — мир, земля и хлеб — повторяется в десятках других воспоминаний, в тысячах выступлений, статей и документов. Это был главный запрос всех жителей России 1917 года — когда перестанут гнать на мировую бойню, когда разделят помещичью землю и передадут крестьянам. Без этого было невозможно вытащить уровень жизни большинства населения на хоть какой-то пристойный уровень.
 
После крушения монархии, с марта по октябрь 1917-го кому только не удавалось дотянуться до руля государства. Рулил князь Львов с кадетами и октябристами, рулил «социалист» Керенский, при участии эсеров и меньшевиков. Первые продемонстрировали стойкое нежелание решать этот основной вопрос, а вторые — неспособность. Чтобы выйти из войны надо ссорится с союзниками, а чтобы поделить землю — с имущим классом.
 
Большевики выдали декреты «О мире» и «О земле» на следующий день после Октябрьского переворота. Декрет «О земле», кстати, был списан с эсеровской программы, которую те не могли пропихнуть полгода, а большевики справились за сутки. Это был сильнейший политический ход (хотя декрет «О мире» на практике закончился печально) — всех оппонентов росчерком пера перевели в разряд пустозвонов и показали кто тут за народ.
 
С момента Октябрьского переворота до начала немецкого наступления 19 февраля 1918 года, в том числе и в Беларуси на местах активно делили помещичьи земли. А немецкая армия начала все возвращать «законным владельцам». Представьте себе — 80—90 процентам населения начали давать что-то очень желаемое, а потом пришли злые дядьки и все отняли.
 

---

Беда БНР была в том, что её провозгласили не в вакууме, а после всей этой душераздирающей истории.
 

---

Группа энтузиастов в отдельно взятой квартире объявили независимую республику. Правда, независимую не от немцев, которые забрали, а от большевиков, которые дали.
После всех перипетий 1917—18 годов все эти рады и минские думы выглядели как жалкая, провинциальная пародия на Временное правительство. Вернулись балаболы. Они опять обещают государственную собственность на землю, но ждать-то её, при них и при кайзере — до морковкина заговенья.
 
Деятели БНР могли что-то предложить Литве, что-то могли Польше, но собственному населению они не смогли предложить ничего из того, что это население на тот момент интересовало. Отсюда полнейшее равнодушие нации к вопросам национального строительства.
 

Неправильный кайзер
 
Знаете, что странно в обсуждении проблемы коллаборационизма? То, что обсуждают, отвечает ли Рада БНР 1918 года за «подвиги» некоторых своих членов в 1941-44-м или не отвечает.

А если проблема в самой концепции, и разный результат объясняется лишь разницей исторических условий, в которых реализовывалась эта концепция? Просто в 1941 году кайзером оказался Гитлер. И не трагедия повторилась как фарс, а фарс 1918-го повторился как трагедия.
 
Были люди, провозгласившие себя «национальной элитой», а создание собственного «национального государства» высшей целью и ценностью, ради которой на что только не пойдешь.

Была сила, которая «нагибает» всю Европу и собирается сделать то же самое с СССР, который «отнял наши земли». Ну чем не союзник, если других особо нет? Какое-то время они могли не верить, что связались с мясником, способным залить кровью континент, да еще и проиграть. А потом было поздно.
 

---

Пожертвовали даже брендом «народная республика», ибо за провозглашение какой-то там республики на территории «Генерального округа Белоруссия» фон Готтберг им бы уши надрал.
 

---

Стали Центральной Радой, но БНР помнили и чтили. Населением тоже пожертвовали, но оно изначально рассматривается как объект для перевоспитания.
На выходе получили и «беларускую школу» и «беларускі друк» и «нацыянальны уздым», только фоном ко всему стал геноцид нации, которую собирались то ли создавать то ли возрождать.
 
В 1943-м году сгорела Хатынь, а Наталья Арсеньева написала «Магутны Божа», который стал корпоративным гимном лояльных фашистам белорусов. Представляю этот завораживающий абсурд — где-то деревни горят, а хор мальчиков-зайчиков в полицейских мундирах выводит:
 
      Магутны Божа! Уладар сусьветаў,
      Вялізных сонцаў і сэрц малых,
      Над Беларусяй, ціхай і ветлай
      Рассып праменьне свае хвалы.
 
Два разных мира, две разные Беларуси — и вместе им никак.
 

Счастье было близко
 
Еще один рецидив идеи БНР интересен прежде всего тем, что наглядно показал — демократия и глас народа для нее пострашней, чем Красная Армия.
 
В начале 90-х был расцвет такой патрицианской политики, рассматривающей плебс, как фон и объект. 80% высказались за сохранение СССР, но элиты все равно освободились от кремлевского гнета. Им виднее. 10%-я фракция БНФ в парламенте пробила собственную символику в качестве государственной и белорусизацию всех, кого догонят — не спрашивать же «несвядомы» народ, на каком языке он балакать желает.
 
25-го марта 1993-го на праздник из Америки приехал Иосиф Сажич, который в эпоху Хатыни и «Магутнага Божа» был простым полицейским. Его не посадили в тюрьму, его приветствовала толпа писателей с солидным багажом советских наград и премий. И офицеры Статкевич и Кулеш обрабатывали языком интимные места отставного полицая.
 

У адным маменце, шчыра дзелячысь інфармацыяй, спытаў іх: «Хлопцы, ці вы прызнаеце мой «сымбалічны» чын генэрала?». Яны усталі на зважай, адсалютавалі й заявілі «Точна — ёсць, спадар Генэрал — мы гардзімся вамі» і ўсе пажалі рукі — вспоминал Сажич (Рада БНР (1982-1997): Падзеі, дакументы, асобы. Стр 125).
 

 
Присутствовал и председатель Верховного Совета Станислав Шушкевич. В этот раз обошлось без мировой величины кровопийц и сильные союзники нашлись внутри собственной правящей прослойки. Казалось, что мы уже практически одной ногой в БНР.

Но в 1994-м произошли свободные выборы и демос высказался. После чего, новое руководство страны добило оппонентов двумя референдумами, отыграв назад и язык и символику и кое какие плюшки для себя.
 
Потому, что на дворе было начало 90-х, земля уже не вызывала таких эмоций, но хлеб и мир на постсоветском пространстве были актуальны не сильно меньше, чем в 1918-м. Наверное, многие еще помнят. Но, нациостроители об этом как обычно подзабыли — скучно им это, не интересно.
 

Флаг как шоры
 
Не буду ходить кругами — больше всего беспокоит то, что в угаре нациостроительства 2018-го года снова забыли про минувший год 17-й, который принес много нового.
 
Каждый десятый трудоспособный гражданин «продинамил» родное государство с «налогом на тунеядцев». Митинги против этой затеи случались в таких местечках, где их чуть ли не с 1917-го не происходило.
 
Совсем недавно демократическая пресса язвительно обозначила еще один юбилей — 10 лет обещанию «попиццот». Это именно то, чего требовали митингующие граждане от районных администраций, не мира, земли и хлеба, но работы за достойную плату. Таков он — дух 17-го года.
 
Тему как-то замели под ковер, и ситуация пока разрядилась. Однако концептуально проблема не решена. Каждый раз, когда про нее вспоминают, снова звучит что-то беспомощное, то ли про «серый сектор» то ли про «не хотят работать». Но только не про 200—300 тысяч рабочих мест, на которых платят «попиццот» в долларовом эквиваленте, а не в белорусских рублях. Очевидно, что «невидимая рука рынка» эти места создавать не собирается, равно как и выводить зарплату на докризисный уровень.
 
И на этом фоне, в статьях и на телешоу чиновники оживленно обсуждают, может ли БНР стать еще одним камешком в фундамент нашей государственности — хотелось бы её туда как-то влепить.

Конечно, можно влепить — каких только копролитов туда не укладывали. Но вы уверены, что это именно то, что сейчас нужно и важно? Что за пределами узкого круга все эти компромиссы с фан-клубом БНР вызывают какие-то эмоции, кроме раздражения? Кризис на дворе — не самое время ковырять палочкой застарелые культурно-политические конфликты.
 
В этом можно усмотреть некий грустный символизм — как только кто-то начинает трясти этими мифами, картами и флагами, какая-то по-настоящему важная и определяющая для судьбы родины проблема обязательно во весь рост проходит мимо их носа незамеченной. Сто лет кряду. Просто наваждение какое-то.