Литва бывает разная, как и Русь. В средневековье знали о Литовской, Белой, Малой Руси. Малой Литвой называли часть Восточной Пруссии, XX век принес понятие Средней Литвы. По аналогии с этими названиями можно говорить и о Белорусской Литве — северо-западной части современной Беларуси, там, где все еще сохраняются островки литовского населения и где славянская и балтская этнические стихии тесно переплетаются.

Но белорусской эту Литву можно назвать еще и по другой причине — эта территория, в отличие от Литовской Республики, в социально-экономическом плане развивается совершенно по-другому, по-белорусски.

С созданием больших промышленных проектов и активным вовлечением в них местного населения, независимо от происхождения. В этой связи представляется, что и традиционные образы и символы, которые связаны с Литвой, тоже должны иметь белорусскую специфику.

 
Белая Вильня
 
В свое время я уже предложил один такой образ, бренд — Белая Вильня. Это символическое название для агломерации, которая будет складываться вокруг Белорусской АЭС и города Островца.

Сейчас Островец насчитывает немногим более 8 тыс. жителей, а после запуска двух энергоблоков атомной станции предпологается, что его численность вырастет да 30—35 тысяч. Два блока — не предел, их количество можно наращивать до четырех, шести, при этом численность населения будет расти на 10—15 тыс. на каждый энергоблок.
 
Речь идет о том, что Островец со временем имеет потенциал стать одным из самых быстрорастущих городов региона. В идеале было бы неплохо нарастить его население до 100 тыс. человек, превратив его тем самым в фактически новый центр исторической Виленщины.

Именно поэтому и возникла метафора Белой, Белорусской Вильни.
 
Если Старая Вильня-Вильнюс — это, скорее, город-музей, специализация которого в будущем может быть связана со сферой услуг, рассчитанной на зажиточных посетителей из Минска и Островца, то Белая Вильня — это образ сверхсовременного поселения атомщиков, за считанные годы выросшего на белорусско-литовской границе.
 
Такое символическое позиционирование Белорусской Литвы позволяет сделать совершенно неактуальными набившие оскомину исторические споры за наследие Великого Княжества Литовского и о принадлежности Вильнюса.

У Беларуси появляется собственная Вильня — динамичная, пульсирующая жизнью и энергией, а все желающие акунуться в атмосферу средневекового города могут сделать это, скажем, в выходные дни, посетив стилизованное кафе или бар, расположенный на одной из кривых улочек Вильнюса.

«Белой Вильней» можно назвать и дорогой ресторан, специально рассчитанный на белорусских атомщиков, оформленный в стиле реактора. Кстати, дарю литовским бизнесменам идею.
 

Атомная Брама
 
Впрочем, такие метафоры пригодны не только для маркетинга в сфере услуг. Они описывают различные траектории развития, если угодно, разные проекты национального строительства.

«Острая Брама» в Вильнюсе — застывший памятник давно ушедшей эпохи, когда город когда-то был столицей крупного, влиятельного многонационального государства.

«Атомная Брама» в Островце — символ того, что Беларусь не пошла путем деиндустриализации и депопуляции, а наоборот, сделала ставку на большие проекты, которые становятся драйверами развития и увеличения численности населения.
 
По сути, для Беларуси АЭС — это вход в мир будущего, где обладание своей энергией, наличие значительного числа высокопрофессиональных специалистов-атомщиков, строителей, готовых вместе с Росатомом возводить станции по всему миру, является залогом выживания и роста.
 
В этом смысле то, что Вильнюс оказался на территории современной Литовской Республики, можно рассматривать скорее как благо, а не как потерю. Белорусам не надо было расходовать драгоценную энергию своей культуры и жизни простых людей на освоение этого города, не возникло еще одного эпизода конфронтации с польским населением края.

В конце концов нам не надо просить в Брюсселе и тратить колоссальные средства на поддержание в надлежащем состоянии и восстановлении ветшающего старого города.
 

Электрическая Погоня
 
Беларусь дает шанс на иной путь развития жителям Виленщины, исторической Литвы в XXI веке. Конечно, этот путь не для всех, надо принять как должное и уважать выбор литовцев, литовских элит, видящих свое будущее по-другому.

У белорусов нет по отношению к другим народам ни высокомерия, ни мессианства. Но у нас есть право на свой путь, к которому могут приобщиться не только граждане Беларуси, но и все, кто видит в ней лидера альтернативной Европы.
 
Если мы вспомним древний символ Литвы — герб «Погоня», изображающий скачущего всадника с воздетым над головой мечом, то сегодня его смысл — защита своей земли, воплощается в той политике и стратегии, которой уже 20 лет придерживается Беларусь.

Это, прежде всего, расчет на собственные силы, поиск надежных, настоящих союзников и ставка на то, что открывает перспективы будущего, а не тянет во мглу прошлого. Поэтому «Погоня» хоть и не стала официальным гербом Беларуси, зато она стала реальным принципом организации государства общества.

А кто сказал, что «Погоня» не может быть современной и электрической?
 
Белорусская Литва — это и земля, и путь развития и новые смыслы старых символов. То, что у Литвы как исторического субъекта появятся разные варианты, по-моему, пойдет только на пользу.

По крайней мере, это хороший шанс обогатиться новыми возможностями и не упустить перспективы тем, кто в состоянии их увидеть и понять.